Зачарованный книжник - Кристофер Сташеф

— Если это существует в природе.

— Даже если и нет!

— Кажется, ваша вера в меня больше, чем моя собственная.

— Я действительно верю в вас, — согласился юноша. — Ну что, поскакали?

Не дожидаясь ответа, он вонзил шпоры в бока своей лошади и припустил по лесной дороге.

Алуэтта смотрела, как он скачет прочь, почти возмущенная его доверием, его верой. Однако куда ж ей теперь еще идти, когда все уже сказано и сделано?

Исследуя свое сердце, девушка не обнаружила там ни малейшего желания следовать идеалам своих приемных родителей и организации анархистов. Со вздохом она тряхнула поводьями и направила кобылу вслед за Грегори.

Молодые люди удалялись от Места Силы, от бледной стены, выстроенной Грегори. Время от времени он внимательно поглядывал на девушку. Та казалась подавленной, и юный чародей гадал о ее тайных мыслях и прикидывал, достанет ли ей сил принять информацию, с которой она столкнулась. Временами он тосковал по тому старому образу Финистер, который исчез навечно.

Однако он понимал, что это была не более чем иллюзия. Искусственный образ, созданный в корыстных целях. Так что, в конце концов, Грегори вернулся на прежние рубежи, остановившись на роли изысканной любезности.

Они разбили лагерь на закате. Грегори взялся за приготовление ужина из солонины и съедобных кореньев. Алуэтта поинтересовалась, какие корешки следует выбирать, и он стал объяснять. У него был сильный соблазн предостеречь девушку относительно ядовитых и несъедобных растений, но возобладала привычная осторожность. Однако следом явилась мысль: если ей по-прежнему нельзя доверять, то он предпочел бы узнать об этом как можно раньше. Кроме того, ему действительно хотелось верить: прошлое осталось позади.

Таким образом, встречая опасные растения среди безобидной петрушки и диких трав, он откровенно рассказывал обо всем Алуэтте.

— Обычно в этом сведущи женщины или монахи, — сказала девушка во время еды. — Как случилось, что вы так хорошо знаете травы?

— Вы не первая сравниваете меня с монахом, — улыбнулся Грегори. — Видите ли, по части знаний я всеяден.

— А зачем вам знания? — допытывалась Алуэтта. — Что вас привлекает — богатство, власть?

— Просто радость учения, — ответил юноша. — Если эти знания могут принести какую-то пользу, то я, рано или поздно, это обнаружу. Пока же мне просто приятно учиться.

Алуэтта какое-то время разглядывала своего спутника, пережевывая пищу. Затем, наконец, проглотила кусок и изрекла:

— Если все обстоит именно так, то вы глупец, сэр.

— Ну что ж, это я слышу не в первый раз, — насмешливо ответил Грегори.

Алуэтта не сочла необходимым извиниться, и до конца трапезы воцарилась задумчивая тишина.

По окончании ужина они вместе перемыли чаши и ложки, после чего девушка пожаловалась на усталость.

— Странное дело, я чувствую себя страшно утомленной.

— Ничего удивительного, — пожал плечами Грегори. — Хотя вы проспали, должно быть, целые сутки, вряд ли этот сон принес отдохновение: ведь вам пришлось заново пережить целую жизнь.

— Неужели я спала так долго, — удивилась Алуэтта. — Ну, так или иначе, голова у меня раскалывается от боли, я должна поскорее лечь, что и вам советую.

— Конечно, ложитесь, — ответил Грегори, — а я посторожу.

«Как обычно», — подумала девушка, но промолчала.

Он не мог не догадываться об ее раздражении, но Алуэтта рассудила, что демонстрация обиды бесполезна, и покорно улеглась на свою постель из папоротника. Она солгала насчет головной боли, но вот усталость действительно одолевала ее, глаза сами собой закрывались. Последнее, что девушка видела, был Грегори, принявший позу для транса: ноги скрещены, руки на коленях, взгляд устремлен в лес, хотя, наверняка, перед глазами у него стояли не деревья, а какой-то замысловатый пейзаж из его внутреннего мира. Обида еще раз вспыхнула напоследок, и Алуэтта пообещала себе непременно изучить природу трансов Грегори.

Но не сейчас. В настоящий момент все, что ее волновало, это манящая теплая чернота, где она намеревалась спрятаться от всех забот и тягот жизни.

Он все еще сидел в прежней позе, когда птичьи голоса разбудили Алуэтту. Господи, ну и зануда! Девушка с наслаждением потянулась — всем телом, по привычке стараясь выглядеть как можно соблазнительнее.

Увы, Грегори реагировал не больше, чем окружавшие Деревья. Первым ее желанием было вывести юношу из транса несколькими игривыми словами, но затем она Удивилась: откуда такая мысль? Похоже, она по-прежнему делала ставку только на свою сексуальность.

Алуэтта отругала себя — по большому счету, она не нуждалась в мужском внимании. И, уж конечно, в том традиционном внимании, которое обычно уделяли ей мужчины. Все же девушка посчитала поведение спутника оскорбительным, ведь он явно пренебрегал ею.

Проблема была налицо. Алуэтта жаждала привлечь внимание Грегори, но при этом не хотела прибегать к своим проецирующим чарам. Как же ей достичь желаемого?

Ну что ж, клин клином вышибают. Если юноша игнорирует ее, то она отплатит ему тем же. Алуэтта решила во что бы то ни стало освоить его технику медитации. Помимо всего прочего, разделяя с Грегори его транс, она получала, возможно, единственный шанс завладеть его вниманием. «Это просто смешно! — одернула себя девушка. — Ну подумай, как он может в трансе обратить на тебя внимание, если он отключается от всего мира?»

Тем не менее данную идею стоило обдумать. Алуэтта раздула костер и поставила кипятиться котелок.

Эти приметы утра были замечены Грегори и сделали то, что не смогли предшествующие уловки Алуэтты — он начал выходить из транса. Сперва пошевелился, углубил дыхание, и вот, наконец, медленно поднялся, потягиваясь и жадно вдыхая утренние ароматы.

— Доброе утро, — он посмотрел с улыбкой на девушку.

— Добрый день, — ответила та и добавила:

— Вы должны рассказать мне, как вы это делаете.

— Делаю что? — удивленно переспросил юноша. — Потягиваюсь? Но у вас и у самой это прекрасно получается.

Так, значит, он все же заметил!

— Вы правы, — подтвердила Алуэтта с легкой самодовольной улыбкой, — но я не о том. Как вам удается спать и бодрствовать одновременно? Это какой-то трюк?

Грегори начал серьезно объяснять ей свою технику.

Девушка недоверчиво хмурилась, но все же решилась испытать первую стадию медитации. Она уселась со скрещенными ногами, прямой спиной и положила руки на колени. Для нее было настоящим потрясением то ощущение безмятежного покоя, которое постепенно спустилось на нее. Дыхание ее замедлилось, пульс громко стучал в ушах, картина леса в ее глазах стала постепенно удаляться, как будто она смотрела на нее сквозь толстое стекло.