Дикие сердцем - Виктория Клейтон

— Я уже успел позабыть, какое же ты очаровательное существо. — Свитен оценивающе разглядывал кота. — Кажется, дружок, ты прибавил в весе.

С тех пор прошла неделя. Я встала ранним утром. Моя сумка была полна красок и кистей, а голова — свежих идей. Меня слегка подташнивало. Тошнота не имела ничего общего со вчерашним ужином. Накануне мне пришлось съесть полную тарелку маринованных почек, которыми меня угостила Бар. Дети наотрез отказались даже попробовать странную закуску. Мне пришлось съесть все самой, чтобы не обидеть Бар. Я была в возбужденном состоянии. Меня переполняли сложные чувства: комбинация жгучих амбиций и боязнь, нежелание начинать.

Мы долго не могли решить, где леди Фриск станет позировать. В коттедже не хватало света, а особняк леди Фриск лежал в стороне от автобусного маршрута, слишком далеко, чтобы можно было добраться пешком. Прим великодушно предложила свой дом, но леди Фриск не согласилась. Она объяснила это тем, что боится собак, так как однажды ее покусал спаниель. Прим не могла скрыть радости. Я прекрасно понимала ее чувства. Остальные члены Совета больницы отказывались под самыми разнообразными предлогами: к одному приезжали гости; у второго дома в разгаре ремонт; у третьего на попечении родственники-инвалиды, которые требуют абсолютной тишины. Наконец, леди Фриск сама предложила Гилдерой Холл. Она была уверена, что Амброуз не будет возражать.

— Мы ведь не займем много места, — резонно заметила она. — Кроме того, живопись — это не слишком шумное занятие.

Я не была удостоена услышать мнение самого Амброуза. Тем не менее, комната была предоставлена в наше распоряжение. Леди Фриск заявила, что будет свободна последующие три недели с десяти до двух часов дня кроме суббот и воскресений. Она полагала, что этого времени достаточно даже для самого медлительного художника.

Меня немного беспокоила перспектива находиться во владениях Гая, учитывая, что мы с ним больше не разговаривали. Но я надеялась, что особняк достаточно велик, чтобы мы с Гаем не пересекались. Я покорно уступила требованию леди Фриск входить в особняк и выходить из него только через заднюю дверь, чтобы не нарушать покой владельцев. Меня неприятно поразило то, что сама она прошла через парадный вход. Ее водитель припарковал роскошный «роллс-ройс» прямо напротив крыльца. Особняк стоял на вершине холма. Даже постоянные обитатели были обязаны парковать автомобили ниже, на специально устроенной стоянке. На стоянке перед домом для всех не хватало места.

В комнату, которую нам отвели, сквозь огромные окна проникали потоки света. Но, очевидно, здесь давно никто не жил: когда-то красивая мебель теперь была изрядно ободранной и покрытой слоем пыли.

— Замечательно! — леди Фриск смахнула рукой шмеля, который бился о стекло над ее головой в отчаянной попытке выбраться наружу. — Должна сказать, что обстановка достаточно убогая. Можно подумать, что хозяева больше всего опасаются, как бы брызги краски не испачкали мебель. Ты должна работать очень аккуратно, Фредерика. Надеюсь, мне не придется сидеть на этом, — леди Фриск пнула палкой диванное покрытие. Столб пыли заставил ее закашляться. — Не очень хорошо для моей груди. Я должна поговорить с горничной. — Леди Фриск с сомнением посмотрела на звонок. Затем, решившись, дернула за шнурок. Тот оторвался. — Все совершенно прогнило. Амброуз не в состоянии уследить за всем в доме. Мужчины беспомощны без женщины. Утром Амброуз не вышел поздороваться. Очевидно, приступ подагры не позволил ему подняться с постели. Он жаловался на сильные боли вчера, когда разговаривал со мной по телефону. Я предложила ему немного телячьего студня. Нет лучшего средства от подагры. Мой повар часто готовил студень для сэра Освальда. Сэр Освальд любил повторять, что ничто так не облегчает его страдания. Больному подагрой необходимы студень и полная изоляция. Я пообещала Амброузу, что постараюсь по возможности не тревожить его. Мне понадобится лишь легкий ленч — ничего жирного и, конечно, ни сыра, ни яиц. Я могу обойтись кусочком сухого печенья и чашкой кофе в одиннадцать. В отличие от некоторых, я не привыкла потакать вредным привычкам, не привыкла баловать себя, — говоря это, леди Фриск сурово посмотрела на меня.

Я сосредоточенно устанавливала мольберт таким образом, чтобы большое окно, выходящее на восток, находилось прямо за моей спиной. Прим проявила чудеса терпения, когда вчера отвезла меня в Салисберри и ждала, пока я куплю все необходимое для работы. Из Лондона я привезла только краски, кисти и блокноты. Прим сама приготовила ужин и накормила детей. Я тем временем натягивала и укрепляла холст на деревянной раме и занималась грунтовкой. Затем Прим на автомобиле отвезла подготовленный холст в Гилдерой Холл. Холст оказался слишком велик, чтобы я могла дотащить его вручную.

