Европейский сезон (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Ты меня спровоцировала, глупышка, — пробормотала Флоранс, бросая ремень.

— Простите меня, — пролепетала Мышка, поворачиваясь на бок. — Я подлая и неблагодарная. Вы почти как Госпожа. Спасибо. Ой, как мне легко. Спасибо, спасибо. Я очень виновата.

— Заткнись, — чуть не плача попросила Флоранс. По ее собственному телу проходили волны дрожи. Жаркий свинец истомы заливший бедра никуда не делся.

— Спасибо, — Мышка поцеловала ее в колено. — Позвольте мне. Вам тоже очень нужно. Я умею. Я хорошая служанка. Госпожа, когда вернется, меня накажет, если я не сделаю все что нужно.

— Перестань. Я гнусно возбуждена. Я себе потом не прощу, — прошептала Флоранс.

Кружева шуршали, корсаж похрустывал, маленькие пальчики в черно-серебристом лаке занялись платьем Флоранс. Возражать не было смысла. Катрин относится к подобному легко. Но дело не в этом.… О, дьявол…

Флоранс рассчитывала просто получить быстрое облегчение, но так легко отделаться не удалось. У девчонки оказались дьявольски нежные пальчики и язычок. Мышь явно знала что и как делать. Кроме того, Флоранс все время узнавала желания и привычки Кошки, — девчонка была истинной слайв своей госпожи. Присутствие Катрин ощущалось так явно, что Флоранс улетая, едва удерживалась от того, чтобы назвать подругу по имени. А возможно, и не удерживалось. Тело эгоистично и бесстыдно наслаждалось, но его ублажала совсем не подруга, и от этого становилось противно-сладко, и хотелось сделать очень больно маленькой усердной кукле. Иногда нечто подобное Флоранс испытывала и с любовниками-мужчинами, но тогда все бывало проще. Намного проще.

Флоранс лежала, вытянувшись по диагонали на неширокой кровати. Мышка безмолвно свернулась в ногах. Нужно было бы прикрыться, но шевелиться не было сил. Да и поздно шевелиться, после того когда позволяешь ублажать себя, куда изощреннее, чем служат рабыни тайных азиатских притонов.

— Хозяйка, я знаю, о чем вы сейчас думаете, — прошептала Мышка.

— Неужели? — пробормотала Флоранс, наблюдая за медленным пульсацией гирлянды.

— Вы сейчас себя обвиняете. Я знаю. Госпожа тоже долго привыкала к моему безумию. Я такая родилась. Ничего не могу поделать. Вы меня сегодня спасли. И спасли полезную слайв для моей Госпожи. Простите меня. Я совсем тут сходила с ума. Не знаю, как это получилось. Госпожа оставила мало инструкций, и я… Я струсила. Ремонт кончился, и мне стало страшно. Вдруг она, правда, не вернется…

Флоранс не глядя, пнула ногой.

— Я так говорила, чтобы вы меня успокоили, — поспешно сказала Мышка. — Я думаю, вы бы почувствовали, если на самом деле…

— Не говори глупостей!

— Я завтра буду умная, — тихо прошептала Мышка. — Я же не могу все время быть умной, правда? Вы меня успокоили. Цуцик не мог. Я с ним разговаривала вечерами, но он полностью понимает только Госпожу. А так сидит и ждет. Что ему, — он терпеливый. Простите меня. Мы сейчас не сделали ничего плохого.

— Знаешь ли, Найни, лучше тебе замолчать. Я — женщина бесстыдная и развратная, но дело сейчас не в постели и не в сексе. Нельзя делать, то, что считаешь бесчестным. С этим и Катрин вполне согласна. Почему я наслаждалась твоей болью? Только садистских комплексов мне недоставало. Мне это совершенно не нравится. Зачем я тебя избила?

— Чтобы мне стало хорошо, — прошептала Мышка. — Вы обо мне позаботились.

Флоранс промолчала. Хороша забота, — раз сама воспитательница-экзекуторша такой кайф поймала. Грешно. Избивать хорошеньких кукол, — как бы они не напрашивались, и как бы они не были сексуальны, — грешно. И наслаждаться ласками детей, пусть и вполне совершеннолетних, грешно вдвойне. Жуткая история. Правда, Грызуну стало легче. Да и самой тебе полегчало. Оказалось что два месяца воздержания, — испытание не для хладнокровного топ-менеджера. Вообще-то, у тебя после семнадцати лет таких длительных испытаний и не случалось.

