Пруд двух лун - Кейт Форсит

— О да, колдунья действительно может остановить биение сердца, — сказала она доверительно. — Если понимаешь механику своего тела, это достаточно простой трюк. Такое сердце, как твое, остановить так же легко, как сжать мою руку. — Подняв свою худую, прочерченную дорогами голубых вен руку, Мегэн сжала ее в кулак, и Гумберт, захрипев, пошатнулся. Он рванул воротничок, и пуговицы отлетели в разные стороны, точно горошины. Хрипло дыша и схватившись за сердце, он смотрел на колдунью как кролик на удава.

Мегэн откинулась назад, ее рука снова зарылась в мех мурлычущей кошки.

— Разумеется, подобные вещи были запрещены Шабашем, который принес клятву никогда не использовать Единую Силу во вред, а только для того, чтобы исцелять и помогать. Но ведь Шабаша больше нет, и я полагаю, что вероучения, которому мы когда-то присягали на верность, больше не существует. И все-таки я думаю, что для вас всех было бы лучше послать меня на допрос к Ри и Банри, как ты считаешь?

— Послать тебя на допрос к Ри и Банри, — повторил он.

— Да, послать меня к Ри и Банри. Чем быстрее, тем лучше.

— Быстрее, — повторил он.

— Умница, — одобрительно сказала она, глотнув еще вина.

Гумберт оглянулся вокруг. На лице у него было написано недоумение. Искатели смотрели на него с испугом, солдаты еле сдерживали презрение, а в толпе многие откровенно смеялись. Он прикусил губу и приказал солдатам запереть Мегэн на ночь и приготовиться утром отплывать на юг. Затем, так и не застегнув воротничок, он развернулся и ушел в гостиницу. Мегэн улыбнулась, сорвала цветок и бросила его маленькой девочке, смотревшей на нее во все глаза, которая с радостным смехом поймала его.

Солдаты начали обрывать цветы и вьющиеся стебли, задевая клетку копьями, но не осмеливаясь подойти ближе. Толпа все еще волновалась и гудела, несмотря на то что снова пошел дождь и над городом уже сгущались сумерки. Сторож с трещоткой вошел на площадь, гремя камнями в жестянке и приговаривая:

— Вот и солнце сядет скоро, станет сыро и темно, лампы зажигает город, по домам пора давно.

Мегэн безмятежно вязала, а кошка так и спала у нее на коленях. На краю толпы нерешительно переминался бледный маленький мальчик. Мегэн взглянула на него и ласково улыбнулась.

— Эта кошка — твоя подружка, да?

Он кивнул, готовый в любой миг сорваться с места, точь-в-точь пугливый жеребенок. Она погладила пушистую серую шерстку и почесала мягкую шейку.

— Твой дружок хочет, чтобы ты пошла с ним домой, золотоглавая. Спасибо тебе за компанию и поддержку.

Кошка зевнула и вытянула лохматые лапы, потершись спиной о колено Мегэн, прежде чем важно прошествовать к краю клетки. Она грациозно соскочила вниз, и мальчик взял ее на руки, бросив робкий взгляд на Мегэн. Та улыбнулась и сказала ему:

— Тебе стоит попытаться, может быть, золотоглавая удостоит тебя разговором. Кошки редко снисходят до людей, но если ты попытаешься, она, возможно, ответит тебе.

По тому, как мальчишка испуганно вздрогнул и оглянулся на нее, Мегэн поняла, что он слышал ее.

Солдаты открыли клетку, приказав ей прекратить свои колдовские штучки и дать отвести себя на ночь в безопасное помещение. Мегэн сложила вязание и убрала его в сумку, потом некоторое время рылась в ее объемистых недрах, несмотря на их строгие приказы немедленно прекратить это занятие. Тогда сержант наклонился, собираясь схватить ее за локоть, и замахнулся другой рукой, намереваясь ударить ее по лицу, но внезапно, чертыхнувшись, отдернул ее. Из складок одежды Мегэн вылетела оса и ужалила его за палец. Он затряс рукой от боли, с ужасом глядя на мгновенно появившуюся красную припухлость.

