Заповедник - Андрей Егоров

– Какие еще искажения? – удивился пленник.

– Мыслительные. Думаешь, почему тебя еще на куски шинковать не начали? Статус твой неясен. А нет статуса – нет личности – нет права ликвидировать. Я говорю, что ты нормальный, просто совести у тебя нет, а команданте не верит. И от меня добивается чего-то вразумительного.

Яловега поднял брови:

– То есть сумасшедшие у них неприкосновенны?

– Вроде того, – кивнул Новицкий. – Убивать психов нельзя. Еще с древних времен так пошло. Хотя стараются держаться от них подальше.

– И меня считают сумасшедшим?

– Ну да, – все больше раздражаясь, буркнул бывший штурман.

Кирилл Янушевич дико расхохотался.

– Отойди от меня, сволочь, – приказал он Новицкому. – Мразь ты ползучая. Я – вице-король Вест-Индии. На колени! Так можешь и передать своему командиру!

– Ты чего, серьезно, что ли? – тупо глядя в глаза механику, спросил прислужник ретлианцев.

Яловега не удостоил его ответом. Подняв глаза к небу, он заорал противным голосом:

Мы – суровые мужчины.Плачем часто без причины,Потому что женщин сталоСимпатичных очень мало.

Чаще – их кошмарней нет,И у них на попе – жало.Снова дама на обедПроглот и т свиное салоИли красный винегрет…

Новицкий всерьез перепугался.

– Эй, ты чего, Яловега? – испуганно спросил он.

– Ничего. Сплин одолел. Не продырявь мне башку взглядом внимательных гла-а-а-аз, – пропел механик.

– Ты того… Не прикидывайся тут! – рассердился Новицкий и добавил с дрожью в голосе: – Ты ведь прикидываешься?

Яловега вновь расхохотался.

– И у них на попе жало-о-о-о…

Новицкий хотел сказать что-то еще, но команданте Рикраарте замигал шишкой на голове с удвоенной энергией, и штурман послушно отступил за спины ретлианцев.

– Приказано тебя не раздражать, – сообщил он Яловеге. – Повезло тебе.

Настроение у пленника, недавно прошедшего сканирование мозга, поднялось до такой степени, что он готов был пуститься в пляс. Поразмыслив немного, он решил, что это не помешает, и выполнил несколько нехитрых танцевальных па. После чего ретлианцы аккуратно взяли Яловегу под руки и повлекли к выходу из лаборатории. У выхода Яловега наткнулся на ссутулившегося, мрачного Хагната, которого охраняли три ретлианца.

– Не боись, мохнатый! – по-аурелиански прокричал Яловега. – Ты ведь, наверное, почти святой? Плюшки у бабули не воровал? На баб смотрел только издали? Тогда все тебе с рук сойдет! Противоположности сходятся! Под этим прибором что святой, что нормальный человек претерпевает одинаковые превращения! Остальным – смерть!

– Я не святой, – мрачно ответил Хагнат. – Передай име Галут, что я встретил смерть достойно!

– Это мы еще посмотрим, как ты ее встретишь, – захохотал Яловега. – Впрочем, нет, я не посмотрю – меня отсюда утаскивают. Прощай, шерстистый!

– Прощай, бесхвостый, – процедил Хагнат сквозь зубы…

Земляне и има Галут уже проснулись и умылись, когда дверь в камеру открылась и ретлианцы ввели широко ухмыляющегося Яловегу. Его оставили посреди комнаты и удалились.

Аурелианка вскрикнула, увидев, что Яловега вернулся один. Земляне воззрились на Кирилла Янушевича с подозрением – не стал ли он таким же, как Новицкий?

– И у них на попе жало-о-о-о-о! – пропел Яловега, пританцовывая.

– Ты что, выпил? – спросил Кияшов. – Тебя заставили сосать молоко сфицерапсов?

– Не-а! – жизнерадостно возвестил механик. – Никто меня не заставлял ничего делать. Просто взяли да и отпустили!

– Наверное, он под воздействием психотропных препаратов, – предположил доктор Химель. – Так, подойдите сюда, Кирилл, давайте я вас осмотрю.

Яловега скривился.

– Мы – суровые мужчины! – выкрикнул он и сел на койку к Сумарокову. Коля испуганно поджал ноги. – Как ночка прошла, Химель?

– Позвольте задать тот же вопрос вам, – осторожно ответил Михаил Соломонович. – Что с вами делали, Кирилл, что вы такие странные вещи говорите?

– Это не странные вещи, – вмешался Сумароков, – это же он группу «Ночной кошмар» цитирует. Хорошая группа. Между прочим, уже восьмой поющий клон Станислава Лисицына делают. Я их тоже иногда слушаю. «Мы – суровые мужчины» – песня очень приятная. Он ее так задушевно поет. Наверное, потому, что сам теперь неполноценный.

– Поющие клоны – это безнравственно, – заметил Антон, озвучивая точку зрения всех земных гуманистов.

Действительно, поющий клон представлял собой малоразумное существо, состоящее из интеллекта, достаточного лишь для того, чтобы воспроизводить старые песни, голосового аппарата и простейшей нервной системы. Гуманисты утверждали, что подобные существа не имеют права на существование. Но народ валом валил на концерты, чтобы «вживую» послушать выступления певца из далекого прошлого.

– Оставим проблему клонов, – попросил Михаил Соломонович. – И все же, Кирилл, может быть, вы поделитесь с нами и расскажете, что именно с вами делали?

Механик усмехнулся, утолки рта у него задергались, и он ответил:

– Просветили слегка. Довольно неприятно было. Зато потом кормили отлично, ну и попутно вопросы задавали…

– Какие вопросы? – заинтересовался Антон. – О клонах? Или касающиеся обороноспособности нашей родной планеты и ее колоний?

Яловега расхохотался.

– Не, о клонах и обороне – это вопросы для умных. А меня спрашивали о простых вещах. Ну там, кто первый, например, получит повязку на лапу, если шансы равны у всей колонии, сколько терминогов выловят рыбаки в родной деревне завтра ночью, когда полезнее сочетаться браком с третьей гражданской женой, если она из колонии мнемонитов…

– А откуда вы можете это знать? – удивилась Инна. – Вам сначала дали какую-то информацию, а потом спрашивали? Вы решали психологические задачи? Они хотели таким образом понять психотип землян?

– Вроде того, – ответил Яловега. – Да я и сам не понял, чего они меня спрашивали о всяких странных вещах. Сначала долго светили вот сюда. – Механик ткнул себя в макушку. – Потом долго удивлялись чему-то. А потом вдруг сразу успокоились и стали вести себя со мной очень вежливо. Даже можно сказать так, будто я сам – особа королевской крови. – Яловега покосился на аурелианскую принцессу.

– Это очень странно, – заметил Михаил Соломонович. – Мне представляется, что вы, Яловега, подверглись сложным психологическим исследованиям. Они хотят лучше понять людей. Не для того ли, чтобы знать, как проще нас завоевать…

– Что с Хагнатом? – вмешалась има Галут.

– А его это… тоже просвечивать потом повели. Ну он и паникер, сначала-то вроде ничего держался, как мужик, а потом… задрожал весь и говорит мне: «Передай, Кирилл Янушевич, моей госпоже, что я встретил смерть…» это… как его, а, во, «достойно». Да вот так и сказал, «достойно».