Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 1 - Семен Маркович Дубнов

еврей избавляет его от траты времени на поездку в город. В сельском хозяйстве еврей исполняет посреднические функции, без которых не обойдется ни помещик, ни земледелец. Перевести всех сельских евреев в города и сделать их фабрикантами, купцами и ремесленниками — невозможно, ибо в городах и прежнее население еле перебивается, а искусственно насаждать фабрики и заводы — значит «бросить капитал в воду», да и у казны нет свободных миллионов на субсидии фабрикантам. Последние опыты правительства привели к тому, что еврейский народ «не только остался в том же бедном состоянии, но подвергся разорению от насильственного принуждения оставить промысел, которым он снискивал себе пропитание в течение нескольких веков». Поэтому «Комитет, убеждаемый сим положением целого народа и опасаясь, чтобы продолжением насильственных мер, в настоящих политических обстоятельствах, не ожесточать сей уже до крайности стесненный народ, — признает необходимым: решительным образом пресечь существующие ныне замешательства оставлением евреев на прежних их жительствах и дозволением промыслов, статьею 34-ю остановленных».

Правительство должно было уступить. На него подействовали не столько доводы комитета, содержавшие убийственную критику тогдашней системы государственной опеки, сколько те «политичес­кие обстоятельства», на которые указывалось в конце доклада. На Россию вновь надвигалась армия Наполеона: начиналась всероссий­ская война, превратившаяся во всеевропейскую. В такой момент, когда французская армия наводнила всю Западную Россию, было опасно создать там кадры гонимых и возмущенных. И таким обра­зом, вопрос об оставлении евреев в селах и деревнях разрешился в благоприятном смысле сам собою, без особого указа. Всколыхнув­шаяся в момент опасности Россия нуждалась для своего спасения в напряжении сил всех своих обитателей, в том числе и евреев.

§ 48. Война 1812 года

Роль евреев в войне 1812 года не была так незначительна, как принято думать, на том основании, что в тогдашней России евреи еще не привлекались к службе в армии. Театром великой войны была та Западная Россия, главным образом Белоруссия и Литва, которая имела сплошное еврейское население, расположенное в городах, ме­стечках и деревнях. От сочувствия этого населения к той или другой из воюющих сторон весьма часто зависели успех или поражение рас­положенного в данной местности отряда. Поляки, как известно, в большинстве сочувствовали Наполеону, от которого ждали восста­новления польского государства. Более сложным представлялось отношение еврейского общества к воюющим сторонам. С одной сто­роны, недавние гонения на сельских евреев должны были вызвать в них враждебные чувства к русскому правительству, и, если б эти го­нения продолжались, французская армия была бы встречена гони­мыми как избавительница; но выселение было приостановлено еще за три года до войны, а затем предвиделась полная отмена жестоко­го закона, столь резко осужденного в официальном докладе комите­та. С другой стороны, блеск Наполеона уже значительно потускнел даже в еврейских кругах Запада. В России же, где еврейское обще­ство было сплошь ортодоксально, реформаторские затеи Наполе­она казались опасными; замена кагальной автономии консисториальной организацией представлялась гибельной для нации. Ха­сидские массы, наиболее консервативные, были признательны Александру I за то, что он предоставил им (по статье «Положения» 1804 г. о сектах) право выделиться в особые синагоги внутри общин. Вождь белорусских хасидов Залман Шнеерсон выразил от­ношение ортодоксального еврейского общества к обоим борющим­ся монархам в следующем пророчестве: «Если победит Бонапарт, бо­гатство евреев увеличится и положение их (гражданское) поднимет­ся, но зато отдалится сердце их от Отца нашего небесного; если же победит наш царь Александр, сердца еврейские приблизятся к Отцу нашему небесному, хотя увеличится бедность Израиля и положение его унизится». Это означало, что следует предпочесть гражданское неравенство равноправию, поскольку первое связано с неприкосно­венностью религиозного быта, а последнее с его разрушением.

Эти причины, в связи с бессознательным возмущением масс про­тив вторгшегося неприятеля, привели к тому, что евреи северо-за­падного края проявляли везде чувства преданности интересам Рос­сии и часто оказывали существенные услуги русской армии по части разведочной и продовольственной. Известный русский партизан Давыдов рассказывает: «Дух польских жителей Гродны был для нас весьма неблагоприятен; напротив, все вообще евреи в Польше были столь преданы нам, что не хотели служить неприятелю в качестве лазутчиков и весьма часто сообщали нам важнейшие сведения о нем». Ввиду ненадежности администраторов-поляков пришлось передать полицейскую власть в Гродно еврейскому кагалу. Виленский губер­натор свидетельствовал, что «еврейский народ оказывал во время нахождения неприятеля особенную приверженность к российскому правительству». Поляки были раздражены русофильством евреев; распространялись слухи, будто поляки готовятся перерезать всех ев­реев и русских в Виленской и Минской губерниях и в Белостокской области. Нередко совершались самоотверженные подвиги. Евреи, укрывавшие в своих домах русских курьеров с депешами, проводив­шие их к начальнику русского отряда или дававшие русским коман­дирам сведения о расположении неприятельской армии, расстрели­вались или вешались, когда попадались в руки французам. Алек­сандр I знал об этих подвигах. В Калише он принял в аудиенции чле­нов кагала и долго беседовал с ними. Среди евреев того края цирку­лировали воззвания на их народном языке, где предлагалось молиться об успехах Александра I, который избавит евреев от неволи. Вообще патриотический подъем охватил в значительной степени еврейскую массу.

При главной квартире продвигавшейся на запад русской армии находились в 1812—1813 гг. два еврейских «депутата»: Зундель Зонненберг из Гродно и Лейзер Диллон из Несвижа. Эти два обществен­ных деятеля играли, по-видимому, во время похода двоякую роль: крупных поставщиков, которые получали непосредственные заказы от интендантства и передавали их своим агентам на местах, и уполномоченных от кагалов для передачи их нужд царю и высшим санов­никам. В те смутные годы правительству было выгодно держать при главной квартире представителей еврейского населения, которые могли влиять на своих соплеменников в духе данных им политичес­ких инструкций. В июне 1814 г., будучи за границей (в Брухзале), Александр I выразил через этих депутатов «еврейским кагалам свое милостивейшее расположение» и обещал вскоре дать «определение относительно их (евреев) желаний и просьб касательно современно­го улучшения их положения». Находясь еще под впечатлением вес­тей о патриотическом настроении евреев, Александр I был склонен к улучшению их участи. Но общая реакция, наступившая в Европе и в России после Венского конгресса, оказалась роковою и для российс­ких евреев.

§ 49. Экономический быт. Первые земледельческие колонии

Политические кризисы той переходной эпохи не могли не вы­звать и экономических потрясений в жизни польско-русских евреев. Еврейское население Западной России делилось в то время на две части: большая часть жила в городах и местечках, а меньшая в де­ревнях. Усилия русского правительства перевести всю еврейскую массу в городское сословие, с выделением из нее новой группы земледельцев, не достигли желанной цели, но зато успели нару­шить