— У тебя есть сироп перетрума? Отличное средство от укусов ос, — заботливо посоветовала Мегэн. — Или лавандовое масло. Опусти палец в холодную воду, это снимет опухоль.

Сержант развернулся к ней, как будто намереваясь снова ударить ее, но внезапно остановился и закричал:

— Отведите ее на мельницу, мы запрем ее там на ночь с крысами и зерновыми змеями.

Мегэн рассмеялась.

— Крысы мне куда большие друзья, чем ты, солдат. Такая компания мне не в тягость. Но я предупреждаю тебя — крысы знают гораздо больше тайных входов и выходов из этого города, чем все ваши зеленые новобранцы, вместе взятые. Если хотите найти меня наутро, то я бы на твоем месте нашла какое-нибудь другое место.

Сержант нерешительно пожевал ус, потом воскликнул:

— Тогда мы запрем тебя в винном погребе в гостинице!

Мегэн внимательно рассматривала свои ногти. Один из солдат робко вмешался:

— Но ведь в погребе тоже водятся крысы...

Сержант опешил, потом рассердился, но взял себя в руки, сказав:

— Куда-нибудь подальше от зверей. И растений. Туда, откуда трудно выбраться, и где мы можем охранять все входы и выходы.

— Могу я предложить лучшую комнату в гостинице? — сказала Мегэн. — Прошло уже очень много времени с тех пор, как я в последний раз спала в удобной постели. Могу пообещать, что вам не придется волноваться, как бы я не ушла оттуда раньше времени. Наоборот, вам еще и потрудиться придется, чтобы растолкать меня утром!

У сержанта забегали глаза, но лица всех его солдат ничего не выражали. Он послюнил синеватую шишку на пальце и сказал:

— Отведите ее в гостиницу! И пусть кто-нибудь добудет мне сироп перетрума!

Мегэн проснулась рано на рассвете от непривычного шума пробуждающегося города. За городской стеной на лугу пастух дул в рожок, сзывая коз на пастбище. Из пекарни доносился стук теста, которое шлепали на деревянные доски, и треск углей в хлебных печах. Сторож с трещоткой обходил город, возвещая о наступлении «серого рассвета, промозглого и одинокого».

Она улыбнулась и огляделась вокруг. Возможно, ее поместили и не в самую лучшую комнату во всей гостинице, но, тем не менее, она была очень уютной. Постель была узкой и жесткой, но будь она хоть на йоту мягче, и Мегэн не смогла бы уснуть, настолько ее старые кости привыкли к корням деревьев и камням. Ей дали только одно тонкое одеяло, но у нее был свой плед и три мыши, пришедшие составить ей компанию. Солдаты оставили ее без еды и воды, но она прихватила с собой достаточно съестного, зная, что Оул вряд ли будет хорошо кормить ее, а что касается питья, то, ложась спать, она просто вывесила за окно кувшин. К утру он должен был наполниться до краев, поскольку всю ночь шел дождь. Она с удовольствием поужинала в одиночестве, насладившись пресным хлебом и холодным картофельным омлетом и запив их несколькими стаканами тернового вина.

Зола в камине запылала, давая жизнь новому огню, и Мегэн поплотнее завернулась в плед, усевшись в постели. Мыши протестующе запищали и зарылись поглубже в одеяло. Она легонько дернула за длинный розовый хвост и спустила узкую босую ногу с кровати. Доски были ледяными, и она быстро втянула ее обратно. Не было никакой необходимости мерзнуть — равно как и скрывать свою магию, — когда она находилась в самом штабе Оула. С мрачной улыбкой Мегэн откинулась обратно на подушки и стала готовить себе завтрак.