Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1915 год. Апогей - Олег Айрапетов

Русские войска под непрерывным обстрелом, который не останавливался даже ночью, 14–18 (27–31) июля 1915 г. успешно отбивали атаки противника, однако их собственная попытка атаковать Насельск 18 (31) июля опять закончилась неудачей. В ночь с 25 на 26 июля (с 7 на 8 августа) Новогеоргиевск был полностью блокирован. К этому времени немцы уже начали наступать на Ковенскую крепость. Здесь 40-м корпусом генерала Карла Лицмана действовала 10-я армия генерала Г фон Эйхгорна122. «Еще ни одна крепость не была атакована с такими ничтожными средствами, – вспоминал Э. Людендорф, – но войска, предназначавшиеся для атаки, были воодушевлены бодрым духом своих вождей»123. Решившись на ускоренную атаку, командир корпуса рассчитывал только на превосходство своих войск над оборонявшимися и сознательно шел на риск. Штурм начался 21 июля, а накануне К. Лицман сказал своему начальнику штаба: «Только от успеха зависит, предстанем ли мы перед критикой как герои или как глупцы. Если завоюем Ковно, восхвалят нашу храбрость, но если потерпим неудачу, то спросят с негодованием: «Как такой осел дошел до генерала? Как мог подобный невежда, совершенно не знающий основных правил осадной войны, быть директором Прусской Королевской военной академии?»124.

Состояние укреплений Ковно было далеко не идеальным. Главная линия обороны (так называемый занеманский фронт крепости, форты № 1–5, промежуточные укрепления № 1–3 и участок обороны по реке Вилия, форты № 6–7) была построена в 1883 г. Пороховые погреба, убежища для людей и стены были кирпичными. Лишь форт № 8 в 1888 г. был срыт и заново возведен из бетона, а после Русско-японской войны несколько модернизированы форты № 1–3: кирпичные стены были заменены бетонными, но недостаточной толщины. Только форт № 9, возведенный одновременно с модернизацией старых построек, был вполне современным125.

Поскольку форты занеманского фронта находились всего в пяти верстах от моста через реку, комендантом крепости генералом В. Н. Григорьевым было принято решение выдвинуть оборону этого наиболее опасного участка вперед и построить здесь несколько укрепленных линий. Благодаря этому ускоренная атака крепости стала невозможной – немцам пришлось потратить более трех недель на овладение передовыми позициями126. Часть из этих укреплений имела специфический недостаток всего, что создавалось на скорую руку: окопы и редуты были построены наспех и не давали надежной защиты, немецкая пехота при атаке легко перепрыгивала через некачественно установленные проволочные заграждения и т. п.127 Гарнизон крепости, как и в Новогеоргиевске, также не был многочислен, но не подготовлен к решению поставленных перед ним задач – он слишком часто менялся128. «В момент штурма, – вспоминал полковник В. Н. фон Дрейер, – Ковна была занята какими-то второочередными частями, никогда прежде не видевшими крепостных верков»129.

В гарнизон крепости входили 1-й и 4-й пограничные полки, шесть дружин 96-й ополченской бригады, два батальона 495-го полка, 68-й и 71-й запасные батальоны, две конных Таурогенских сотни (1-й отдел), пять дружин 102-й ополченской бригады, 73-й запасный батальон, одна рота 72-го запасного батальона (2-й отдел), один батальон 496-го полка и 72-й запасный батальон (3-й отдел), по три батальона 493-го и 494-го полков, один батальон 495-го полка, два батальона 496-го полка, морской батальон, 14-я ополченская и 3-я Таурогенская сотни. В резерве находились 2-й и 3-й пограничные полки, полк Стрелковой школы, три сотни конного Рыпинского полка, 7-я Ковенская рабочая дружина, четыре дружины 31-й ополченской бригады и 42 казачьих сотни130. Как видно из этого списка, большая часть гарнизона действительно состояла из ополчения и второразрядных частей, не имевших навыка действий в обороне и не знавших крепости. Только пограничники, морской батальон и полк Стрелковой школы – седьмая часть гарнизона имели боевой опыт и могли использоваться в качестве активных частей. Вооруженные берданками ополченцы поначалу вообще предназначались лишь для проведения работ131.

Часть тяжелой крепостной артиллерии Ковно была эвакуирована непосредственно перед началом германского наступления по предложению главнокомандующего фронтом132. И тем не менее на верках Ковно находилось 1357 орудий, в основном старых крепостных, образца 1867 и 1877 гг. Впрочем, имелось большое количество полевых орудий, 6-дюймовые орудия Канэ, новые 6-дюймовые пушки и крепостные гаубицы и две 10-дюймовые пушки с дальностью стрельбы свыше 18 км, что превышало дальнобойность имевшейся у противника артиллерии133. В начавшихся боях сразу же проявились недостатки плохо подготовленного гарнизона Ковно. Немцы отмечали слабую способность его войск переносить огонь тяжелой артиллерии134, едва обученная и плохо вооруженная русская пехота не принимала штыковых ударов и бросала окопы при приближении германцев на тысячу шагов. Хорошо дрались только крепостные артиллеристы135.

