Европейский сезон (СИ) - Валин Юрий Павлович

Мышка исчезла. Жо кивнул матери:

— Ничего не случится, ма. Ты только позвони сразу полиции.

Он, пригибаясь, перебежал через гостиную, осторожно открыл дверь на широкую веранду. Хриплый неистовый лай Цуцика сразу стал оглушительным. Флоранс начала тыкать дрожащими пальцами в кнопки телефона…

Она позвонила в полицию, службу спасения и местную жандармерию. Слава богу, везде сразу отвечали, и без особого удивления обещали прислать помощь.

Флоранс осторожно вышла в гостиную. Из-за приоткрытой двери веранды по-прежнему доносился лай Цуцика и неразборчивые крики. Двигаясь вдоль стены, Флоранс осторожно приблизилась к двери. На веранде, прячась за перилами, скорчился Жо. За забором на улице мелькали смутные фигуры, в окна дома, ослепляя, били фары нескольких мотоциклов. В лучах света, подпрыгивая от злости, метался Цуцик. В криках на улице Флоранс среди ругательств и угроз различила и собственную фамилию.

Сидящий под прикрытием перил Жо делал умоляющие жесты, уговаривая мать отойти от двери. Флоранс отступила вглубь гостиной. Нужно что-то сделать полезное. Только что? Невозможно поверить, что все это происходит с ней, с ее домом, с ее семьей. Менеджеров ведь никто и никогда не сжигает. На них частенько подают в суд, но… Флоранс стиснула зубы, отгоняя растерянность. Да приди же в себя! Даже дети знают, что им делать. Стыдно. Так, — если у них бутылки с бензином, — значит, будет пожар. Придется убегать. О, боже! Придется выходить прямо туда, к ним. Нужно подготовиться.

Документы, ноутбук, ювелирная мелочь.… Остальные драгоценности в сейфе, и если верить обещаниям фирмы-изготовителя, от пожара они не должны пострадать. Вещей оказалось ничтожно мало, — Флоранс с недоумением посмотрела на почти пустую сумку. А вам и взять-то с собою нечего, мадам Морель. Она кинула в сумку пару свитеров, — сойдет на первое время для Жо и Мыши, метнулась в комнату Катрин. Ноутбук, пакетик с безделушками — девочка ими дорожит. Теперь сумка выглядела поприличнее. Что еще берут с собой в бегство?

Несколько человек сидели на невысокой ограде, швыряли в рычащего пса камнями. Цуцик, огрызаясь, благоразумно отступал к дому. Выглядел пес достаточно свирепым, чтобы рокаи воздерживались от немедленного перехода в наступление. Оставляя дымный след, полетела бутылка, шлепнулась рядом с псом, но в траве не разбилась. Цуцик отскочил, но тут же получил камнем по ляжке. Звякнула еще одна бутылка, расползлась огненной лужей. Пес негодующе взвизгнул и попятился. Рокаи на заборе торжествующе заорали и засвистели.

— Жо, я выйду и оттащу его, — пискнула откуда-то снизу Мышка.

Мальчик на четвереньках подполз к двери, вполголоса крикнул:

— Будь осторожна. Я прикрою.

Флоранс хотела закричать, запретить, но внизу уже стукнула дверь, — маленькая голоногая фигурка выскочила на освещенную лужайку, ухватила пса за ошейник. Рокаи завопили от восторга, заулюлюкали. Найни потащила ошеломленного и не слишком-то сопротивляющегося Цуцика к двери. Не успели они подняться по ступенькам, как один из сидящих на заборе вскинул обрез двустволки. Грохнуло, из коротко опиленного ствола вырвался сноп оранжевого огня. Дробь хлестнула по стене чуть выше двери. Мышка пронзительно завизжала. Застучали быстрые двойные хлопки выстрелов, — Жо из-за перил веранды открыл огонь, целясь поверх фигур на заборе.

Флоранс поняла, что сидит на корточках, прикрывая голову руками. Гремело внизу, на веранде, на улице…

Жо лежал за перилами, на него сыпалась каменная крошка и чешуйки краски. Дом теперь обстреливали из двух ружей, через забор одна за другой перелетали бутылки с бензином. Мальчик просунул ствол "Беретты" между перилами, не целясь, выстрелил.

Внизу Мышка, пища непонятные себе самой ругательства, толкнула входную дверь, трижды выстрелила поверх фар мотоциклов. Лежащий под шкафчиком для обуви Цуцик поддержал акцию яростным рычанием.

