Хищник. Том 1. Воин без имени - Гэри Дженнингс

Другой человек, которого я начал узнавать, потому что видел его слишком часто, был крупный неповоротливый юноша, вялый и тупой с виду, с настолько низким лбом, что, казалось, волосы у него росли сразу же над нависшими бровями. Он был примерно такого же возраста, как Гудинанд, то есть мог прекрасно работать, но, похоже, подобно мне, целыми днями праздно шатался по городу. С тем лишь отличием, что я, когда ходил по Констанции, с большим интересом подмечал, изучал и исследовал разные вещи; взгляд же этого молодого человека был пустым и, казалось, не выражал ничего, кроме презрения и отвращения, — и так было всегда, в какой бы части города я ни встречал его. Я никогда не видел, чтобы этот юноша хоть чем-нибудь занимался, разве что с невероятной грубостью отпихивал окружающих плечами с дороги, всегда с бранью и раздражением.

Потому-то я спросил и о нем тоже у одного пожилого человека, которого как раз толкнули так сильно, что бедняга упал. Я помог старику встать на ноги и поинтересовался:

— Кто этот невежда?

— Проклятый щенок по имени Клаудиус Джаирус. До чего же этому негодяю нравится наслаждаться властью над простыми горожанами. У него нет никаких обязанностей и интересов, вообще никаких занятий, от скуки и безделья он стал бездумно жестоким.

Пока старик пытался отряхнуть грязь (он сильно испачкался в результате падения), я спросил:

— Тогда почему же простые горожане не свяжут его и не проучат хорошенько? Я бы и сам с радостью поучил наглеца, хотя он в два раза толще меня.

— И не пытайся, парень. Никто из нас не осмеливается с ним связываться, потому что он единственный сын dux Латобригекса. И заметь, сам dux — мягкий и безобидный человек, отнюдь не тиран. Он снисходителен к нам, простым гражданам, и еще больше к своему проклятому отродью. Что бы этому ублюдку Джаирусу пойти характером в своего достойного отца. Но он еще и сын своей матери, а уж та — настоящая дракониха. Благодарю тебя, молодой господин, за помощь и сочувствие. В свою очередь, хочу предупредить тебя: держись подальше от этого вспыльчивого, но тупого Джаируса.

Так я и поступал, по крайней мере до поры до времени.

Едва ли есть нужда говорить, что я всегда слонялся по городу и окрестностям, посещал публичные церемонии и общался с горожанами как Торн. Я выходил в облике и наряде Юхизы, только когда наступали сумерки и я шел на свидание с Гудинандом, чтобы продолжить курс нашего лечения. Я старался, чтобы даже в полумраке никто не заметил, как я выскальзываю из deversorium, и незаметно пробирался по боковым улочкам к берегу озера, а оттуда уже — в нашу рощу. Еще обычно после этих свиданий — и под покровом полной мглы — я приводил себя в порядок в женских термах. Несколько раз то в одной, то в другой купальне я снова встречал ту распутную женщину Робею. Но она больше не приставала ко мне. Если наши взгляды встречались, я посылал ей приторную злорадную улыбку, она отвечала мне таким же ядовитым взглядом, и мы одновременно отводили глаза.

Только два или три раза я все-таки сознательно выходил на публику днем как Юхиза. Одно из женских платьев, которое я купил в Везонтио, уже было выцветшим и изношенным. Теперь, после нескольких моих свиданий с Гудинандом, оно совсем износилось и ободралось, оттого что его слишком часто снимали и надевали. У меня было достаточно денег, чтобы приобрести новый наряд, да и к тому же мне больше не было нужды притворяться, что я делаю покупки для отсутствующей хозяйки. Итак, дабы быть уверенным, что я приобрету наряд, который хорошо сидит и красиво смотрится на мне, я в облике Юхизы отправился по лавочкам, снабжавшим одеждой знатных дам. Поскольку одет я был дешево и безвкусно, то встречали меня с некоторой прохладцей. Однако я держался с лавочниками снисходительно, словно был знатной дамой, и требовал показать мне все самое лучшее, поэтому торговцы вскоре начинали подобострастно кланяться и лебезить передо мной. В результате я приобрел три новых изысканно расшитых наряда, а вдобавок к ним разные аксессуары: новые платки и сандалии, шпильки, заколки и ленты, с помощью которых можно было делать разные прически. Я повторяю, что появлялся в городе в облике Юхизы всего несколько раз, но, увы, успел попасть в неприятную историю.

Дело было так. Я как раз вышел из лавки myropola, где пополнил свои запасы всевозможных благовоний и притираний, когда вдруг услышал топот множества ног и крики: «Дорогу! Освободите дорогу легату!» Я поспешно скользнул обратно в лавку, все остальные тоже засуетились, чтобы освободить дорогу; показались роскошные носилки. Рабы остановились неподалеку от лавки и осторожно поставили наземь большое закрытое кресло. Поддавшись любопытству, я открыл дверь и вышел наружу. Если легат и был там, то я его не увидел. На мостовую вышли двое: чрезвычайно красивая женщина средних лет и уродливый молодой человек. Я сразу узнал в юноше этого грубияна Джаируса, сына dux Латобригекса. А вот женщина, к моему огромному удивлению, оказалась не кто иная, как Робея, которую я встречал в термах. Я тотчас понял, что именно она и была «драконихой», матерью Джаируса.

Нет бы мне поскорее прикрыть лицо, или отвернуться, или скромно удалиться. Но я стоял, разглядывал мать и сына и думал: «Ну и ну, выходит, даже женщина с такими, как у Робей, наклонностями может выйти замуж — и сделает это, если ей представится шанс устроить хорошую партию. А затем, заполучив мужа, она ляжет с ним, спокойная и уступчивая, по крайней мере хотя бы один раз, а если понадобится, будет делать это достаточно долго, чтобы понести от него. Стоит ли удивляться, что плодом столь холодного и бесчувственного лона стал злобный, тупой и уродливый Джаирус».

И тут Робея заметила меня. Хотя прежде мы с ней всегда видели друг друга только обнаженными, но она так же легко узнала меня, как и я ее. Темные глаза Робеи расширились, затем сузились, она наклонилась к сыну, ткнула отпрыска локтем, привлекая ко мне его внимание, затем быстро зашептала что-то на ухо юноше. Я не мог расслышать, что именно она говорила, но заметил, что глаза Джаируса тоже сузились, он осмотрел меня сверху донизу, словно мать велела ему как следует запомнить меня. Я поспешно удалился в противоположную сторону, скромной походкой, стараясь держаться как ни в чем не бывало. Однако как только я пересек улицу, то перешел почти на бег, хотя это и не слишком подобает девушке из приличной семьи. Я оглянулся только один раз: вроде бы ни Робея, ни Джаирус не преследовали меня.

Я был рад, когда без всяких приключений добрался до дома: меньше всего мне хотелось оказаться замешанным в скандал. Я убрал подальше все свои сегодняшние приобретения и поспешно уничтожил все следы Юхизы, дав себе клятву больше никогда не появляться на людях в облике Юхизы при свете дня. Так я и сделал. После этого в течение многих дней я прогуливался по городу и встречался с Гудинандом исключительно в облике Торна. За это время моя тревога немного улеглась, и поэтому, когда Гудинанд мрачно сказал мне, что перенес еще один приступ, я колебался совсем недолго, пообещав другу договориться с Юхизой, чтобы та встретилась с ним и полечила его еще раз.