Традиционно сильными показали себя в боях на флангах крепости и ее передовых позициях части 3-го Сибирского корпуса. К 25 июля все атаки противника здесь были отбиты. Немцы сумели возобновить их только через четыре дня136. Время им было необходимо для подтягивания осадного парка. Под Ковно у немцев имелось только две батареи 420-мм орудий, так как основная масса осадного парка была задействована под Новогеоргиевском137. Однако это была мощная сила: вес снаряда 420-мм орудия равнялся 930 кг, разрывной снаряд весил 106 кг, и его взрыв оставлял воронку от 8 до 13 метров в диаметре и от 2,5 до 6 метров в глубину138. С 29 июля немцы уже безостановочно атаковали Ковно. Утром 6 августа начался обстрел русских позиций тяжелой и сверхтяжелой артиллерией противника. Тем не менее успехи войск К. Лицмана были весьма скромными: с 21 июля по 8 августа немцы оттеснили оборонявшихся с первой линии, а позади русских войск существовало еще семь линий139.

Великий князь, будучи еще вполне уверен в успехе обороны, 27 июля (9 августа) отправил коменданту крепости генералу В. Н. Григорьеву телеграмму: «Сердечно благодарю персонал лазарета от моего имени за молитвы и поздравление. Передайте доблестному гарнизону мою горячую благодарность за отбитие штурма. Уверен, что гарнизон с честью будет отстаивать крепость и с помощью Божией отразит все штурмы. Твердо на Вас надеюсь, что Вы (то есть Григорьев. – А. О.) проявите необходимую твердость, будете поддерживать в войсках гарнизона геройский дух. Генерал-адъют. Николай»140. Верховный главнокомандующий надеялся на коменданта, однако М. В. Алексеев не разделял этих надежд, хотя все же не решился удалить В. Н. Григорьева141.

К. Лицман настаивал на присылке подкреплений, а неудачи его первых действий вызывали сильное неудовольствие Г фон Эйхгорна. Осадная армия усилила свой натиск на русские позиции. Немецкие атаки чередовались контрударами сибирских стрелков142. 28–29 июля (10–11 августа) Ставка сообщила об удачном отражении штурмов Ковно и успешной артиллерийской дуэли под Новогеоргиевском143. На самом деле обстановка была далеко не столь радужной. С 8 августа германская артиллерия сосредоточила свой огонь по фортам Ковно. Их укрепления могли служить убежищем от орудий калибром не свыше 210 мм, а 305-мм и 420-мм снаряды проникали в них, по словам участника обороны генерала Г. Ф. Чернявского, «как палец в масло». К 12 августа форты № 1–3 и промежуточные укрепления № 1–6 занеманской группы были практически уничтожены144. Положение становилось опасным.

Из Ковно в Вильну устремились массы беженцев: с 1 по 7 (с 14 по 20) августа туда пришли около 25 тыс. человек, забивая дороги и распространяя слухи о чудовищной силе германской тяжелой артиллерии, от разрыва

снарядов которой стоял такой шум, что под городом люди не могли услышать друг друга145. Вплоть до 2 (15) августа Ставка сообщала о тяжелых боях под крепостью, при этом особо отмечалось, что штурмы противника отбиваются146. 16 августа немцы приступили к штурму фортов занеманской группы, последовательно занимая их руины. К вечеру вся линия обороны на этом участке была занята противником147. Сообщение Ставки от 4 (17) августа не оставляло сомнений в том, что произошло: «У Ковны бои приобрели чрезвычайно напряженный и упорный характер. Противник в течение 2 и 3 августа, тщательно подготовив атаку тяжелой артиллерией всех калибров до 16 дм включительно, употреблял все усилия овладеть штурмом укреплениями левого берега Немана. К вечеру 3-го ему удалось овладеть сильно разрушенным огнем фортом и прорваться в промежутке между некоторыми другими фортами Западного фронта. Бой продолжается»148.

К. Лицман и Г фон Эйхгорн опасались контратаки русских войск, однако ничего подобного не произошло. Гарнизон, державшийся в течение почти 27 дней, утратил стойкость. С вечера 16 августа русские войска спешно покидали город149. Значительные потери среди боеспособных частей гарнизона сократили их численность вдвое. Ополчение, теряя в лице этих солдат опору и образец, начало разлагаться. Все зависело от того, получит ли гарнизон подкрепления, которые накануне просил у Ставки В. Н. Григорьев150. Отступление быстро приобрело неорганизованный характер, в тылу противнику еще оказывали сопротивление остатки гарнизонов фортов и ряд частей, сохранивших порядок, но большая часть отступавших частей, перемешиваясь по дороге друг с другом, с обозами и гражданскими жителями, превращалась в неуправляемую массу. Попытка коменданта остановить ее и вернуть на позиции непосредственно у города не имела успеха151.