100 великих литературных героев - Виктор Еремин

Пока лишь жил;

А ты… уже твои давно истлели кости,

А солнце разу не взойдёт,

Чтоб новых от тебя не осветило бед.

Твоих творений яд не только не слабеет,

Но, разливаяся, век от веку лютеет.

Смотри (тут свет ему узреть она дала),

Смотри на злые все дела

И на несчастия, которых ты виною!

Вон дети, стыд своих семей, —

Отчаянье отцов и матерей:

Кем ум и сердце в них отравлены? – тобою.

Кто, осмеяв, как детские мечты,

Супружество, начальства, власти,

Им причитал в вину людские все напасти

И связи общества рвался расторгнуть? – ты.

Не ты ли величал безверье просвещеньем?

Не ты ль в приманчивый, в прелестный вид облёк

И страсти и порок?

И вон опоена твоим ученьем,

Там целая страна

Полна

Убийствами и грабежами,

Раздорами и мятежами

И до погибели доведена тобой!

В ней каждой капли слёз и крови – ты виной.

И смел ты на богов хулой вооружиться?

А сколько впредь ещё родится

От книг твоих на свете зол!

Терпи ж; здесь по делам тебе и казни мера!» —

Сказала гневная Мегера

И крышкою захлопнула котёл.

1816 г.

Сегодня под Сочинителем обычно понимают либо безбожника, ввергшего общество в безверие, либо либерального демократа, служившего идеологической ширмой для развала нашего Отечества – СССР. Обе точки зрения правомерны, но образ крыловского Сочинителя значительно шире и многостороннее.

Речь идет о человеке, одаренном тем или иным талантом, но не желающем нести ответственность перед миром и людьми за свои деяния. Такие «творцы», полагая себя «учителями жизни», обычно прикрываются примитивным пониманием знаменитой тютчевской цитаты:

Нам не дано предугадать,

Как слово наше отзовется… —

и настаивают на праве творческой личности иметь по любому вопросу собственную точку зрения, отвергая при этом любые нормы общественной жизни, выработанные тысячелетним опытом совместного жития людей и утвержденные во имя выживания человека в этом мире. Впрочем, это и есть одна из основополагающих идей мировой демократии.

Сочинитель – талантливый разрушитель единства всех во имя индивидуальной прихоти, прикрытой могуществом данного ему свыше таланта. Немногие понимают истинный талант, но слишком многие падки на проповедующий физиологию себялюбия талант. И как это ни печально, в целом творчество преимущественно на последнем и зиждется, какими бы благодетельными словами и призывами оно не прикрывалось.

Однако басня Крылова несет в себе еще более важную, прямо не высказанную идею – ветхозаветную заповедь «не сотвори себе кумира»!

Творческая личность, сколь бы значительной и замечательной она нам ни казалась, не может быть «учителем жизни», «совестью эпохи», «идеалом, по которому стоит мерить жизнь свою». Подверженный сиюминутности, творец в лучшем случае является только зеркалом своего времени, отражая достижения и заблуждения окружающей его действительности. При этом, как ни печально, он безответственен перед поверившими ему, ответственен только перед Всевышним и порою несет такую ахинею, что потомкам потом совестно за их прославленного предка.

В заключение скажу, что каждый литературный герой, о котором рассказано в этой книге, вслед за его создателем является лишь отражением своей эпохи, но в том-то и заключается гениальность писателя, что со сменой эпох новые читатели могут увидеть в когда-то сотворенном зеркале книги свое время совершенно иное, незнакомое и, скорее всего, нежелательное ее автору.

Тарас Бульба

Трудно найти в русской литературе более мистического писателя, чем Николай Васильевич Гоголь. Гениальный прозаик и драматург, глубочайший, мудрейший религиозный мыслитель, он с детства жил в преддверии Страшного Суда, творил, вскрывая зло и представляя красоту земного мира, будто взывал к небесам о справедливости и прощении, и умер со словами: «Лестницу, лестницу!..» – памятуя либо сон Иакова, либо духовное поучение Иоанна Лествичника.

Произведения Гоголя очень сложны для верного понимания и толкования не только в связи с их глубокой религиозной наполненностью, но и оттого, что читателю надо стать столь же широко образованным в области истории, каковым был великий писатель. Видимо, по этой причине в отечественных школах преподают его творчество если не извращенно, то весьма поверхностно.

