Су́чки. Секс, эволюция и феминизм в жизни самок животных - Люси Кук

Однако ее настойчивое утверждение о том, что Дарвин был в корне не прав и что теория полового отбора является ложной, было воспринято менее благосклонно.

Раффгарден призвала к тому, чтобы «концептуальная гниль» Дарвина была вычищена и заменена моделью, которая охватывает все природное половое разнообразие, а именно ее теорией социального отбора. Эта революционная концепция дрогнула при первом же препятствии, поскольку получила название в честь устоявшейся и вполне научной теории социального отбора Мэри Джейн Уэст-Эберхард, с которой мы познакомились в седьмой главе. Это вызвало ненужную путаницу, поскольку то предложение было ровно противоположным. Раффгарден поставила в центр совокупления групповое сотрудничество, а не конкуренцию, – непопулярная идея, которая побудила не менее сорока биологов написать в журнал Science в попытке защитить фундаментальные принципы Дарвина – конкуренцию внутри пола и выбор партнера как движущие силы полового отбора, – если не саму суть его теории.

«Я академическая террористка, – пошутила Раффгарден. – В Великобритании Дарвин не просто ученый, он национальный герой. Восхвалять работу Дарвина – часть британской идентичности. Это привело к очень консервативному течению в британской эволюционной биологии».

Идеи Раффгарден дают ответы не на все вопросы, и она первая, кто это признает. Что она сделала, так это стимулировала новый дискурс вокруг укоренившихся архетипов давно умерших белых мужчин, которые смотрели на мир через ограничительную культурную призму. И это только к лучшему. Наука процветает благодаря спорам, и большинство эволюционных биологов согласятся с тем, что теория полового отбора находится в состоянии метаморфозы. То, какая концептуальная бабочка наконец появится из этого кокона, служит причиной бурных дебатов. Предположение Раффгарден о том, что изучение, а не игнорирование эволюционных радуг может дать ценную информацию о совокуплениях и эволюции, было своевременным и неоспоримым. Ее работа вдохновила других принять гомосексуальную теоретическую перспективу и пересмотреть архаичные предположения о линейной взаимосвязи между совокуплениями, сексуальностью и половым самовыражением в животном мире. Это особенно очевидно, когда вы погружаетесь в океан и изучаете обитателей коралловых рифов – рыб, которые столь же красочны в половом плане, сколь и в визуальном.

* * *

Четверть рыб, которых вы увидите, если отправитесь нырять с маской и трубкой на риф, скорее всего, регулярно меняют пол. Талассома синеголовая – лишь одна из многих радужных рифовых рыб, которые естественным образом со временем меняют пол. Известные как поэтапные гермафродиты, эти рыбы начинают жизнь как однополые и переходят в другой лагерь из-за социального стимула, такого как потеря доминирующей особи или большое количество особей противоположного пола.

У некоторых видов вроде ярких рыб-попугаев изменение происходит раз и навсегда – как только они меняют пол, он остается с ними до конца жизни. Другие же могут переключаться туда и обратно на протяжении всей жизни. Это удобный трюк, если, подобно коралловому бычку, вы живете в расщелине и не очень-то стремитесь покидать ее из-за страха быть съеденным. Если появится еще один коралловый бычок, вы сможете размножаться независимо от его пола, просто поменяв гонады, чтобы дополнить своего нового партнера.

Некоторые из этих меняющих пол рыб могут делать это с поразительной частотой. Меловой окунь, Serranus tortugarum, неоново-голубая карибская рыба размером с ваш большой палец, меняет пол до двадцати раз в день. Они делают это не для того, чтобы найти себе новую пару, а совсем наоборот: смена пола – их рецепт успеха в отношениях. Известно, что меловые окуни демонстрируют необычный уровень половой верности и считаются более или менее моногамными. Их привычка менять пол является скоординированной реакцией с их долгосрочным партнером. Исследователи полагают, что, поочередно откладывая яйцеклетки, производство которых требует больше энергии, чем производство сперматозоидов, меловые окуни делают репродуктивные инвестиции равными. Каждая рыба оплодотворяет столько икринок, сколько производит. Даже рыбы получают в отношениях столько же, сколько отдают.

Большинство людей, меняющих пол, являются протерогиническими – это означает, что они начинают жизнь как женщины, а позже становятся мужчинами. Однако есть несколько протандрических видов, которые делают обратное. Рыба-клоун, также известная как рыба-анемон (из подсемейства Amphiprioninae), является одной из немногих, которые начинают с самца, и это дает исследователям уникальную возможность изучить механизмы, лежащие в основе того, что делает из него самку. «При помощи рыбы-анемона мы можем изучать активную феминизацию мозга, – сказал мне Джастин Роудс, проводя онлайн-экскурсию по своей лаборатории. – Мы ничего об этом не знаем, а должны бы знать!»

Традиционная модель половой дифференциации, организационная концепция, с которой мы познакомились в первой главе, рассматривает феминизацию мозга как пассивный процесс, который просто происходит по умолчанию из-за отсутствия гонадных андрогенов. В результате в течение последних семидесяти лет наука занималась поиском диморфизма мозга, подтверждающего идею о том, что благодаря маскулинизирующей силе тестостерона в раннем развитии мужской мозг с Марса, а женский – с Венеры. Но как-то не сложилось. Мозг рыбы-анемона, который сначала был мужским, а потом стал женским, дает возможность каталогизировать любые нейронные изменения.

Роудс, профессор психологии Университета Иллинойса, – весьма привлекательный и эксцентричный персонаж, с неудержимым энтузиазмом относящийся к рыбе-анемону. Я брала у него интервью по скайпу, и он провел меня по бесконечным рядам аквариумов, доверху заполненных сотнями оранжево-белых полосатых рыб, и все они как будто с любопытством разглядывали меня в ответ.

«Это одна из моих любимых самок. Посмотрите, какая она агрессивная», – сказал Роудс, засовывая руку в аквариум с двумя маленькими рыбками, парящими вокруг перевернутого цветочного горшка с кладкой крошечных икринок. Серебристые глазные яблоки невылупившихся мальков поблескивали сквозь их футлярчики.

«Это очень показательный вид. Теперь, когда она увидела, что мы здесь, она начала злиться», – радостно добавил Роудс, когда отважная самка протаранила его пальцы: ее явно больше беспокоила большая волосатая рука ученого, чем моя парящая в воздухе виртуальная голова.

Все это было довольно сюрреалистично. Тем более что у рыб-анемонов такой знакомый вид. Эти крошечные двухцветные рыбки стали всемирно известными благодаря популярному мультфильму «В поисках Немо» производства компании «Дисней». Трогательная история рассказывает о молодой рыбке-анемоне по имени Немо, который потерял свою маму из-за нападения барракуды и отправился в невероятное приключение, чтобы в самом конце воссоединиться со своим отцом Марлином.

Излишне говорить, что в этой истории немного больше художественного вымысла, чем требуется, чтобы отразить реальную жизнь рыбы-анемона. Эти моногамные обитатели рифов поселяются вместе в анемоне, чьи жалящие щупальца обеспечивают защиту паре и отложенным икринкам. Воинственная самка – главная в отношениях, и ее работа – защищать территорию, пока самец заботится об икринках. Самки живут на удивление долго – до тридцати лет – в одном и том же анемоне, часто в сопровождении группы молодых самцов. Если самка