Падение Империи (СИ) - Рассел Ник

— Иначе бы они прошли за Адрианой. Они могли забрать тебя. А я не мог лишиться тебя, не мог лишиться нашей дочери. Я ненавижу себя за то, что заставил тебя страдать. Я бы хотел обернуть всё вспять, но не могу. Я люблю тебя, Ариана. Я не могу тебя потерять. Но из-за меня ты страдаешь. — Орин подошёл к ней и провел рукой по лицу красивому и нежному лицу. Младенец потянул локон её волос и весело засмеялся.

— Скажи, как его зовут? — она прижалась своим лбом к его лбу

— Айдан. Его имя Айдан. — простонал Орин, сдерживая горе, выедающее его изнутри. Ариана улыбнулась, и поцеловал младенца.

— Хорошее имя, душа моя. Айдан СтоннКассел. Любовь моя, тех двадцати лет не вернуть. Но сделай так, чтобы он знал правду. Иначе всё напрасно. А теперь иди. —

Вспышка…ещё одна… и ещё одна, сотни тысяч вспышек, раз за разом они ослепляли разум, ослепительные, как молнии во тьму, они били раз за разом. Ещё одна вспышка, мигнуло, зашипело и ударило с дикой силой, оглушая.

***

— О-ох. Боги помилуйте, меня, будто на изнанку вывернуло. — простонал Блексворд.

— Одна арка. Один шаг — проговорила Эльнора.

— Бурх. — Орин поёжился от холода — что же дальше, а? — спросил он, шагая в пелену тумана третей арки. Орнамент третей арки был похож на ветки дерева, на ветки кроны, что только обретает форму, возвышаясь ввысь. Только ветки растут, каждая идёт своим путём, параллельно следуя другим ветками или переплетаясь с ними в веретене судьбы, рождая новый плод, из семени которого родиться новый росток.

Вспышка…ещё одна… и ещё одна, сотни тысяч вспышек, раз за разом они ослепляли разум, ослепительные, как молнии во тьму, они били раз за разом. Ещё одна вспышка, мигнуло, зашипело и ударило с дикой силой, оглушая.

***

Они осознавали, слышали, чувствовали и видели друг друга. Они шли рядом, уставшие и измотанные, они шли по руинам Кинхарта. Небо затянули красные от пролитой крови, чёрные от дыма пожарищ тучи. Пепел падал на землю, кружась в танце, словно снег. Сотни тысяч тел лежали на разрушенных улицах города. В небе ревели драконы, извергая пламя, мороз и молнии из своих пастей. Их рев был победным, рвущим небо, землю и само пространство. Орин знал большую часть всех, кто лежал мёртвым в руинах столицы Кровогорья. Ариана, Адриана, Кира, императорская семья, все представители всех благородных семей империи, все они умерли в столице. Город выгорел до основания, не осталось ничего. Они проиграли эту войну. Они проиграли и теперь они были на грани вымирания.

Они остановились. Солнце стало чёрным. Тьма окутала их, и перед их глазами мелькали образы. «Свет. Змея ползла по песку, готовясь укусить Волка. Тьма. Свет. Грифон расправит крылья. Тьма. Свет. Пес и Змея укусят Волка. Тьма. Свет. Дракон падет, и кровь его разалеться по земле, а его накроет вековой песок. Тьма. Свет. Волк умрёт, волчата разбредутся. Тьма. Свет. Ласточка будет кружить над ними. Тьма. Свет. Грифон воцариться. Тьма. Свет. Драконы поднимутся из векового песка»

Врата к сердцу Зиккурата наконец-то были открыты. Иган Блек велел приготовиться всему легиону, так как они начнут великое событие, которое изменит весь мир. За это великое деяние им воздаться то, что они заслужили. Легионеры готовились не то к драке, не то к концу света.

