Пруд двух лун - Кейт Форсит

— Но ты же слеп, как ты можешь что-то видеть?

— Я вижу не телесными глазами, милая, — сказал Йорг. Он подвел их к лежащему бревну, сел на него и, спросил:

— Но как получилось, что обнаружился еще один клан? Мне казалось, там была какая-то ужасная трагедия с Рыжей Колдуньей. Сорха убила его и всех, кто попытался остановить ее, так?

Изолт опустилась на землю, поджала ноги и положила руки ладонями вверх на колени. Лахлан закатил глаза. Она не обратила на него никакого внимания, рассказав Йоргу предание о Сорхе Убийце и о том, как начался род Зажигающих Пламя. Он слушал ее с огромным интересом, кивая лохматой седой головой, а потом сказал:

— Ник-Фэйген. Да, все верно. Дочь Фудхэгана.

Поляна огласилась звонким смехом — среди деревьев носились ребятишки. Рука Изолт скользнула к животу, уже начавшему понемногу округляться. Слепой провидец улыбнулся и сказал:

— Ты знаешь о том, что носишь близнецов?

Мечтательная улыбка Изолт мгновенно уступила место полному ужаса взгляду.

— Близнецов! Я надеялась...

— Да, близнецов, потомков родов Мак-Кьюиннов и Ник-Фейген. Воистину радостная весть! Но почему ты так подавлена, дитя мое? Близнецы запрещены? Но кем? Ах, вот оно как... Не волнуйся, милая, в Эйлианане близнецы не запретны, в особенности те, что рождены колдуньями! — Потом он вздохнул и добавил: — Вообще-то, сейчас запрещены, но дай нам время, милая, дай нам время! Шабаш возродится, и твои близнецы будут большой радостью!

— Но я не сложила с себя гис Белым Богам, — пробормотала Изолт, крепко обхватив согнутые колени руками. Ни Йорг, ни Лахлан не поняли, что она сказала.

Вечером в честь возвращения горбуна устроили пир с музыкой, пением и бесконечными историями о вылазках повстанцев. Дункан сплясал на удивление красивую джигу со скрещенными палашами. Один из ребятишек-нищих играл на скрипке, у всех ноги сами пустились в пляс, и здоровенные солдаты, взявшись под руки, плясали у костра. Лахлан пел им зажигательные военные песни, солдаты начали аплодировать ему, стуча палашами о щиты, — потом перешел на нежные любовные песни, пока ни у кого в толпе не осталось сухих глаз. Даже у Изолт глаза были на мокром месте, а сердце защемило от любви к мужу. Именно в такие моменты Лахлан больше всего трогал ее, а его звонкий голос был таким пронзительно чистым и гибким, что, казалось, выражал все то, о чем он не мог сказать.

Когда Лахлан умолк, Дункан Железный Кулак вышел в центр толпы и поднял вверх огромную ладонь.

— Ребята, сегодня воистину особый день, потому что наш друг Бачи Горбун снова среди нас. Многие из вас последние восемь лет боролись плечом к плечу с ним и хорошо знают его смелость и отвагу.

Повстанцы разразились восторженными криками, и Лахлан с улыбкой опустил голову. Плащ из волос никс плотно закутывал его. Дункан, улыбаясь, оглядел всех, упершись пудовыми кулаками в бока. Подождав, пока гул стихнет, он продолжил:

— Теперь я знаю, что вы все верны Шабашу и хотите вернуть добрые старые дни. С тех пор, как Мак-Кьюинн женился на коварной Незнакомке, дела в Эйлианане пошли хуже некуда. Красные Стражи чувствуют себя хозяевами в стране, грабя дома и фермы, обесчещивая наших женщин, убивая наших ребят, сжигая всех, кто осмеливается восставать против них. Люди голодают, реки снова кишат проклятыми Фэйргами, а гнусная Банри правит судами и армией.

