Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц - Дмитрий Смекалин

Сейчас взоры всех, собравшихся на площади, были обращены к упомянутой решетке. За ней был небольшой сад, посредине которого было небольшое возвышение, прикрытое балдахином. Там неподвижно сидел толстый, пожилой человек с большой черной бородой и еще большей копной черных же волос. И борода, и шевелюра были в мелких завитках, образуя большой меховой шар с проплешиной спереди для глаз и носа. Одет он был в нечто темно-фиолетовое (похоже на бархат) свободного покроя, но что это, халат, мантия, ряса или просто балахон разглядеть издалека было невозможно. Это и был гуру.

К Николасу пристроился какой-то одетый на западный манер человек с одновременно горящими и бегающими глазками. Сочетание противоестественное, но именно так и был.

— Рад приветствовать здесь земляка! — заговорил он по галладийски.

— И вам доброй ночи, — вежливо ответил ему на том же языке Николас. — Только я, вообще-то, из Дэнляндии.

Но незнакомцу было явно наплевать на всякие политические неурядицы где-то далеко отсюда.

— Значит, соседи! А почему вы сказали «доброй ночи»? Ведь сейчас полдень.

— О, я очень ленив, — гордо сообщил молодой человек. — Зачем вспоминать, какое сейчас время суток? Тем более, что когда ведешь светский образ жизни, спишь преимущественно в светлое время суток. Так что я и мои друзья уже давно приветствуем друг друга именно так. А на что смотрят все эти граждане? Ути Баба ведь даже не шевелится?

— О, даже находиться рядом с местом, где медитирует столь великий человек, дает очень много. Вы чувствуете, как космические лучи буквально пронизывают весь ваш позвоночный столб? — глаза незнакомца полыхнули особенно ярко, а Николас мысленно пожалел, что не активировал амулет отвода глаз. Похоже, в этой толпе почти все были фанатиками, а не туристами, как он первоначально подумал.

— Возможно, а я думал, что спина ноет просто с дороги, — пробормотал он. — Извините, но я хотел бы сначала посетить гостиницу.

Однако, странный галлодиец увязался за ним следом, по дороге жалуясь на окружающих святого человека гнусных мздоимцев и на тяжелую жизнь паломников. Мол, гостиница для паломников бесплатная, но в ней даже белья не дают, все самим покупать приходится. Теперь глаза у него уже не столько пылали, сколько бегали. Это уже была более знакомая ситуация. После секундного колебания, Николас решил для первого раза быть щедрым. Брезгливо выпятив губу, он выцедил из кошелька пяток серебрушек и вручил их «земляку».

— Надеюсь, простыни здесь не из парчи делают? — спросил он.

Незнакомец счел вопрос риторическим, но сразу же сослался на многочисленные дела, которые вынуждают его покинуть земляка. Но он обязательно посетит его в гостинице.

— Ну и место, — мрачно думал Николас, — здесь даже попрошайки — фанатики. Как это у этого гуру так получилось? Ведь никакой магии!

Гостиница Николасу не понравилась. Собственно, после встречи со странным господином, ничего хорошего он от нее и не ждал. Но реальность даже эти ожидания превзошла. Точнее, по уровню сервиса даже до них не дотянула. Гостиница оказалась трехэтажным бетонным зданием, разделенным на клетки-пеналы, размером с купе поезда. В стене — небольшое окно. И все. Ни занавесок, ни мебели, ни даже «удобств» на этаже. Вообще ничего! Зато бесплатно. Хотя это еще как посмотреть. Селящиеся здесь паломники обязаны были несколько часов в день отрабатывать на уборке территории. Или в садах. Или еще куда пошлют. В общем, являли собой бесплатную рабочую силу, которая даже кормилась за собственный счет.

— Сразу сказать, что здесь жить нельзя, ты не мог? — обратился Николас к Джави. Но сменил гнев на милость. — Впрочем, на это было интересно посмотреть в познавательных целях. Веди меня теперь туда, где нормальные люди с Запада живут! И давай по дороге где-нибудь поедим.

Последнее пожелание он добавил, скорее, из жалости. Сам он тоже утром ничего не ел, только чашечку чая на дорогу выпил. После чего аппетит у него пропал. Чай в местном понимании оказался весьма странным напитком. Чайные листья довольно долго кипятят в молоке, потом добавляют сахара и, похоже, масла. Хотя, возможно, это молоко таким жирным было. Получается довольно густая сладкая жидкость цвета молочного шоколада. Подается в чашках размером и формой напоминающих скорлупу куриного яйца. Вкус — «специфический». Корову, судя по запаху, перед дойкой не моют. Или рацион у нее такой, что молоко пахнет явно не сливками…

В общем, особого желания поесть Николас не испытывал. Но уж больно голодным и заморенным его проводник выглядел. А раз Джави его папаша к нему, вроде как, в слуги пристроил, то хозяину его и кормить.

Зашли в нечто сразу за кварталом резиденции. Наверное, ресторан, по крайней мере, кто-то к нему подошел заказ принять. Николаса посадили одного за столик в прикрытой тентом части «зала», где даже пол был какими-то плитками выложен. Джави уселся за длинный стол со скамьями по бокам под открытым небом. Попросив накормить его слугу как следует, он не стал изучать меню (все равно читать по-местному не умеет), а попросил подать полный обед из местных «фирменных» блюд, но с учетом того, что он слишком острое не любит.

Съедобным, в результате, оказался только хлеб. И жутко дорогие сыр и вино, привозимые морем с Запада. Сами брахманцы ни того, ни другого не делают. Мясо у них — либо куриное, либо баранина. Коровы — священные животные, а вот почему не принято есть ничего другого, осталось непонятным. Махараджи, вроде на охоту на слонах выезжают, неужели ничего из своей добычи потом не едят? Впрочем, сам сорт мяса в местной кухне роли не играет. Курятина от баранины на вкус не отличается, так как все блюда состоят не меньше, чем на половину, из перца. То же самое относится к тушеным бобам и даже пирожкам с зеленой начинкой. И это — «неострый» вариант еды для иностранцев. Из чего же состоит еда для местных?

Местные же питались отварным рисом, обильно поливая его различными соусами и размешивая пальцами. Ели тоже пальцами. Запивали водой. И были довольными. По крайней мере Джави просто светился от удовольствия, с бешеной скоростью уничтожая целую гору риса.

Из интереса Николас попросил дать ему попробовать и эти соусы. Делались они на основе протертых некрупных бобов местного сорта, а назывались «соевым», «томатным», «молочным» и еще кучей других имен. Не имевших никакого отношения к их вкусу, только к цвету. Ибо белый «молочный» соус от коричневого «соевого» по вкусу не отличался. И тот, и другой были сдобрены перцем до состояния «жидкого огня».

Насладиться местными фруктами тоже не удалось. Нет, выбор был большой, но все они оказались незрелыми. Как потом выяснил Николас, фрукты приходится срывать раньше, чем обезьяны сочтут их пригодными в пищу. Иначе, они успеют первыми, заборы для этих четвероруких — не преграда. А убивать или даже гонять их нельзя, какой-то гуру в древности объявил их священными. И если неприкосновенность коров еще может иметь хоть какое-то объяснение (их хотя бы доить можно), то пользы от массового разведения обезьян (а иначе эту отдачу без борьбы на разграбление продуктов своего труда никак не назовешь) нет никакой, а вот вреда — много. В результате в Брахмане все больше кокосовые пальмы популярность приобретают. Ухода почти не требуют, а обезьяны кокосов не едят. Впрочем, в отсутствии любви к кокосам Николас был вполне солидарен с обезьянами.