Николай Васильевич Гоголь родился 20 марта (1 апреля) 1809 г. в местечке Великие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии. Родители его были мелкопоместными дворянами. Отец, Василий Афанасьевич, служил при Малороссийском почтамте. Мать, Марья Ивановна, состояла в родстве с видными петербургскими вельможами, в частности с министром Д.П. Трощинским. Именно мать с младенчества внушила мальчику страх перед Страшным Судом над грешниками, избавиться от которого Николай Васильевич не смог до последних дней жизни.

В 1821 г. Гоголь поступил в Нежинскую гимназию высших наук. Там и началась его литературная деятельность, там же он увлекся театром.

По окончании гимназии Николай Васильевич с большим трудом устроился на службу в Петербурге – вначале в Департамент государственного хозяйства и публичных зданий, а затем в Департамент уделов.

Но чиновничья служба его не прельщала. Гоголь упорно занимался творчеством и работал над своей первой книгой. В начале 1830 г. в старых «Отечественных Записках» Свиньина был опубликован «Вечер накануне Ивана Купала»; тогда же Гоголь начал или написал «Сорочинскую ярмарку» и «Майскую ночь», издавался со статьями в «Литературной Газете» и «Северных Цветах».

В 1831 и 1832 гг. двумя частями вышла в свет первая книга Николая Васильевича – «Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные пасечником Рудым Паньком». И к Гоголю пришла всероссийская слава.

Но писатель не почил на лаврах, а сразу же принялся энергично работать над двумя новыми сборниками – «Арабески» (в книгу помимо прочих произведений вошли «Портрет», «Невский проспект» и «Записки сумасшедшего»), потом «Миргород. Повести, служащие продолжением Вечеров на хуторе близ Диканьки», который состоял из двух книг: в первую книгу среди других произведений вошли «Старосветские помещики» и «Тарас Бульба», а во вторую – «Вий» и «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Обе книги увидели свет в 1835 г., навсегда закрепив за Николаем Васильевичем имя одного из величайших писателей России.

«Тарас Бульба» в «Миргороде» был опубликован в первом варианте, доработана повесть была в 1842 г. Надо отметить, что тогда же Гоголь написал окончательный вариант «Ревизора» и выпустил первый том «Мертвых душ». Данный факт лишний раз подтверждает, что писатель относил «Тараса Бульбу» к лучшим и важнейшим своим произведениям.

В 1831 г. Николай Васильевич недолгое время подрабатывал младшим преподавателем истории в Патриотическом институте. Позднее он даже хотел посвятить себя научной и педагогической деятельности и в 1834 г. был назначен адъюнкт-профессором по кафедре всеобщей истории при Санкт-Петербургском университете. Занимался Гоголь проблемами истории Малороссии и всемирной истории. Тогда-то у писателя и оформился замысел «Тараса Бульбы».

Много копий сломали литературоведы в поисках прототипа могучего казака. Называли чуть ли не всех известных запорожских гетманов дальних веков – и Наливайко, и Лободу, и Тараса Трясило, и Гуню, и Остраницу, даже Богдана Хмельницкого.

Никто не соответствует характеру героя, созданного гением Гоголя. Обычно говорят, что Тарас Бульба – собирательный образ, построенный на основании отдельных эпизодов из жизни и характерных черт гетманов Запорожья. Но так ли это? Весьма спорно.

Однако если мы обратимся к трудам знаменитого древнеримского историка Тита Ливия, то найдем в его героях почти все основополагающие черты запорожского полковника! Достаточно назвать троих римлян, чтобы понять глубинный замысел писателя, – Марк Курций, Муций Сцевола, Гораций. Другими словами, перед нами предстает национально переосмысленный античный герой – носитель данных нам свыше всечеловеческих ценностей, качественно, а порой и диаметрально отличающихся от нынешних, сочиненных земными словоблудами так называемых общечеловеческих ценностей. Именно благодаря им возвысился Древний Рим до мировой державы, благодаря им создал он свою великую культуру, и с их потерей прекратил свое государственное существование.

Античный мир в начальной своей истории известен нам простотой нравов и искренностью их проявлений. Таков и мир Тараса Бульбы. Уж если радость – то открытая, уж если борьба – то жестокая, признающая справедливой только победу. Нельзя рассматривать поступки Бульбы с позиций человека сегодняшнего дня. Гоголь писал исторические произведения по законам Вальтера Скотта, добиваясь исторической достоверности. То, что кажется возмутительным и противоестественным для человека XXI в., было вполне приемлемо и единственно верно в веке XVII. Причем для всех народов и стран.