Дикие сердцем - Виктория Клейтон

Леди Фриск была особенно утомительна сегодня. Она, кажется, чувствовала, что в воздухе что-то витает. Поначалу мы, как всегда, поспорили по поводу длины ее носа. В конце каждого сеанса, повинуясь наставлениям леди Фриск, я немного укорачивала нос на портрете. Иногда укорачивать приходилось настолько, что нос превращался в пуговицу. На следующий день первым делом я возвращала носу привычную длину, надеясь, что леди Фриск ничего не заметит. Всегда существует различие в том, как мы видим себя и как видят нас другие. Это была одна из самых сложных сторон моей профессии. Я не очень люблю соскребать краску. На холсте вокруг носа появились заметные выпуклости из краски. Если бы так шло и дальше, то вместо портрета получился бы барельеф.

Меня волновало то, что Вер мог передумать и уйти, не повидавшись со мной. Я настояла на том, чтобы мы с леди Фриск сегодня закончили пораньше. Леди Фриск с моей помощью надела пелерину и шляпку и направилась к выходу. Я тем временем сделала вид, что ухожу через заднюю дверь. К несчастью, в холле леди Фриск встретила Вера, который слонялся из угла в угол, поджидая меня. Я проскользнула в тень арки под лестницей, которая вела в винный погреб и «пародию на Бабельсберг».

— Вер, вот ты и попался! — произнесла леди Фриск таким тоном, словно целую вечность ожидала этой встречи. — Пожалуйста, передай Глим, чтобы та добавляла больше соли в consommé. Как отец? Уверена, что студень ему помог.

На стене напротив моего укрытия висело зеркало. Я отчетливо видела высокий гребень из перьев на шляпе леди Фриск и над ним лицо Вера. Вер выглядел удивленным, но ничего не сказал в ответ. Я уже заметила, что Вер не умеет поддерживать разговор. Он с удовольствием говорил только о том, что его интересовало. Эта черта казалась мне достойной восхищения. Я сожалела, что не обладаю достаточной волей, чтобы следовать его примеру.

— На прошлой неделе я рассказывала тебе о письме Шарлотты. — Перья на шляпе леди Фриск подпрыгивали, когда она говорила. — Я старалась исправить то негативное впечатление, которое у нее сложилось о тебе. Я писала ей, как быстро ты взял все в свои руки и избавил больного отца от невыносимого бремени. — Леди Фриск повела плечами. Вер сохранял молчание. На его лице застыла вежливая полуулыбка. Он делал вид, что внимательно слушает. — Когда Шарлотта вернется, я приглашу тебя на обед. Надеюсь, что вы найдете общий язык. — Вер продолжал улыбаться. — Союз между семьями, которые знают друг друга долгие годы, должен быть особенно крепким. Что ты думаешь по этому поводу? — О Боже, леди Фриск практически делала ему предложение от лица Шарлотты! — Помнишь, ты катал ее на лошади, когда она была девочкой? Я никогда не забуду эту прекрасную картину: она, маленькая и светловолосая, и ты, высокий, с темной шевелюрой. Тогда Шарлотта нравилась тебе, не правда ли? — леди Фриск делано засмеялась, словно пыталась превратить все в шутку. — Ей ведь было не больше двенадцати, а ты уже учился в университете. Но мужчинам необходимо время, чтобы перебеситься, — в голосе леди Фриск послышались игривые нотки. — Ты уже успел перебеситься?

— Перебеситься? — вопрос привел Вера в замешательство.

— Перебеситься, дорогой Вер, — леди Фриск снисходительно улыбнулась. — Не сомневаюсь, что ты уже понял, что к чему в этом мире, и готов осесть в своем поместье. Ты уже не попадешь в ловушку, не поддашься на уловки женщин, которые готовы на все, лишь бы завлечь в свои сети мужчину твоего уровня и положения. Современные девушки не останавливаются ни перед чем, чтобы привлечь внимание к собственной персоне: обнаженная грудь, непристойно короткая юбка и слишком, слишком много губной помады. Курение, алкоголь, стрельба глазами… К счастью, моя Шарлотта не из таких.

— Не из таких? — Вер нахмурился, затем поймал мое отражение в зеркале. Я прижала палец к губам и посмотрела на него умоляюще. — Кто стреляет глазами?

