Когда поют сверчки - Чарльз Мартин

И в эту минуту Чарли, пробившись сквозь плавающий мусор, выбрался на наш берег. У него было рассечено лицо, на голове под волосами тоже, по-видимому, была глубокая рана, левая рука безжизненно повисла.

– Чем помочь, Портняжка? – проговорил он негромко.

Судя по количеству поваленных деревьев, мне вряд ли удалось бы выехать к дороге даже на «Субурбане», поэтому я сказал только:

– Нам нужно как-то выбраться отсюда.

И тут, словно в ответ на мою мольбу, издалека донеслось высокое пение мотора. Какой-то гидроцикл несся через озеро, и он приближался!

– Спустись к берегу и маши руками как сумасшедший, – велел я. – Кто бы это ни был, он должен нам помочь. Хорошо бы это был Термит, – добавил я.

Чарли двинулся в обратном направлении, а я повернулся к девочке, мельком взглянув на Синди, на лице которой отразился страх. Энни снова начала дышать, и это было хорошо, но останавливаться было нельзя. У меня оставалась минута с небольшим, чтобы зашить образовавшийся в ее сердце разрыв, пока оно было еще способно перекачивать кровь.

Я показал Синди на флакон бетадина.

– Лей мне на руки.

Тем временем шум мотора приблизился почти вплотную, двигатель затарахтел на холостых, потом взревел, и звук начал стремительно удаляться. Через десять секунд он стих вдали, и я машинально прикинул скорость, с какой двигался гидроцикл. Похоже, это и в самом деле был Термит – только он был способен носиться по озеру, где плавали острые обломки досок и бревна с торчащими из них гвоздями со скоростью около девяноста миль в час.

Синди обильно смочила мне руки бетадином, отчего они приобрели темный, грязно-коричневый цвет. Я потер ладонь о ладонь, размазывая излишек раствора, и посмотрел на Синди. Не говоря ни слова, она протянула мне кусачки и кивнула, и я вскрыл упаковку шовного материала. Заправив иглу, я откусил кетгут, как швея перекусывает нитку, потом быстро рассек кусачками ребро, раскрыл грудную клетку, разрезал околосердечную сумку – и вот передо мной больное, страдающее сердце Энни.

К счастью, до вечера было еще порядочно, над головой у меня не было ни крыши, ни веток деревьев, поэтому со светом никаких проблем не возникало.

Я без труда отыскал в миокарде небольшой разрыв, наложил кисетный шов и потянул. Сердце Энни оказалось куда более эластичным, чем у Эммы: стянутые кетгутом ткани больше не прорывались, шов держал надежно, и я подумал, что, если нам удастся довезти девочку до больницы, то только благодаря ее юному возрасту.

Сердце Энни продолжало биться. Оно дергалось, «мерцало», то замирая, то, напротив, начиная сокращаться быстро и беспорядочно, но кровь все же качало. Похоже было, что еще сколько-то времени оно продержится. Поглядев на залитый кровью бетон, я подумал, что теперь у нас в запасе есть в лучшем случае четверть часа, за которые нам необходимо доставить Энни в больницу. По истечении этих пятнадцати минут девочка неминуемо умрет пусть и не от остановки сердца, то от потери крови, если, конечно, я что-нибудь не придумаю.

Мобильный телефон висел у меня на поясе, и я кивком показал на него Синди. Она отцепила клипсу и без лишних вопросов набрала номер Ройера. Через три секунды он ответил, и Синди поднесла аппарат к моим губам, чтобы я мог говорить.

Мой тон сказал Ройеру все еще до того, как я успел посвятить коллегу в детали.

– У Энни только что произошел трансмуральный разрыв миокарда и тампонада сердца, – быстро сказал я и краем уха снова услышал вновь донесшийся со стороны озера рев лодочного мотора. – У меня под рукой нет физраствора, девочке осталось минут десять. Позвони в «Лайф Флайт» и скажи, что мы будем ждать их на лугу рядом с рыборазводной фермой.

– Где-где? – не понял Ройер.

– Рядом с рыборазводной фермой есть подходящий для посадки луг, – повторил я. – Просто скажи – они знают, где это. И еще: пусть в окружной больнице подготовят и включат аппарат искусственного кровообращения.

Энни действительно потеряла немало жидкости, и это грозило стать серьезной проблемой. Сейчас мне бы очень пригодился лактат Рингера, но где его взять? Думай, Риз, думай!!!

Я огляделся по сторонам, словно ожидал увидеть поблизости несколько упаковок изотонического раствора, но увидел только Чарли, который шел к нам, прихрамывая и неловко придерживая правой рукой безвольно болтавшуюся левую. При взгляде на него меня осенило, и я показал Синди на содержимое нашей аптечки первой помощи, которое валялось на полу рядом с сумкой.