Взревели двигатели мотоциклов и скутеров. Улица, казалось, в один миг опустела. Только потрескивало и колебалось на лужайке перед домом невысокое синеватое пламя бензиновых луж. Потом донесся отдаленный вой полицейских сирен.

— Ты зачем так часто стрелял? — возмущено пропищала Мышка. — Это разве кино?

— Ну, не давал им высунуться, — возбужденно сказал Жо, тяжелый пистолет в его руке ядовито вонял порохом.

— И сколько у тебя патронов осталось? — ехидно поинтересовалась Мышка.

— Не знаю, — пробормотал мальчик.

— Как ребенок. Госпожа всегда говорила…

— Замолчите оба, — с мучительной гримасой простонала Флоранс. — Сейчас полиция будет здесь. Куда спрятать оружие и пули?

— Я спрячу, — заверила Мышка. — Ты собрал гильзы?

Жо похлопал себя по карману.

— В карман?! — ужаснулась девушка. — Следы останутся.

— Жо, немедленно переоденься, — приказала Флоранс. — Мышь, прячь все опасное, так чтобы и собаки-ищейки не нашли.

Стоя у дверей, Флоранс смотрела, как осторожно подползают с обеих сторон улицы полицейские машины. Сирены выключены, лишь сполохи красно-голубого света озаряют забор и подстриженные кусты.

— Не торопятся, — заметил Жо, торопливо заправляя футболку в свежие джинсы. — Давай, Ма, теперь твой выход.

Истерику Флоранс устроила яркую. Мешая в кучу обвинения в адрес хулиганов и обнаглевших эмигрантов, полиции, журналистов, мэрии, министра внутренних дел, Совета Европы, коммунистов, социалистов и правых радикалов, бездельников из Службы спасения, дама рыдала, цеплялась за ремни жандармов и полицейских, умоляя защитить ее и сына от скотов, собирающихся расправиться с ни в чем не повинными людьми. Приходилось отпихивать стаканчики с теплой водой, таблетки транквилизаторов, и бесчисленные руки желающие усадить измученную даму в машину скорой медицинской помощи. Настроена мадам Морель была действительно непримиримо, — временами ее крикам начинало вторить из дома взволнованное подвывание Цуцика. Воняла тлеющая трава, шуршали полицейские рации. Фасад дома, весь в оспинах от сотни дробин, выглядел впечатляюще. Потом начали прибывать журналисты, и полицейским, измученным очередной бессонной ночью, пришлось преграждать репортерам проход к центру событий.

В дом Флоранс вернулась только когда небо начало светлеть. Улица опустела, лишь торчала патрульная машина оставшаяся охранять дом. На лужайке чернели отвратительные проплешины. В дом Флоранс без ордера на обыск так никого и не пустила. Зато получила уйму соболезнований и заверений в том, что безопасность семьи Морель будет обеспеченна на самом высоком уровне. Даже журналисты, похоже, прониклись некоторой симпатией к милой заплаканной и задерганной даме.

Жо и Мышка сидели прямо на полу. Цуцик уже давно дремал рядом с дверью.

— Ма, ты классная актриса, — сказал Жо.

— Чтоб они все сдохли, — слабо сказала Флоранс.

Мышка с тревогой смотрела на бледное как мел лицо хозяйки:

— Вам не…

— Помолчи, — выдохнула Флоранс. — Напрасно вы не спите. Жо, иди к себе.

— Тебе плохо, да, мама? — догадался мальчик.

Флоранс сидела на кухне, медленно тянула сок. Мышка, так мгновенно принесшая и таблетки, не так давно выписанные доктором для мадам Морель, а заодно и совершенно ненужную походную аптечку, сидела на корточках и держала за запястье холодную руку Хозяйки, считая пульс.

— Мне уже лучше, — пробормотала Флоранс и тихо заплакала.

— Ма, ну что ты? — жалобно сказал Жо. — Все уже кончилось.

— Молчи, — шепотом приказала Мышка. — У Хозяйки стрессовое состояние. Она в первый раз была под пулями, а потом сразу занялась дипломатией. У тебя очень умная мама, Жо. Ты вспомни, как сам ревел, когда вернулся.

— Не нужно, — сказала Флоранс. — Я сейчас перестану. И сердце уже не болит.

Ей захотелось погладить девочку, и Флоранс, машинально сняв мешающий парик с маленького черепа, провела ладонью по чуть колющейся поверхности:

— Ты очень смелый и правильный слайв. Вы оба очень смелые. Пожалуй, лучше нам отсюда уехать.

— В гостиницу? Правильно, мама. Теперь от журналистов опять отбою не будет. Лгуны паршивые, — Жо скривился.