— Я не имела в виду ни одну конкретную девушку, — сказала леди Фриск уклончиво. — Но если ты сам заговорил об этом… Я обратила внимание на то, что мисс Сванн из кожи вон лезет, лишь бы привлечь твое внимание. — На самом деле во время наших утренних встреч я практически не произносила ни слова. Наоборот, было довольно забавно наблюдать за неуклюжими попытками леди Фриск привлечь его внимание. — И это после того, как она буквально вцепилась в твоего брата на дне рождения Амброуза, на виду у всех. Я уж не говорю о том, как она буквально предлагала себя юному немцу. Никто не знаком с ее родителями. Человек должен быть терпимым. Признаюсь, что довольна ее работой и получаю удовольствие от наших бесед. Но что касается мужчин, бедняжка просто ненасытна. Мне рассказывали — конечно, все это может оказаться пустыми сплетнями, — что наша скромница оставила богатого и респектабельного мужа и сломя голову помчалась за любовником, который живет где-то в наших краях. Шокирующая история, не правда ли?

— Ужас! А я слышал, что она, к тому же, бросила пятерых детей, оставила беспомощных сироток на попечение несчастного мужа. — Вер смотрел сверху вниз на леди Фриск, явно испытывая удовольствие.

— Нет, не может быть! Еще хуже, чем я ожидала. Как это ей удается? Я не нахожу ничего привлекательного в ее внешности: слишком бледная кожа и жуткие рыжие волосы. Уверена, что она не может тебе нравиться.

— Конечно же нет. Настоящее страшилище, а не девушка, — ехидно ухмыльнулся Вер.

— О, не будь таким жестоким! Осмелюсь утверждать, что некоторым нравятся рыжеволосые. У них трогательно нежная кожа, покрытая веснушками. Но молодые мужчины беспощадны, — заключила леди Фриск. — Черты ее лица не так уж и плохи. Будь ее волосы богатого золотого цвета, как у Шарлотты, то, вероятно, она казалась бы более привлекательной. Конечно, приятных манер и таланта к малеванью недостаточно, чтобы привлечь тебя, дорогой Вер.

— Меня скорее привлечет Медуза Горгона.

— Да? Надеюсь, — в замешательстве пробормотала леди Фриск. Было очевидно, что она не слишком хорошо знакома с мифологией. — Я уже должна идти. Мне предстоит встретиться с несколькими претендентами на место повара. Мой старый повар увольняется. Представители рабочего класса в наше время не горят желанием трудиться. До свидания, дорогой мальчик. Я передам привет от тебя Шарлотте на следующей неделе.

— Перестань смеяться, послушай меня, — сказала я Веру, когда леди Фриск умчалась на автомобиле домой. — Каждую минуту мне казалось, она вот-вот поймет, что ты ее дразнишь.

— Я не мог удержаться…

— Разве ты не понимаешь? Новость о том, что я оставила голодных беспомощных малышей и убитого горем мужа, разнесется по деревне в мгновение ока.

— Тебе не все равно?

— Что я могу предпринять, если это уже случилось? Теперь местные кумушки станут обсуждать мои похождения и на время забудут о тебе.

— Именно на это я и рассчитывал.

— Давай оставим шутки и поговорим серьезно. — Я начала упаковывать кисти и краски в сумку. — Мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Надеюсь, ты не собираешься читать мне лекции. — Вер уселся на подоконник. — На мгновение ты мне напомнила леди Фриск. Правда, нос у нее все-таки длиннее.

— То, что я собираюсь сказать, можно воспринять как очередную лекцию. Тогда остается лишь извиниться. Все очень серьезно, — и я рассказала Веру о Корин.

Улыбка немедленно сползла с его лица.

— Почему ты рассказываешь это мне?

— Потому что Гай отказывается со мной разговаривать. Он злится, потому… потому… не имеет значения, почему. Бедная девочка нуждается в помощи. Думаю, что ты должен позаботиться о ребенке Гая, раз он заботится о твоем, — я смущенно потупилась. — Честная сделка, не правда ли?

Мне не хотелось ничего усложнять, но как только слова вырвались наружу, я поняла, что ошиблась. Лицо Вера мгновенно изменилось.

— О чем ты говоришь, что ты имеешь в виду?

— О Боже, знаю, что это не мое дело, но я не могу оставить несчастную девушку…

Вер перебил меня.

— Что ты хотела сказать? О каком ребенке заботится Гай?

— Гай сказал, что Джордж твой сын. Он не хотел говорить. Я просто заметила фамильное сходство. Гай заставил меня пообещать, что я никому ничего не скажу. Прим организовала для мальчика частные уроки. У Джорджа светлая голова, он далеко пойдет. Никто ведь не думал, что ты вернешься. Мы попросили Гая оплачивать уроки.

— Очень благородно с его стороны, — произнес Вер с сарказмом.

Он взял со стола карандаш и стал машинально перекатывать его между пальцами. Я поняла, что отвратительно справилась с задачей.

— Пожалуйста, не сердись. Знаю, что могу показаться занудой, но Корин всего лишь шестнадцать. Она недостаточно взрослая, чтобы заботиться о себе, не говоря уже о ребенке.

— Я не сержусь. — Вер смотрел куда-то в сторону.