Седьмое небо - Луанна Райс

— Хватит, дед, — нахмурился Майк.

— Заставить ее так волноваться, столько пережить… — начал было Джордж и умолк. — Вот что случилось. И ей с этим не справиться.

— Черт! — бросил Уилл, не сводя с него глаз.

Джордж отвернулся, чтобы никто не заметил его слез. Точно так же он потерял Роуз. Пытался удержать ее в постели, оградить от эмоций, но напрасно: она хотела во всем участвовать. До самого конца она его любила и поддерживала во всем. Со всей страстью она любила его и Сару, и это было свыше ее сил. Это усугубило болезнь и свело Роуз в могилу.

— Сэр, — обратился Уилл к Джорджу.

— Что? — сопя, спросил старик.

— Я забыл вас попросить…

Джордж уже взял себя в руки. Было холодно. У него болело горло — казалось, каждое слово причиняет ему боль. Он повернулся и молча кивнул.

— Джордж, я прошу у вас руки вашей дочери.

Старик поднял глаза. Черт, снова повалил снег.

— Прошу вас, Джордж, — повторил Уилл. Его тон был мягок и сдержан, словно и не было никаких обвинений со стороны отца Сары.

Джордж медленно кивнул. Майк не проронил ни слова.

— Да, — наконец произнес старик. — Даю тебе мое благословение па брак с Сарой.

— Я люблю вашу дочь.

Джордж искоса взглянул на Уилла. Шесть футов росту. Моряк, который давно покинул свой корабль. Седые виски и усталые глаза, будто несколько ночей он не спал. По крайней мере чисто выбрит. Джордж уже собирался назвать его «командир», но сказал совсем другое.

— Знаю, сынок, — услышал он собственный голос.

Они обнялись, и он похлопал Уилла по спине. В дверях появилась Сара. На глазах у Уилла выступили слезы, Джордж крепко держал его, не давая повернуться к Саре.

Увидеть невесту до свадьбы — дурная примета.

Церковный двор покрывал чистый снег. Он валил и валил, пока они ехали в церковь. Этот маленький скромный храм выдержал не один шторм. Он одиноко стоял на краю земли, на двери красовался венок из еловых веток. Джордж повел Уилла внутрь. Он еще не видел Сару. Бесс приложила много усилий, чтобы убедиться, что он отвернулся, когда она усаживала Сару на заднее сиденье джипа.

Сара сидела в машине рядом с сыном и ждала, пока остальные войдут в церковь. Майк молчал. Сара нервничала, и знала почему. Ей тридцать семь, у псе взрослый сын, а она впервые выходит замуж. Ее сердце трепетало, как птичка.

— Ты в порядке? — спросил Майк.

Сара кивнула.

— Тебе не холодно? — снова спросил он.

— Нет, — ответила она, хотя вся дрожала.

— Я ездил включить обогреватели, так что в церкви будет тепло.

Повернувшись к сыну, Сара улыбнулась.

— Ты такой заботливый, — сказала она.

— Обычно ты так не говорила, — удивился он.

— А следовало бы, — вздохнула она, вспоминая, как часто оставляла его одного, когда работала или уходила на свидания, — и почаще.

Майк пожал плечами.

— Снежинка хотела приехать, — вдруг сказала Сара.

— Да?

— По мы решили, что на этот раз не стоит. Думаю, она будет рада услышать твой голос.

— Я позвоню ей, — пообещал Майк.

Сара кивнула.

— Ты ей нравишься, — сказала она, и вдруг ее осенило: она ведь никогда не узнает, что произойдет дальше. — Ох, — выдохнула Сара, приложив пальцы к губам.

— Что? — встревоженно произнес Майк.

Она сидела совершенно потрясенная. Рядом ее семнадцатилетний сын, и ей не суждено увидеть его восемнадцатилетие. Она не узнает, закончит ли он школу или решит остаться на ферме. Если они со Сьюзен полюбят друг друга, она не узнает и этого, как и того, что будет дальше. Не увидит их свадьбу, никогда не будет матерью жениха, а когда у них будут дети, ей не суждено стать бабушкой.

— Майк… — еле слышно прошептала она.

— Что, мама?

Как ему сказать? Она не имеет права причинять ему такую боль. Она так измучилась, так устала от боли, от ожидания… Она знала, ждать осталось недолго. Скоро придет смерть, которую она впустила в свою плоть, стоя у замерзшего пруда, когда погибал ее сын и когда она молила Бога спасти его. Как она могла сейчас ему сказать, что хочет знать, что будет с ним дальше?

— Милый, — начала она, — я хочу…

— Я знаю, мама.

— Нет, ты… — Она умолкла, чтобы обрести хоть каплю самообладания. — Будь счастлив, милый. — Это все, что она смогла сказать.

Майк встревоженно посмотрел на нее. На ее лице, как обычно, отразилось все. И даже легкий макияж ничего не мог скрыть. Сегодня для нее второй по важности день после дня, когда родился Майк. День, когда ей предстоит выйти замуж и… умереть.

Майк вышел, обошел машину, открыл дверцу и помог Саре выбраться из джипа. Они прошли по мощеной каменистой дорожке, запорошенной свежим снегом. Остановившись у входа, Сара положила руку на руку сына. Кладбище находилось справа от них. Взгляд Сары скользнул по могилам.

— Мама, — сказала Сара.

Майк ждал.

— Она была такая красивая, — прошептала Сара, — твоя бабушка. Я ведь рассказывала тебе о ней? Правда?

— Да, мама. Я ведь здесь.

— Что ты хочешь сказать?

— Это ее остров. Я все время с ней.

Слезы подступили к ее горлу. Она обняла сына. Он осторожно, но крепко ее поддерживал. Он был молод, но уважал прошлое. И чтил память предков. И это породило у Сары множество вопросов, которые она не могла не задать.

— Ты мне скажешь?

— Что сказать? — спросил Майк.

Напряжение Сары нарастало. Она понимала, что следует держать это при себе, не огорчать сына. Но что-то в его глазах, в его тоне позволило ей спросить.

— Ты расскажешь своим детям обо мне? — спросила она.

— Ох, мама, — напряженно улыбнулся Майк.

— Что? — спросила она, ей нужно было знать, почему он улыбнулся.

— Мама, посмотри на меня и посмотри кругом. Я здесь, на Лосином острове, потому что мне дорого это место и потому что ты его тоже любишь. Мне здесь так хорошо, мама. Это…

— Что это? — Она всматривалась в глаза сына, пытаясь найти отгадку.

— Это наш дом, — ответил Майк.

— Да, — сказала Сара. — Дом.

Это слово, такое сладкое и прекрасное, такое теплое и близкое сердцу, заставило ее заплакать. Все время она искала для сына единственно верный путь в жизни, а он сам нашел его. Путь домой.

Майк крепче прижал к себе мать. Она смотрела на могилу своей матери, и это придавало ей силы. Она вытерла слезы. Могила отца Майка тоже была здесь, и она заметила, как взгляд сына на мгновение задержался на надгробии.

— Ты готова?

— Да, — сказала она.

Майк бросил последний взгляд на море, на падающий хлопьями снег. Потом повернулся и, взяв мать за руку, повел к церкви.