Мари Галант. Книга 2 - Робер Гайяр

Командор перевел дух, обвел взглядом внимательные лица гостей и продолжал:

– За последние два месяца Сент-Кристофер принял около пятисот колонистов, перебежавших с Мартиники; спасаясь от беспорядков, они бросают нажитое добро, земли, плоды своего труда, чтобы укрыться у нас, так как опасаются происков шайки честолюбцев, образовавшейся вокруг одного человека: Мерри Рулза, узурпировавшего власть генерал-губернатора и лишившего поста госпожу Дюпарке, жену генерала Дюпарке. По слухам и сведениям, полученным от колонистов, Мерри Рулз служит только ширмой другому не знающему меры честолюбцу – сеньору де Пленвилю, провозгласившему себя прокурором-синдиком от населения. Господа! Все зло исходит от этого человека.

Как генерал-губернатор Подветренных островов, я назначаю капитана Ива Лефора командующим эскадрой и отправляю его на Мартинику. Ему поручается изучить все обстоятельства, при которых узурпаторы присвоили себе титул генерал-губернатора, не имеющий силы, так как он не утвержден королем; Лефор должен восстановить в правах, как того требует воля его величества, госпожу Дюпарке, утвержденную в этой должности, как вам известно, вплоть до прибытия на острова ее деверя, сеньора де Водрока.

Властью, дарованной королем, Лефор может благополучно выполнить это поручение.

Капитану де Граммону во главе трех кораблей надлежит отправиться к берегам Венесуэлы. Он атакует город Каракас и захватит порт Гаиру. Если капитан Лефор быстро справится со своей задачей, он присоединится к шевалье де Граммону и поддержит его. Когда обе эскадры воссоединятся, капитан Лефор возглавит их и поднимет на свою грот-мачту квадратный флаг с лилиями.

В бочонке оставалось еще изрядно рому к концу ужина, когда Береговые Братья перешли к столу с напитками. Отдав необходимые распоряжения, командор удалился. За него остался Лавернад. Он подошел к Лефору, которого обступили гости, одолевая расспросами обо всем, что тот видел при дворе.

Лефор рассказывал о Мазарини, как о старом приятеле, которого он мог бы фамильярно похлопать по плечу. Опьяненный успехом, новым назначением, надеждой на скорое свидание с морем, предвещавшее настоящее морское сражение, Лефор все свои фразы начинал такими словами: «Его высокопреосвященство мне сказал… Его величество слушал во все уши, когда я стал ему объяснять…»

Лавернад подошел к нему и спросил:

– Когда вы рассчитываете отправиться, капитан?

– Как можно раньше. Капитан Лашапель готов, как и все готово на борту «Пресвятой Троицы». Если капитан Сен-Жиль тоже собрался в путь, мы хоть завтра можем поднять паруса.

Услыхав свое имя, капитан Сен-Жиль подошел ближе.

– Капитан! – вставил он свое слово. – У меня готово все до последней мелочи. Если вы прикажете поднять якорь после того, как опустеет этот бочонок рому, можете положиться на меня, как и на капитана Лашапеля.

– Надеюсь, что так, – кивнул Лефор. – Но, может статься, мы выйдем в разное время. У меня возникла кое-какая идея…

– Идея? – переспросил Сен-Жиль.

– Так точно. Я не знаю, что происходит в форте Сен-Пьер. Неизвестно мне также, оставил ли Мерри Рулз на прежнем месте виселицу, предназначенную нарочно для меня. И мне чертовски хочется взглянуть на все это одному…

– Для меня тоже виселица готова, не забывайте, – вмешался Лашапель, стараясь ни в чем не отстать от Лефора.

– Знаю, черт возьми! Но если мы прибудем все вместе, могу себе представить, что в Сен-Пьере нас встретят совсем не так, как хотели бы Мерри Рулз и Пленвиль. Вы меня понимаете? Я хочу сказать: если мы прибудем значительными силами, эти негодяй так перепугаются, что будут встречать нас, низко кланяясь… Я же хочу прибыть в Сен-Пьер один, с «Пресвятой Троицей», сделав вид, что располагаю весьма скудными средствами. Да, я хочу посмотреть, как, узнав мое судно, жители форта отнесутся к квадратному флагу, который я подниму на гафель своей грот-мачты!

– Когда они прочтут название вашего судна, они обстреляют вас из пушек, – заверил Лашапель.

– Вот как! Но мне в каком-то смысле даже хочется этого, поскольку я буду иметь право ответить и заставлю подпрыгнуть от неожиданности тех, кто уже несколько месяцев считает меня мертвецом.

Лефор перевел взгляд с говорившего капитана на Лашапеля и, наконец, решился.

– Я отчалю нынче же ночью, – объявил он. – А вы, друзья мои, отправитесь завтра утром засветло. Вам надлежит находиться в резерве и явиться в Сен-Пьер после меня.

– Явиться в Сен-Пьер! – повторили оба капитана, поднимая кубки.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В форте Сен-Пьер

Впервые в жизни Мерри Рулз спрашивал себя, в самом ли деле он родился под несчастливой звездой.

Сидя за своим столом в кабинете форта Сен-Пьер, он мутным взглядом уставился на бумаги, освещенные солнцем. Он перебирал в памяти события, происходившие в этом самом форте, в которых определенная роль принадлежала и ему, Рулзу. Он видел перед собой Пьерьера с его головокружительными планами. Протеже господина де Туаста, помощник Дюпарке замыслил было стать генерал-губернатором Мартиники. В ту самую минуту, когда, как ему казалось, он добился своего, вдруг произошло полное крушение его иллюзий.

А Мерри Рулз еще видел себя во дворе форта рядом с Пьерьером: вот он вынужден передать шпагу Лефору и поклясться ему в верности!

Кроме того, его ухаживания за Мари тоже не принесли плодов. Он снова и снова спрашивал себя: «Почему – другие, почему – кто угодно, только не я?»

Вслед за Пьерьером Рулз предавался честолюбивым мечтам и, в конце концов, приходил к выводу, что и у него самого шансов ничуть не больше. Действительно, несмотря на титул генерал-губернатора, Рулз был ничто, а Пленвиль – все. И вовсе не такой порядок вещей уязвлял его, а то обстоятельство, что без согласия Пленвиля он не мог освободить Мари.

Оправдывая самого себя, майор думал: его честолюбие расцвело по вине генеральши. Она его раздражала, унижала, высмеивала. Вот он и решил во что бы то ни стало уничтожить ее морально, поставить в зависимое положение. Что и было исполнено!

Он охотно закрывал глаза на обстоятельства, в которых замышлял свой заговор, заключал соглашения с Пленвилем, Босолеем и их приспешниками. И позволил провести себя колонисту, которого считал тупым и ограниченным!

Однако ему пришлось признать, что в его положении он мог бы успешнее добиваться своей цели, когда у власти находилась Мари. Он без труда переложил свою вину на Пленвиля, выставляя себя влюбленным, готовым решительно на все ради спасения любимой женщины, пусть даже без надежды на вознаграждение и взаимность с ее стороны!