Толпа разразилась криками. Дункан снова замолчал, чтобы произвести максимальный эффект, и глотнул виски из большой фляги, которую держал в кулаке.

— По стране ходят слухи о пророчестве — говорят, что придет крылатый человек, с потерянным Лодестаром в руке, чтобы спасти нашу землю. Он вернется с драконами за плечами и будет обладать всеми силами колдовства. Он станет Ри и спасет всех нас от гибели и бедствий!

Лахлан вышел вперед, расстегнув застежку магического плаща.

— Я представляю вам Лахлана Оуэна Мак-Кьюинна, четвертого сына Партеты Отважного! — прокричал Дункан, потом преклонил колени, держа перед собой огромный палаш, точно крест.

Толпа затаила дыхание. Плащ из волос никс упал на землю, и Лахлан расправил огромные, черные как ночь крылья. На нем был плед и килт Мак-Кьюиннов, на груди красовалась брошь с оленем, из-за голенища торчала рукоятка сан-до . Он выглядел с головы до ног как настоящий прионнса.

Даже Изолт, не раз видевшая превращение из горбуна в крылатого прионнсу, не смогла сдержать вздох восхищения. Толпа изумленно ахнула, потом ночь огласилась возбужденными криками.

— Он крылатый!

— Пророчество исполнилось!

— Это Мак-Кьюинн, один из Пропавших Прионнса!

— Мы спасены!

— Теперь мы не можем проиграть!

— Ура Лахлану Крылатому!

Приветственные крики звучали снова и снова, и тысяча человек преклонила перед ним колени, протянув к нему мечи. Лахлан склонил голову и начал рассказывать свою историю. Он поведал им, как его околдовали, рассказал о годах, проведенных в теле дрозда, и о том, как превратился обратно в крылатого и когтистого человека; как поклялся отомстить Банри за ее злые чары и, присоединившись к повстанцам, боролся вместе с ними во всех частях Эйлианана; как его поймали Стражи Банри и он бежал, обнаженный, словно новорожденный младенец, и ничто, кроме плаща иллюзий, не защищало его. Лахлан поведал и о том, что его родственница Мегэн Повелительница Зверей все еще жива, но сдалась Оулу, чтобы он мог остаться на свободе. Эта новость была встречена единодушным стоном.

Юноша протянул руку Изолт и рассказал солдатам, что она потомок Фудхэгана Рыжего, ведьма и воительница, которая носит близнецов, наследников трона. Изолт вступила в круг света, и солдаты кричали ей «ура» до тех пор, пока ее щеки не зарделись от смущения.

— Настало время ударить в самое сердце власти Майи Незнакомки! — воскликнул Лахлан. — Мы пойдем на Лукерсирей, захватим его и найдем Лодестар! С Наследием Эйдана нас никто не сможет остановить! Мы поднимем восстание!

Звон палашей по щитам, топот ног, хлопки и согласные крики, огласившие амфитеатр, были столь громкими, что Изолт пришлось заткнуть уши.

— Да здравствует Лахлан Мак-Кьюинн! Да здравствует Крылатый Прионнса! — кричали повстанцы. — Благослови Эйя Лахлана Мак-Кьюинна!

Финн проснулась рано утром и вскочила со своей постели из папоротников, сбросив спящую эльфийскую кошку на пол.

— Вставай, Джо! — закричала она, но вторая девочка только пробормотала в ответ что-то невразумительное. Финн выбежала из пещеры навстречу ясному утру, чувствуя, как росистая трава щекотно холодит теплые со сна босые пятки. Солнце обливало золотом листья деревьев, сияло голубизной озеро, а на вершинах гор поблескивал снег. Широкая шапка ледника так ослепительно сверкала на солнце, что Финн пришлось прикрыть глаза ладошкой, чтобы взглянуть на Клык, симметричный, как правильный конус. Его вершина чаще всего была скрыта облаками, и почему-то, видя его остроконечную снежную шапку, Финн чувствовала, что это задевает в ней какую-то тайную струну.