Цвет боли. Красный - Эва Хансен

— Как это выяснить?

— Спроси, что он видит из окна или где был сегодня! И этому вас учить?!

Анна почти орет на Марту, но та не возражает, потому что все действительно плохо. Будь мы половчей, не погибла бы девушка…

— Ты чтоб тоже позвонила и поинтересовалась!

— Я не бывала в Амстердаме, не знаю, что он может увидеть.

— Просто спроси, там разберемся. Только осторожней, от вас толку никакого. Мы должны точно знать, где там ваши приятели. Может, они вместе?

Анна еще долго ругает нас с Мартой за бездеятельность и бестолковость, мы сидим, опустив головы. Что меня ругать, если я сама все понимаю? Всего пару часов назад я считала свою миссию выполненной и не собиралась больше ни в чем участвовать. Оставался лишь вопрос, как объяснить Ларсу свой внезапно вспыхнувший интерес к берсеркам. Теперь я понимала, что из-за моей недоработки погиб человек. Нет, нельзя сказать точно, что после моей, но если бы я…

А что я?

Вариант первый: в квартире после нас с Мартой кто-то побывал. Возможно, именно этот человек и взял схемы, а потом ими воспользовался. Чтобы их скопировать, достаточно нескольких минут. Потом вернул, но уже в шкаф. Следовательно, если бы я внимательней отнеслась ко всему и не оставила рисунки валяться в комнате, а забрала с собой, то ими не смогли бы воспользоваться. Но их могли взять и из шкафа, ведь вернули-то туда.

Вариант второй: нужно было пристать к Ларсу, чтобы взял с собой, тогда бы я сейчас точно знала, где он и где был сегодня утром.

А откуда Анне известно о гибели Бригитты Ларсен, если та повесилась только сегодня?

Невольно я задаю этот вопрос вслух. Анна фыркает, как кошка, а Оле объясняет:

— Курт обнаружил. Он сегодня был там, хотел побеседовать с Бригиттой, а нашел труп. Пока приехала полиция, успел поснимать.

— А Курта не заподозрят?

— Нет, во время гибели Бригитты он был на занятиях.

— Но Ларс Юханссон тоже мог быть на виду у свидетелей.

— Так выясни это! Тебя для чего к нему приставили, чтобы ты грудь дырявила или следила за ним?! Все, идите, надоели уже.

Когда выходим из офиса, я тихонько напоминаю Марте о рисунках:

— Помнишь, мы оставили все на подиуме или на полу, а на следующий день обнаружили в шкафу? Кто-то все же был в квартире.

Та лишь мотает головой:

— Жить не хочется…

Вангер и Фрида ругались не зря, потому что адрес нового убийства оказался знакомым. Слишком знакомым.

Подруга погибшей Кайсы Бригитта Ларсен была подвешена почти по той же схеме, конечно, расположение веревок несколько отличалось, но это не меняло сути. На сей раз эксперты сразу сказали, что жертву сначала чем-то напоили, она была под действием снотворного.

И снова никто ничего не видел и не слышал.

— Даг, здесь камера наблюдения у домофона. Можно посмотреть запись.

Техник, обследовавший квартиру, покачал головой:

— Нет, все уничтожено.

— То есть?

— Вырвано с клочьями, записей нет. А наружная идет сразу в квартиры, куда звонят.

И все-таки они нашли соседа, который видел выходивших из лифта мужчину и женщину. Вернее, мельком заметил лицо мужчины, а у женщины лишь фигуру. Оба рослые, мужчина лет тридцати, пожалуй, красив, но описать черты лица, чтобы составить фоторобот, сосед не смог.

— Что вы хотите, я видел его всего мгновение, к тому же я был без очков.

— Но вы и сейчас без них.

— Сейчас у меня линзы, — наставительно произнес мужчин. Вангер вздохнул:

— Хорошо, рассказывайте, что знаете.

— Подъехал лифт, они вышли, я вошел. Кроме того, я держал своего пса, тот не любит лифт, приходится придерживать. Может, это вообще не те.

— А если мы вам покажем фоторобот, вы сможете сказать, та женщина или нет?

— О женщине нет, сказал же, что не видел ее лица, просто видел, что за мужчиной вышла женщина. Вот мужчину бы смог опознать, и то не слишком уверенно.

— Хорошенькое Рождество предстоит, — поморщился Даг, хотя ему все равно, праздновать не с кем.

«Пальчиков» в квартире нашлось много, специалисты обещали разобраться и сравнить их с теми, что были в квартире у Кайсы, хотя Вангер не сомневался, что совпадут. Вот теперь истерики газетчиков не избежать.

— Кто обнаружил?

— Какой-то шустрый журналист.

— Кто?!

— В полицию позвонил Курт Малунген, сказал, что пришел к хозяйке квартиры по договоренности, но ее квартира не отвечала. Он проскользнул в дом вместе с какой-то девочкой, а дверь в квартиру оказалась открытой. Зашел и увидел повешенную хозяйку.

Даг даже застонал, как от зубной боли. Опять этот Малунген!

— Немедленно вызови его к нам. Игрушки закончились. Что он там делал в такое время?

— Даг, остынь, он вызвал полицию через несколько часов после гибели Ларсен. Его видели входящим в дом, видели, как он входил в квартиру.

— Все равно пусть объяснит, зачем ходил к этой женщине. Зачем, договаривался о встрече.

Я решаю сходить еще раз на Эстермальмсгатан, отнести рисунки, которые теперь просто жгут руки. Если туда действительно приходит убирать горничная, она должна поставить в шкаф кофейные чашки, которые мы с Мартой оставили в сушилке.

В квартиру вхожу на трясущихся ногах, но в ней ничего не изменилось, чашки стоят в сушилке, а свет в туалете, который я забыла выключить, так и горит. И все равно мне не по себе, словно кто-то наблюдает. Может, так и есть, ставят же видеокамеры дома?

Быстро кладу папку в шкаф и пулей вылетаю из квартиры, правда, проверив, выключен ли свет.

И вдруг у подъезда знакомый мерзкий фальцет:

— Ли-инн? Откуда ты здесь?

Вот только Мартина мне не хватает!

— Привет. Забегала выключить свет, вчера оставила.

— Ты часто здесь бываешь?

— Нет, только вчера и вот поневоле сегодня.

Какого черта я перед ним оправдываюсь? Сам-то он что здесь делает?

— Тебя подвезти?

Даже если бы в Стокгольме не работало метро и не было ни одной другой машины, кроме той, у которой стоял Мартин, а мороз градусов на десять крепче и ледяной ветер сбивал с ног, я скорее отправилась ползком через весь город, чем согласилась ехать с ним.

— Нет, спасибо, меня ждут. А ты что здесь делаешь?

— Я здесь… — рука Мартина делает совершенно непонятный картинный жест, — живу. Передавай привет Ларсу.