Сталин. Кто предал вождя накануне войны? - Олег Козинкин

Но вот что далее сделал Павлов: он, сообщая в директиве по округу: «Передаю приказ Народного Комиссара Обороны для немедленного исполнения», — умудрился выкинуть положение о ПВО и п. «г)», объединив пункты «в)» и «г)» в один. Что в принципе запрещено делать: «3. ПРИКАЗЫВАЮ:

а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укреплённых районов на государственной границе;

б) перед рассветам 22.6.41 г. рассредоточить по палевым аэродромам всю авиацию, в там числе и войсковую, тщательно её замаскировав;

в) все части привести в боевую готовность без дополнительного подъёма приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.

Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

На документе отметка: “Отправлен 22 июня 1941 г. в 2 часа 25 минут”» (ф. 208, оп. 2454/сс, д. 26, л 69. СБД ВОВ № 35 1958 г.).

Это сокращение целиком на его совести, но в ПрибОВО командующий округом Ф.И. Кузнецов на подобное не пошёл и выдал в армии дословно приказ наркома:

«ПРИКАЗЫВАЮ:

1. В течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять оборону основной полосы. В предполье выдвинуть полевые караулы для охраны дзотов, а подразделения, назначенные для занятия предполья, иметь позади. Боевые патроны и снаряды выдать.

В случае провокационных действий немцев огня не открывать. При полётах над нашей территориией немецких самолётов не показываться и до тех пор, пока самолёты противника не начнут боевых действий, огня не открывать.

2. В случае перехода в наступление крупных сил противника разгромить его.

3. Крепко держать управление войсками в руках командиров.

4. Обстановку разъяснить начальствующему составу и красноармейцам.

5. Семьи начальствующего состава 10-й, 33-й, 125-й и 128-й стрелковых дивизий перевозить в тыл только в случае перехода границы крупных сил противника.

6. В случае перехода крупных сил противника в наступление:

а) саперные батальоны управлений начальника строительства передать командирам дивизий на участках их местонахождения и использовать для усиления войск;

б) строительные батальоны, автотранспорт и механизмы управлений начальника строительства отвести на тыловые рубежи по планам армий.

7. Командующему 11-й армией немедленно выдвинуть штаб 126-й стрелковой дивизии и возможное количество пехоты и артиллерии её в район Кальвария, куда будут продвигаться все части 12бй стрелковой дивизии.

8. Средства и силы противовоздушной обороны привести в боевую готовность номер один, подготовив полное затемнение городов и объектов.

9. Противотанковые мины и малозаметные препятствия ставить немедленно.

10. Исполнение сего и о нарушении границы доносить немедленно.

(ф. 221, оп. 2467/сс, д. 39, л. 77–84. СБД № 34, 1958 г.).

Пункт о ПВО Кузнецов — Клёнов развили и изложили подробно, как и другие пункты, но при этом умудрились убрать пункт о рассредоточении и маскировке авиации! Но что в этой директиве по ПрибОВО особенно интересного? То, чего нет в директиве наркома обороны и тем более у Павлова, — пункта, который обязательно должен был бы быть в «Директиве № 1 >.

Дело в том, что в шифровке ГШ от 18–19 июня, которую 20 июня довели до командира приграничной дивизии генерала П.И. Абрамидзе, было указано:

«Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года».

Что означают выделенные слова и особенно подчеркнутые? То, что разрешается уничтожать немецкие части именно в случае нарушения ими границы. Дело в том, что, отдавая приказ приграничным войскам о приведении их в боевую готовность и сообщая, что «возможно внезапное нападение немцев», нельзя не указать, что им делать в случае возможных провокаций, т.е. в случае обстрелов «с той стороны» по нашим частям! И в этом случае данное разъяснение есть — «не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения». То есть в случае обстрелов с той стороны, например, и если граница не пересекается — не отвечать.

Но тем более нельзя не указать приграничным войскам, что им делать в случае перехода противником самой госграницы уже воинскими частями!

Это было указано в шифровке ГШ от 18 июня для западных округов, после которой в повышенную боевую готовность приводились не только приграничные дивизии, но и авиация с ПВО: «Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу».

Но точно так же указание, что делать нашим войскам в случае перехода госграницы вражескими войсками, тем более должно быть дано в директиве наркома «№ 1».

В директиве по ПрибОВО, которую в штабе генерала армии Ф.И. Кузнецова представили во исполнении «Директивы № 1», подобный важный пункт есть — «2. В случае перехода в наступление крупных сил противника разгромить его». Но дело в том, что убрать по своей инициативе что-то из директивы НКО и ГШ командующие на местах могут (и это будет именно преступлением с их стороны), но вот добавить от себя подобное — вряд ли рискнут. И если в Риге получили текст «Директивы № 1», в котором было разъяснение, что делать «в случае перехода в наступление крупных сил противника», — «разгромить его», то именно поэтому Кузнецов его и вставил в свою директиву «Военным советам 8-й и 11-й армии» в «2 часа 25 минут 22 июня».

Директива НКО и ГШ, конечно, оставляет командующим некий простор для «творчества», и это «творчество» у Павлова в Минске видно отлично — во многих воспоминаниях отмечается, что средств ПВО в частях и на аэродромах просто не было или они бездействовали. Также часто бездействовали и посты ВНОСа, расположенные на границе, — они не оповещали авиачасти (и особенно истребительные) о том, что к границе движутся немецкие самолёты в большом количестве! Маленькое дополнение: в системе ПВО округа, которую Павлов не привёл в боевую готовность «полная», как требовала «Директива № 1», также имелись и радиолокационные станции!! И служба ПВО вместе с ВНОСами должны были отслеживать самолёты противника на глубину до нескольких десятков километров от границы (!) — на глубину действия пеленгаторных станций типа РУС-1 («Радиоулавливатель самолётов») и РУС-2, которых к войне изготовили свыше 50 штук, и часть из них были и на западных границах. И которые имели максимальную дальность обнаружения от 35 до 100 км.

А ведь Павлову не просто так задавался вопрос о том, как быстро посты ВНОС сообщили о приближающихся немецких самолётах, от которого он стал увёртываться:

«Вопрос: Имели ли вы сообщение, что на границе появились самолёты противника?

Ответ: Такое сообщение я получил одновременно с началом бомбёжки.

Минский центральный пост ВНОС получил сообщение о перелёте государственной границы авиацией противника через 4 минуты, а приграничные аэродромы это сообщение получили значительно раньше, но подняться в воздух не смогли, так как новой техникой в ночных полётах не овладели».

Границу немецкие самолёты перелетали всё же несколько раньше, чем начали бомбить аэродромы и прочие объекты на нашей территории. И задача поста ВНОС — засекать вражеские самолёты именно на подлёте, а не когда они уже бомбить начнут. Павлов узнал о том, что самолёты появились только с началом бомбежки, а дальше стал выдумывать, почему авиация ЗапОВО не могла подняться в воздух в темноте! Как будто у него все иап были исключительно на новых самолётах типа МиГ-3- И кто мешал обучить лётчиков ночным полётам?