Интерлюдия 2. О рассвете и закате

Всё имеет закат, но ночь заканчивается рассветом

Он гнал гнедого гунтера во весь опор. Жеребец бешено ржал и мчался по тракту, подгоняемый ударами своего ездока в бока. Мужчина, уже преклонного возраста спешил в цитадель ордена, к которому некогда принадлежал. Столица княжества, Джейстен, был в пяти днях пути. Обитель ордена, расположенная в горе, что носила название: Пик Артура, в двух днях. Конь был молод, здоров и вынослив, но путь до Джейстена он просто не выдержит. Ему и не надо было, даже не желательно, показываться в сердце Синего Княжества. Старик был уверен, что его конь сможет добраться до Ордена. Старик верил, что ещё поздно. Он ещё раз ударил в бока животному и прошептал что-то на древнем наречии, от чего гунтер заржал и рванулся вперед, словно преисполненный свежими силами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Так прошло два дня. Пик Артура был виден за десятки лиг, возвышаясь на десяток лиг, её вершина, покрытая снегом, была прекрасным ориентиром. Во времена третей эры, когда драконы вели беспощадную войну против восставших, здесь, под склонами этого пика, старший брат Генри Первого, Артур, собрал армию, дабы отбить Кинхарт от армии драконьих приспешников. Один из первых, он оседлал королевского грифона, что бы биться с драконами в небе. В те легендарные времена, Артур сошёлся в небесном поединке с архидраконом, размерами, сопоставимый с этой горой. В тот день Артур пал, сгорел за живо, а его армия была вынуждена склонить головы пред драконом, что носил имя Наэтур Огнеголовый, так как в битвах его рогатую голову украшала корона из огня. В те далёкие времена люди бились с драконами, они бросали им вызовы, были те драконы, что вставали на сторону других, более низших рас, против своих собратьев. Увы, с того дня, как старший сын Джерона погиб, пройдёт ещё два десятка лет, прежде чем Генри СтоннКассел поведет объединённые армии эльфов и гномов освобождать земли современного Кровогорья.

Чем были же старик подъезжал к Пику, тем сильнее уставал жеребец. Наконец-то его встретили высокие, белокаменные стены обители Ордена, с которых свисали и реяли знамёна восьмиглавого дракона. Эти стены строились, чтобы держать затяжную, долгую и трудную осаду. Выстроенные так, в форме пятиконечной форме, чтобы по ним было трудно забраться. Внешние стены были практически не преступны, в отличие от внутренних, которые, по всей видимости, готовились к реконструкции. Любая осадная башня или лестницы, случились битва за крепость, будет обстреливаться со всех сторон. Белые камни, искусно высеченные не одной сотней кирок умелых мастеров, крепостные стены внушали чувство гордости для того, кто вырос за ними и чувство страха для того, кому предстоит воевать против Ордена.

Стража у массивной решетки, которая служила воротами, не сразу поверила, что этот старик, лет шестидесяти-семидесяти на вид, является почётным членом Ордена, да к тому же, он — аст’каймен, из бродячего народа, а представители данной культуры редко пользовались уважение и доверием. Однако, показав клинок, эфес которого был выполнен в фирменном стиле: восемь переплётных в острую корону драконьих хвостов.

Старик уже привык. Ещё мальчишкой он попал в Орден и практически каждый считал своим долгом упрекнуть то, что он «бродяга из бродячего народа», но гнев при каждом упрёке он научился сдерживать, но поскольку он устал, а глава Ордена должен был знать о том, что Падший ищет Лок-Хай’Эреда.

— У меня дело к главе Ордена, Джору Макстару. — стражники переглянулись и ухмыльнулись. Облачены они были в простыне жилеты, поверх которых красовались кольчужные рубахи, покрытые табардами красного цвета.

— Он умер, семь лет назад. Его дочка заняла пост, сразу после его кончины. А вы вообще кто такой? — наконец спросил один из них, после пятиминутного молчания. Старик почесал переносицу. Морщины на его лице как будто стали ещё более старыми.

— Златан. Златан Кар. — стражники выпучили глаза, после они отошли в сторону, чего-то там пошушукали, а затем один из них, более рослый подошел к Златану

— Хорошо, мы впустим вас в крепость и отведём к магистру. Правила же знаете? Капюшон и всё, что скрывает лицо нельзя носить во дворе и покоях. Оружие обнажать только при крайней необходимости. Проходите, милорд Кар. — решетка неохотна стала подниматься, когда второй стражник начал крутить лебёдку. Старик взял поводья гунтера и повёл его за собой, в обитель Ордена.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})***

Лиана Макстар сидела в своём кабинете, за своим любимым резным рабочим столом из тисового дерева и читала недавние донесения. Вчера прибыл гонец, с огромной сумкой писем, отчётов агентов Ордена о ситуации в разных уголках Зантара. Четное слово, всё это ей осточертело в край и сейчас, гроссмейстер думала, как бы побыстрее со всем этим закончить. Она подумывала сжечь их, закапать, и не вспоминать, так как в каждом письме, в каждом отчёте, чёрным по белому, словно под копирку, была написано, что то тут, то там появляются Падшие. Глаза её устали, она откинулась на спинку удобного и мягкого кресла и злобно выдохнула, скрестив руки на груди. Раскрыв очередное письмо, она молча прочла его, а затем откинула в сторону, ещё больше распластавшись в кресле.