– Подай мне вон тот пластиковый пакет. Только сначала открой.

Синди схватила пакет, откусила зубами угол и вытащила свернутую кольцом пластиковую трубку для капельницы.

– Отлично. А теперь вставь вот эти иглы в оба конца.

Синди послушно воткнула в трубку две толстых иглы и протянула мне. Обмакнув одну иглу в бетадин, я воткнул ее себе в вену правой руки, и прозрачная трубка стала наполняться кровью. Когда кровь закапала из другого конца, я продезинфицировал вторую иглу и ввел в большую вену в паху Энни. Столь крупный сосуд должен был доставить к сердцу значительный объем моей крови и поддержать его работу в течение ближайшего времени.

Затем я снял часы и отдал Синди.

– Засеки время. Скажешь, когда пройдет восемь минут. – С этими словами я поднял Энни на руки и, убедившись, что пластиковая трубка нигде не замялась и не перегнулась, стал спускаться к воде.

Когда я вышел на берег, Термит как раз пытался пристать к нему на большом гоночном катере. Футов тридцать длиной, он был снабжен спаренными подвесными моторами и мог развивать скорость до ста миль в час. Судя по лицу и растрепанным волосам Термита, с такой скоростью он и мчался сюда.

Я зашел в воду и шагнул через борт. Следом за мной в лодку погрузились Синди и Чарли, и Термит посмотрел на нас с испугом.

– Что стряслось?

– Термит, – сказал я, не отвечая на его вопрос, – ты должен как можно скорее отвезти нас к слипу рыборазводной фермы. Поспеши.

Он посмотрел на Энни и кивнул.

– О’кей. – Пока Термит задним ходом выводил катер в залив, я уложил девочку на дно, головой к двигателям, а сам встал на колени рядом. Я рассчитывал, что благодаря ускорению и задранному носу лодки кровь будет активнее поступать к сердцу и мозгу Энни. Термит тем временем переключил двигатели на нормальный ход и дал полный газ, двинув оба регулятора до упора вперед. Синди и Чарли вцепились в сиденья, я схватился левой рукой за борт, и катер стрелой понесся по воде.

Сто не сто, а восемьдесят семь миль в час мы делали. Я убедился в этом, когда случайно бросил взгляд на спидометр.

Минуты через три мы были у цели. Термит сбросил скорость миль до тридцати в час, выключил двигатели и поднял винты над водой. Через секунду раздался удар в днище – катер выскочил на уходящий в воду наклонный дощатый слип и по инерции полетел дальше. Скользнув по просмоленным направляющим, мы выскочили на травянистый луг рядом с игровой площадкой и зданиями рыборазводной фермы, и остановились.

Наверное, следовало поблагодарить Термита, но мне было не до того. С помощью Чарли я уложил Энни на траву и стал ждать, когда же раздастся шум вертолетных винтов. Минуту спустя Синди тронула меня за плечо и показала на часы – восемь минут истекли.

Чарли опустился на колени рядом со мной и принялся растирать Энни ноги. Наткнувшись на иглу капельницы, он провел пальцами вдоль трубки и коснулся моей руки в том месте, где вторая игла была прикреплена к коже кусочком пластыря.

– Сколько времени ты это делаешь? – спросил он, повернув ко мне лицо.

– Минут десять. – Только сейчас я заметил, что у меня начинает звенеть в ушах и слегка кружится голова.

Чарли молча сорвал с себя рубашку и вытянул вперед здоровую руку. Он был прав: если я хотел, чтобы у Энни появился хоть маленький шанс, я должен был сохранить силы.

Хотя Чарли и не мог меня видеть, я кивнул, пережал трубку, вытащил иглу из своей руки и тут же воткнул ее в крупную, извилистую вену на его руке. Чарли даже не поморщился.

Энни лежала неподвижно. Она даже не стонала; только глаза ее безостановочно метались из стороны в сторону, словно вокруг нее сгущался мрак.

– Энни! Держись, милая! – Я наклонился над ней, пытаясь заставить ее сосредоточиться на моем лице. – Ты должна продержаться еще немного! Ты меня слышишь?!

Она сглотнула и попыталась кивнуть, но вместо этого вдруг раскашлялась. Увидев, что глаза Энни закатились, я схватил висевший у нее на шее контейнер с таблетками, высыпал несколько штук ей на грудь и кивнул Синди. Взяв одну таблетку, она поднесла ее к губам, чтобы раскусить, но я отрицательно покачал головой.