— Хорошо, Найни, — значит, завтра ты разумная девушка? Уже неплохо. Обсуждать нынешнее б. во, — Флоранс поперхнулась. — Я уже и ругаться начинаю непреднамеренно. Обсуждать ничего не будем. Совершенно очевидно, — тебе нужна твердая рука. Двинемся проверенным путем. Пока Катрин нет, будешь докладывать мне о текущих делах. Допустим, — по средам. Полной релаксации не обещаю, но легче тебе будет. Но никакого секса. Во всяком случае, без крайней необходимости. Узнаю, что ты без нужды балуешься с пистолетом, — сдам в психлечебницу. Пусть там тебя сохраняют до возвращения Катрин.

Мышка поцеловала Хозяйке запястье. На этот раз в ее прикосновениях действительно не было ни капли секса.

Утром из всех троих самым не выспавшимся выглядел Жо. Когда Найни вышла из кухни, мальчик хмуро поинтересовался у матери:

— И что это значит? Ты ее била?

На лице Мышки действительно красовалось несколько царапин, в основном оставленных кольцами Флоранс. Места пострадавшие куда сильнее, к счастью были скрыты подолом скромного платьица.

— Что бы ни произошло вчера, это было вызвано исключительно терапевтическими целями, — категорически заявила Флоранс, борясь с желанием намазать джемом еще один рогалик. После бурной ночи есть хотелось чудовищно. И как только профессиональные садисты могут поддерживать себя в достойной форме?

— Ма, я имею право знать, — настаивал Жо. — У нее губы распухли. И вчера…, что это был за костюм?

— У Найни был небольшой нервный срыв. За это лето нам много пришлось достаточно пережить, а у девушки несколько запаздывающая реакция. Про костюм я вообще отказываюсь говорить. Ты уже не маленький, — сам все понимаешь.

— Да, — Жо глубокомысленно вздохнул. — Выглядела она… потрясающе. Найни у нас как кукла, — меняется до неузнаваемости, в зависимости оттого, что на себя натянет. Но сейчас она выглядит вполне жизнерадостной. Надо думать, — срыв действительно прошел. Только почему она с нами завтракать не села?

— Она лечиться диетой, — буркнула Флоранс, прекрасно понимающая, почему Мышка не сможет сидеть еще дня два. — Вообще, Жо, мне кажется, мы договаривались, что ты хорошенько обдумываешь, стоит ли задавать вопрос, еще до того как он выскакивает изо рта. Или это забыто?

— Нет. Я стараюсь. Но невозможно жить в окружении сплошных тайн. Даже оскорбительно, что ты мне рассказываешь меньше чем Мышка. Или твои тайны еще чуднее, чем у нее?

— Черт возьми, Жо, перестань ко мне приставать. Как любит говорить Катрин, — "Многие знания умножают печали". Что-то в этом роде.

— Я знаю, — Жо допил сок. — Надеюсь, она вернется, и вы перестанете сходить с ума. Я, собственно, тоже скучаю. С Катрин все как-то понятнее, хотя и сложнее. Ну, ты поняла, что я имею ввиду. И я надеюсь, что тогда у вас не появятся новые уловки, позволяющие не объяснять все до конца.

— Как ты думаешь, когда она появится? — глупо спросила Флоранс.

— Когда? — Жо задумался.

"Если он скажет, что Кэт может вообще не прийти, отделаю его не хуже чем Мышку. И наплевать, что он вымахал ростом с меня", — подумала Флоранс.

— Думаю, дней через десять- пятнадцать, — уверенно сказал Жо. — Три месяца оптимальный срок для проведения серьезной операции.

— Какой операции?! — изумилась Флоранс.

— Я откуда знаю? — сын помахал в воздухе рукой. — Ну не на пляж же она отправилась загорать?

На следующий день Флоранс не выдержала:

— Больно?

Мышка протирала зеркало, и было заметно, что на цыпочки она поднимается с некоторым трудом.

Найни повернулась к сидящей за ноутбуком хозяйке дома и улыбнулась:

— Я обошлась без лекарственных средств. Так будет болеть дольше и мне будет спокойнее. Пожалуйста, не сожалейте о происшедшем. Я чувствую себя очень виноватой, зато могу спокойно существовать.

— Вот и хорошо, — мрачно сказала Флоранс. — Раз ты можешь терпеть и наслаждаться, вечером садись с нами ужинать. Жо чувствует себя не в своей тарелке, да и мне не доставляет удовольствие, знать, что ты жуешь сухарики украдкой где-то по углам. Сможешь сидеть с нами? Ерзать не обязательно.