Заповедник - Андрей Егоров

Ретлианцы обступили человека и принялись сдирать с него одежду. Им активно помогал Новицкий. Когда Яловега был полностью обнажен, инопланетяне стали кружиться вокруг, ощупывая его тело. Сквозь кожу отчетливо просматривался скелет, внутренние органы, увеличенная печень, медленно сокращающееся сердце, сетка сосудов, по которым циркулировала кровь.

Кирилл Янушевич хотел закричать, но не мог. Язык прилип к нёбу, во рту пересохло. Да и видел он только мечущиеся вокруг темные силуэты.

Штурман отошел в сторону и бесстрастно наблюдал, как инопланетяне изучают Яловегу. От прикосновений их сильных лап на теле механика оставались синяки. Так продолжалось почти полчаса. Затем луч, исходящий из пирамиды, стал меркнуть, пока не погас полностью. Команданте отдал неслышный приказ, и двое его подчиненных направились к стоящему в углу шкафу. Оттуда они извлекли несколько длинных игл, молоток со свинцовым набалдашником и лазерный скальпель.

Яловега пришел в себя, понял, что он может смотреть по сторонам. Руки и ноги его не слушались, но язык снова мог шевелиться. И тогда механик пронзительно закричал. На одной ноте:

– А-а-а-а-а-а-а-а-а!

Шишка на голове команданте Рикраарте мигнула. Кирилл Янушевич понял, что может различать цвета, и замолчал. Захлопнул рот и пошевелил челюстью. Все тело болело, словно его били несколько часов кряду окованными железом сапогами.

Команданте Рикраарте и Новицкий переговаривались довольно долго. Ретлианец явно задавал ему какой-то вопрос, ответа на который у штурмана не было.

– А пес его знает! – почему-то по-русски буркнул Новицкий, продолжая помаргивать шишкой и шевелить руками.

Яловега сообразил, что речь идет о нем, но что именно спросил команданте, он, естественно, не понял.

– Не дай пропасть, Новицкий! – закричал подопытный. – По гроб жизни буду благодарен. Ты, блин, тоже ведь когда-то был человеком! Мы же с тобой водку вместе жрали, помнишь?

– Только два раза, – незамедлительно ответил штурман. – И то за мой счет, когда ты подмазывался.

– Да я тебе канистру спирта выкачу! Лучшего, обмывочного! – завопил в отчаянии Яловега, запамятовав, видно, что «Семаргл» вместе с высококачественным этиловым спиртом, положенным механикам для технических целей, сгинул в безбрежном космосе.

– Ты мне лучше скажи, почему ты ещё жив? – поинтересовался Новицкий.

– Это как, Янчик?! – опешил Яловега. – Что значит «почему я ещё жив»? Ты что, намекаешь на что-то? Это намек такой хитрый, да. Скажи, я все сделаю.

– Да нет, кретин, – покачал головой Новицкий. – У тебя информацию с мозга напрямую сосканировали. Все потайные уголки твоей мелкой душонки обшарили. Обычно высокочувствительные существа, вспоминая свою жизнь, сразу умирают от стыда и раскаяния. Мук совести пережить не могут. Некоторые с ума сходят. А ты живой и даже не чешешься. Мои собратья не могут понять, почему ты жив.

Яловега задумался, осмотрелся кругом. Ретлианцы со зловещими инструментами задумчиво взирали на слишком бодрого, по их мнению, подопытного. Теперь было ясно, что они собирались проводить вскрытие трупа. Но Яловега после сканирования остался жив и даже сравнительно здоров. К рукам и ногам возвращалась чувствительность. Потянувшись, Кирилл Янушевич опустил руки, сдвинул ноги и из надоевшего положения «звездой» встал ровно, только слегка покачивался.

– Так что скажешь? – продолжил допрос Новицкий. – Команданте требует у меня ответа, а я даже не знаю, что сказать… Очень печально…

– Так ведь… Вот оно как… – заюлил Яловега. – Ты, Янчик, спрашиваешь, почему я не умер?

– Не я спрашиваю, это интересует команданте.

– А почему я должен того… умереть?

– Контрольные механизмы сознания и всевозможные блокировки отключаются. Вспоминаешь, как матери нахамил, как девушек обманывал, у товарищей воровал… Ну и что похуже, если было. Во всех подробностях. И все разом. И от угрызений совести такая тоска берет, что понимаешь – жить дальше незачем. Совесть заедает, – пояснил Новицкий. – А по результатам исследований, которые команданте прямо на процессор под шишкой передают, за тобой столько всего значится, что ты не только умереть – прахом рассыпаться должен.

– А-а-а, совесть, – протянул Яловега, без всякого удивления восприняв новость о том, что голова Рикраарте снабжена каким-то процессором. – Как бы тебе сказать… Мне это чувство, когда совесть грызет, совсем незнакомо… Я по молодости лет всегда успешно боролся с совестью. А потом она меня сама в покое оставила.

– Короче, ты – бессовестный, – нахмурился Новицкий. – Я сейчас команданте эту информацию передам…

Он опять замигал шишкой, команданте что-то ответил.

– Вот ведь гадство какое, – проворчал штурман. – И не придумывается ничего…

Яловега уставился на Новицкого непонимающим взором:

– Чего тебе не придумывается?

– Того. Не верит команданте, что могут жить существа, не имеющие не только нравственных установок, но и ответственности перед своим видом.

Яловега расхохотался:

– Это паучаре этому не верится? Он что, сильно совестливый?

– У нас очень развита преданность виду, – объявил Новицкий.

– Так я ведь из твоего вида! Ты же внешне ну совсем как человек. А, Янчик?

– Нет. Ты – чужак, – холодно ответил Новицкий. – А спрашивают с меня…

– Да почему им напрямую у меня не спросить? – взвыл Яловега. – Включил бы прибор твой команданте, я бы с ним и потолковал…

Новицкий потупился.

– Понимаешь, не может он с тобой разговаривать. Табу. Ты – сумасшедший. Мы очень осторожно к психам относимся. Появится один псих в ретлианской колонии, и всем плохо станет, потому что искажения пойдут.

– Какие еще искажения? – удивился пленник.

– Мыслительные. Думаешь, почему тебя еще на куски шинковать не начали? Статус твой неясен. А нет статуса – нет личности – нет права ликвидировать. Я говорю, что ты нормальный, просто совести у тебя нет, а команданте не верит. И от меня добивается чего-то вразумительного.

Яловега поднял брови:

– То есть сумасшедшие у них неприкосновенны?

– Вроде того, – кивнул Новицкий. – Убивать психов нельзя. Еще с древних времен так пошло. Хотя стараются держаться от них подальше.

– И меня считают сумасшедшим?

– Ну да, – все больше раздражаясь, буркнул бывший штурман.

Кирилл Янушевич дико расхохотался.

– Отойди от меня, сволочь, – приказал он Новицкому. – Мразь ты ползучая. Я – вице-король Вест-Индии. На колени! Так можешь и передать своему командиру!

– Ты чего, серьезно, что ли? – тупо глядя в глаза механику, спросил прислужник ретлианцев.

Яловега не удостоил его ответом. Подняв глаза к небу, он заорал противным голосом: