Будь моей Брейшо - Меган Брэнди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ноги Виктории поднимаются, она начинает тяжело дышать.
– О-о-о… Кэптен, м-м-м, – стонет она, ее руки скользят по моей спине, притягивая к себе.
Я ложусь на нее, продолжая работать бедрами, и ее стоны летят прямо мне в ухо, зажигая меня все больше.
– М-м-м… Сильнее… Еще…
Ее ноги раздвигаются шире, и я толкаю член так глубоко, как могу. Стенками влагалища она сжимает его.
Вдавливаю ее в матрас, наши стоны наполняют все вокруг. Огонь распространяется по моему паху, мышцы напрягаются, теперь я двигаюсь все быстрее и быстрее. Когда ей становится слишком хорошо, чертовски хорошо, она не пытается меня остановить, и я продолжаю, зная, что ее оргазм уже подступил.
Вонзаюсь глубже, толкаясь, и ее громкий стон летит мне прямо в ухо.
Дергаюсь, наполняя ее, и мой лоб прижимается к ее лбу.
– Черт, м-м-м… – Толкаю сильнее, и она окончательно улетает. Как и я.
Медленно ее мышцы расслабляются, и я собираюсь слезть с нее, но она обхватывает меня руками, удерживая на себе.
Руки рисуют маленькие круги на моей спине, дыхание приходит в норму.
– Эй, Кэп? – шепчет она.
– Красавица? – Целую ее в шею, пробуя на вкус пот, который я честно заработал.
– Я люблю тебя.
Мой язык замирает, а ее пальцы продолжают рисовать на моей коже.
Встречаясь с ней взглядом.
Такая уверенная, такая честная и открытая.
Моя малышка.
Моя красавица.
Прижимаюсь губами к ее губам, и она запускает руки мне в волосы, чуть оттягивая голову назад.
– Кэп, тебя, кажется, ждет маленькая девочка, – говорит она, и мне требуется две секунды, чтобы сообразить.
– Нет, детка, – шепчу я и тяну ее с кровати. – Маленькая девочка ждет нас.
Виктория улыбается и кивает.
– Но сначала пижама.
Она идет к комоду, а я беру полотенце, оборачиваю его вокруг талии и собираюсь пойти в свою комнату.
У дверей я оглядываюсь на нее.
– Если ты не уверена, Ви, или сомневаешься, ты свободна, – говорю я. – Но хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя и буду любить всегда.
Слезы наполняют ее глаза, она кивает.
– Увидимся через пять минут, капитан.
– Через две, красавица.
Она смеется и отворачивается.
В ту секунду, когда я, уже одетый, выхожу в коридор, Зоуи и Ройс поднимаются по лестнице. Зоуи, заметив Викторию, которая тоже вышла, бежит к ней, а Ройс останавливается рядом со мной. Он держит в руках тарелку с попкорном и термос – уверен, с горячим шоколадом, – в зубах он зажал упаковку одноразовых пластиковых стаканчиков.
Я смеюсь, выдергиваю упаковку, и он кивает подбородком на Викторию.
– Ну, что скажешь, брат?
Я ударяю его по спине, чтобы не был слишком любопытным.
У меня все нормально, я счастлив, и не сказать, что прежде я был близко знаком с этим чувством.
Мы идем в игровую. Ройс ставит тарелку на стол и начинает разливать шоколад по стаканчикам. Я падаю на диван, Зоуи забирается рядом со мной, Виктория садится с другой стороны и берет пульт. В тот момент, когда она включает телевизор, держась за руки, входят Мэддок и Рэйвен.
Рэйвен толкает Викторию в плечо:
– Эй, подвинься, – и они с Мэддоком усаживаются.
Ройс наливает им шоколад и садится на подлокотник дивана.
– Есть еще местечко?
Все взгляды устремляются к двери – пришел наш отец.
Ройс кивает и говорит:
– Все уместимся, пап, – и льет шоколад в стаканчик.
Наш отец садится, и мы вшестером смотрим на Зоуи.
– Что у нас будет сегодня, Зо-Зо?
Все смеются, когда она кричит:
– Тролли!
Ответ ожидаемый, но если в любой другой вечер мы могли бы попытаться убедить ее выбрать что-то другое, то сегодня – нет. Сегодня каждый получает то, в чем больше всего нуждается. И прямо сейчас – и всегда – больше всего мы нуждаемся друг в друге.
Мы – семья.
Мы – Брейшо.
Я провожу рукой по головке Зоуи, и она поворачивается ко мне с улыбкой, потом забирается мне на колени, чтобы обхватить мое лицо. Трется своим маленьким носиком о мой и смеется, когда я делаю то же самое.
– Эскимосские поцелуи, папочка.
И объятия бабочки, малышка.
Вот в чем смысл жизни.
Глава 38
Кэптен
– Папочка, кто это? – спрашивает Зоуи, когда я ставлю фотографию в рамке на ее туалетный столик.
Я смотрю на лицо Перкинса. В реальной жизни мне никогда не доводилось видеть его улыбку, но на фотографии она сияет ярко, молодо и светло.
– Это твой другой дедушка. Его звали Коннор.
– А можно ему тоже пойти в зоопарк со мной и дедулей?
Я сглатываю.
– Нет, Зо-Зо, он не сможет пойти.
Ее маленькие плечики опускаются, а я встаю перед ней на колени и с улыбкой притягиваю к себе.
Голубые глаза медленно поднимаются на меня.
– Он не сможет пойти с тобой куда-нибудь, Зо, но когда ты ложишься спать, прежде чем закрыть глаза, ты можешь рассказать ему что хочешь.
– Хорошо, папочка.
– А теперь, – улыбаюсь я, – хватай свой рюкзак, ведь ты собираешься немного поиграть с Маком и Хлоей, помнишь, да?
– Ага!
Она хватает рюкзачок и бежит впереди меня, не останавливаясь. У машины ее ждет Ройс. Задняя дверь открыта, и она забирается внутрь.
Остальные тоже выходят, Мэддок и Рэйвен едут на своей машине, Ролланд и Мейбл садятся к ним.
– Встретимся в зоопарке? – спрашивает отец.
– Да, конечно.
Я смотрю, как они отъезжают, вытаскиваю телефон и пересылаю письмо Виктории. Она выходит на крыльцо как раз в тот момент, когда ее телефон пикает.
На ее лице я вижу тревогу, когда она начинает читать:
Кэптен!
Как ты и просил, вот последние записи голосовой почты Марии Веги.
Странная просьба, поскольку десять из десяти от тебя.
Мои наилучшие пожелания, Джеймс.
Глаза Виктории встречаются с моими, и она в замешательстве качает головой.
– Я не понимаю.
Я кладу руки ей на плечи.
– В тот день, когда я узнал, что Мария умерла, я был мудаком по отношению к тебе, и да, во многом это было потому, что я был зол: в твоей жизни случилось что-то настолько огромное, а ты и не подумала поделиться со мной. Понимаю, ты была уверена, что мне все равно…
Глаза Виктории не отрываются от моих.
– Знаешь, последние два года я ложился спать, слушая ее голосовые сообщения. Она рассказывала, как прошел день Зоуи. Что моя дочь сделала, что сказала или узнала. Каждую деталь, понимаешь, и это не было для нее рутинной работой. Мария смеялась, иногда плакала, когда делилась мелочами, но потом Зоуи вернулась домой, и голосовые сообщения прекратились.
– И ты начал сам
