Фантомная боль - Михаил Тырин

— Садитесь, — толкнул в спину охранник.

— Куда?

— А вон... Хоть туда, — он кивнул на кресла. Антон, чувствуя, как подкашиваются ноги, подошел и сел. Охранник вздохнул и встал рядом. На соседнем кресле устроился Печеный. Он все время ерзал и вертелся, чувствуя себя неуютно.

Антон коснулся рукой свисающего рядом шланга. Он кончался никелированной трубочкой, половина которой была наискосок срезана. Внутри трубки поблескивала длинная и очень острая игла. Не было сомнений, что именно это жало оставляло на лбах «циклопов» след, похожий на подковку с точкой.

Из-за нагромождения пластиковых шкафов появился Джамбул. Он помахал Антону рукой и приветливо улыбнулся, как будто радовался встрече со старым другом.

— Значит, так, — объявил он, приблизившись, — мне нужно знать, кто вас сюда забросил. Вернее, не знать, а услышать и записать на видео. Сам-то я и без вас все знаю.

Он замолчал, выжидательно уставившись на Антона.

— А если не скажем? — подал голос Печеный.

— Вопрос не в этом, — сказал Джамбул. — Сказать-то вы мне скажете в любом случае. Вопрос вот в чем: вы сделаете это сами или мне придется применить мои передовые технологии?

Поскольку и Антон, и Печеный промолчали, он продолжил:

— Лично мне от вас ничего не надо. Но мои кредиторы очень хотят, чтобы вы сделали заявление, в котором назвали бы своих хозяев. Не вижу причин отказываться. Ни о какой порядочности речи идти не может — вы, как я понимаю, присяги не принимали.

— Нас никто сюда не отправлял, — сказал Антон, сохраняя ледяное выражение лица. — Мы сами. Пришли посмотреть, чем тут народ занимается, может, даже самим заняться. Скажи кредиторам, что мы просто банда, которая пришла грабить и воровать.

Джамбул терпеливо выслушал и даже не изменился в лице. Он как будто ждал такого ответа.

— Объясняю ситуацию, — продолжил он. — Если вы сделаете заявление, которое, разумеется, будет опубликовано, то никто при всем желании не сможет сделать вам плохо. Поймите сами — о вас узнает вся страна, вас пальцем никто тронуть не решится. А если промолчите, то так и останетесь неизвестными жиганами, пропавшими без вести в дебрях Немой земли. И мои кредиторы будут вольны совершать с вами любые действия. Да в чем дело?! — он неожиданно разозлился. — Антон, я тебя не понимаю. Ну ведь закончилось все, что ты строишь из себя пионера-героя?

— Никого я не строю, — ответил Антон и отвернулся.

Джам ненадолго задумался.

— Пойдем-ка со мной, — он поманил Антона рукой.

Охранник пошевелился было, но Джамбул успокоил его жестом. Он завел Антона в маленькое помещение без окон — по всей видимости, кладовку, и сел на ящик, пригласив Антона устроиться рядом.

— Послушай меня, Антон, — сказал он, приложив для убедительности руку к сердцу. — Ты лично мне ничего плохого не сделал. И я не хочу, чтобы с тобой случилось то, что будет с твоими дружками.

— А что будет с дружками?

— Ты же сам знаешь... Они, считай, уже «циклопы». Это решено не мной, да и... Да и какая разница?

— Ты уж скажи, раз начал.

— Ну что? Они расскажут в объектив камеры, что ЭКОПОЛ послал их шпионить против частного предприятия. Будет скандал. Для фирмы такой скандал — лучшая защита. Стоит только полиции снова сюда сунуться, как можно завопить, что это репрессии, избирательное уголовное преследование... Это не я придумал, поверь, я совсем другими проблемами занят.

— Верю. Ну а как же известность на всю страну, неприкасаемость?

— Не знаю, это не мои проблемы. Все уже хорошо продумано.

— И что будет дальше?

— Что будет с ними, я сказал. Ты же останешься здесь, подзаработаешь деньжат. Я уже поговорил с Мусой, он в принципе не против. Поверь, я зла на тебя не держу. Я понимаю, что ты просто в неприятности попал, тут у нас много таких.

— Что от меня требуется?

Джам тяжело вздохнул, собираясь с мыслями.

— Знаешь, я могу, конечно, заставить твоих ребят заговорить своими методами, но... Это не так просто, нужно время, подготовка... Словом, зачем создавать лишние проблемы? Убеди их сделать это добровольно.

— А потом ты воткнешь им в лоб иглу?

— Нет, это сделаю не я... Но вообще-то да.

— Очень здорово.

— Антон, пойми, ты их не спасешь, сколько ни тужься. И я не спасу. Просто не хочу. Потому что... — лицо Джама на мгновение исказила злая мучительная гримаса, — помню, как эта лысая гадина мне спички под ногти втыкала возле ДОКа. Но с тобой все иначе. И Муса не против...

— Кто это?

— Генеральный представитель. Он здесь главный. Ну, так в чем проблема?

— Проблема? Да ни в чем. Просто жить после этого не смогу и деньжата тут с тобой зарабатывать.

— Ну, это ты сгоряча сказал. Ты считаешь, что это предательство... Ладно. За ночь все обдумай, успокойся и пойми, что я прав. Короче, решай.

— За ночь?

— Да. А ты думал, мы прямо сейчас вам мозги жечь начнем?

— Вообще-то да.

— Нет. Сейчас Муса велел только память вам прозвонить. Это не опасно и даже не больно.

— Спасибо и на этом. А теперь скажи, что с нашими ребятами, которых охрана из цеха притащила?

— Ты все беспокоишься? Пока ничего. Тестируем их память, готовим. Получить «Третий глаз» — это тебе не зуб вырвать. Да хватит тебе про них спрашивать! Их больше нет для тебя, понял? Пошли...

x x x

Через десять минут Антон сидел в кресле со шлемом на голове. Он почти физически чувствовал, как ультразвуковой детектор прощупывает швы его черепной коробки. Когда он найдет подходящую щель, туда войдут два тончайших электрода.

Это действительно было не больно. Единственное чувство — как будто в мозгу шевелится что-то маленькое, живое... Однако к концу сеанса голова начала ныть. Антон терпел.. Ему больше ничего не оставалось — техники привязали его к креслу, как и Печеного. Антон ждал окончания, поглядывая на Джамбула, который сидел в углу и самозабвенно возился с его «Титаном».

Дверь бесшумно открылась, и вошел невысокий черноволосый человек со смуглой кожей. По тому, как все почтительно зашевелились, Антон понял, что это и есть Муса, генеральный представитель. Именно его он видел в столовой, когда смотрел через окна.

Муса осмотрел пленников, удовлетворенно кивнул и вышел. Вскоре после этого техники отключили приборы.

Печеный встал со своего кресла, морщась и сдавливая пальцами виски. Действительно, после сеанса собственная голова казалась мешком, набитым кирпичами.

Джамбул беседовал с техниками, склонившись над дисплеем. Доносились обрывки фраз: «...сместить контур... блокировка не срабатывает... надо будет поднять плотность... третьего будем гонять на форсированном режиме...»

Антон от души посочувствовал Обжоре, которого собирались «гонять на форсированном режиме».