— Я позабыла, как зовут служанку.

— Мисс Глим.

Леди Фриск открыла дверь и громко, во весь голос, закричала:

— Глим, Глим! Ты мне нужна! Почему в доме такой беспорядок? Мне еще долго ждать?

Голос леди Фриск слышался все слабей — она отправилась на розыски служанки и скрылась за поворотом коридора. Я тем временем выдавливала понемногу белой и черной краски из тюбиков и смешивала их на палитре. Вдруг за дверью раздались быстрые шаги. Я с некоторым волнением обернулась, ожидая увидеть Гая. Дверь распахнулась: передо мной стоял Вер.

— Привет. Не ожидал тебя здесь увидеть. — Вер нахмурился. Сегодня он выглядел намного лучше, чем во время нашей последней встречи. Вер успел хорошо отдохнуть, а его волосы отросли, и это ему шло. — Что, черт побери, здесь происходит? Кто эта женщина, которая переполошила криками весь дом?

— Леди Фриск. Я рисую ее портрет по заказу Совета больницы. Мне не хотелось доставлять вам беспокойство. Это целиком ее идея.

— Я успел позабыть, что ты художница. Надеюсь, эта комната подходит? — Вер посмотрел по сторонам. — Здесь все довольно запущено.

— Прекрасная комната. Замечательный свет. Ты не мог бы помочь мне с этим креслом? Оно довольно хлипкое, но зато красивого лилового цвета.

— Кресло старинное. Его давно стоило починить, но у меня все никак не доходили руки — столько всего надо было сделать.

— Как ты со всем справляешься?

Вер пожал плечами.

— Еще слишком рано говорить — справляюсь. По крайней мере, я смог пресечь бессмысленное разбазаривание средств. Если бы мы совсем ничего не делали, а пустили все на самотек, то были бы в лучшем положении. У нас пятьдесят коров и около пятисот овец. Я собираюсь продать скот и отдать землю в аренду. Мы сразу же станем получать прибыль, впервые за десять лет. Лесом долго никто не занимался, он слишком зарос. Но я не хочу выкорчевывать старые деревья, жаль разрушать естественную красоту. Мне удалось заинтересовать несколько организаций, которые занимаются сохранением дикой природы. Мы вместе будем вырубать поросль, учитывая десятилетний цикл воспроизводства. Свет будет проникать в чащу и способствовать росту деревьев. Гусеницам хватит зелени для пропитания. Несколько редких видов бабочек, типичных для этих мест, скоро могут исчезнуть. — Глаза Вера сияли. Его переполнял энтузиазм. Меня поражало, как столь сильный мужчина может интересоваться такой мелочью, как бабочки. — Коммерческое садоводство и огородничество станут еще одним источником доходов. Почва в долине прекрасно подходит для выращивания фруктов и овощей. Она достаточно влажная, насыщенная необходимыми химическими элементами. Думаю, что стану выращивать необычные для этих мест растения специально для лондонских ресторанов: скорцонеру, спаржу и прочее. А картофель! Знаешь, что здесь когда-то выращивали более двухсот сортов картофеля? Выше по склону я разведу сады с редкими сортами яблонь, груш и слив…

— Я поражена. Каким образом ты до всего этого додумался?

— О, несколько месяцев назад в Рио я познакомился с одним французом. Он собирался открыть в Лондоне ресторан. Очевидно, Англия находится на пороге кухонной революции. Я успел переговорить с французом уже после того, как вернулся домой. Мы набросали план. Надеюсь, что мой знакомый окажется прав. В любом случае, мои прожекты требуют минимальных вложений капитала.

Мысль о том, что моя долина (я уже давно считала долину своей) превратится в райское место, укромную обитель посреди дикой природы и цветущих садов, переполняла меня счастьем.

— Как здорово, что ты вернулся!

На щеках Вера под загаром проступил румянец.

— Боюсь, что с тобой многие не согласны.

— Это вы, мисс, подняли такой переполох и орали так громко, что даже мертвые поднялись из могилы? — лицо мисс Глим пылало от гнева.

— О нет, это леди Фриск…

— А вот и вы, Глим! — воскликнула леди Фриск, врываясь в комнату. — У меня разболелось горло от крика. Я опасаюсь обострения астмы. Думаю, что вам не следует поднимать здесь пыль до окончания сегодняшней сессии. Но, по крайней мере, уберите эти журналы, — леди Фриск указала палкой на стопку старых газет и журналов в углу. — И пожалуйста, позаботьтесь, чтобы звонок привели в порядок. Я не привыкла бегать за слугами по всему дому. А сейчас принесите мне стакан холодной воды и не забудьте о ленче в одиннадцать. Мистер Гилдерой может не помнить: бокал полусухого шерри и немного печенья. Я приверженка здорового образа жизни. Ах да, я принесла телячий студень для Амброуза, — леди Фриск указала на сумку, которую оставила на столе. — Немедленно поставьте его в холодильник. Очень важно сохранять баланс в организме. Проследите, чтобы студень не превратился в лед. Да не стойте на месте, пошевеливайтесь!