Нити судьбы - Елена Паленова

покровителю… Каждая монета, попавшая в руки Йакара-сэ, была потрачена на книги, манускрипты и древние пергаменты, содержащие в себе хотя бы крупицу магических знаний. Он посвятил магии всю свою жизнь.

Неприятно было это осознавать, но колдун знал всё о родословной Мэй задолго до того, как Хелигарг принял титул короля Иллиафии. Он наблюдал, ждал и надеялся, что именно она сделает то, чего не сделала её прародительница. Хелигарг не был амбициозным, поэтому колдун выбрал себе другого помощника – это он посеял в алчном до власти сердце Диаскаргена зерно уверенности, что тот может обладать всей Сальсирией. Он подсказал, как этого можно добиться. Он придумал гениальный план, убивший лорда Саржера, а потом и Нэйджела. И всё это только ради того, чтобы получить предсказание своей судьбы. Не власть над всем миром, нет. Всего лишь одно пророчество.

Мэй никак не могла решить, ненавидит она этого человека или жалеет его. Ей было настолько тошно от всего этого, что даже не хотелось завершать начатое. Увы, она прекрасно понимала, что море не даст лоскутку ткани существовать долго. Скоро нити утратят связь между собой, а она должна успеть получить то, зачем сунулась в эту обитель горькой и жестокой правды.

На мгновение задержав руку возле алеющей, словно капля крови, бусинки настоящего, Мэй решительно передвинула пальцы дальше – к самому концу нити, прикоснулась и тут же отдёрнула руку, будто обожглась.

– Нет, только не это…

Нить задрожала, ярко вспыхнула, и реальность обрушилась на девушку с новой силой, в один миг окружив её чужими голосами и многочисленными запахами. Инстинктивно прижав руки к животу, Мэй почувствовала под ладонью уверенный толчок и только после этого позволила себе открыть глаза.

– Моя мама проснулась, – спокойно сообщила сияющая Лисандра кому-то за своей спиной. – Мама, почему ты всё время спишь? Тебя опять заколдовали?

Чьи-то большие руки подхватили девочку и переместили её за пределы поля зрения, которое пока ещё было совсем небольшим и нечётким.

– Госпожа? – склонилось над Мэй знакомое лицо.

– Вассил? – прохрипела она и облизнула пересохшие губы. – Дайте воды.

– Нора, воды! – тут же скомандовал наставник, и Мэй решила, что раз её горничная здесь, то дракон принёс свою добычу в Рион.

Увы, это оказалось не так. Совсем скоро выяснилось, что она уже несколько дней лежит на огромной постели в хозяйской опочивальне замка Латернон в окружении латернонских слуг и под охраной латернонских воинов. Дракон принёс её туда, где она хотела оказаться меньше всего.

Либо она начисто лишилась абсолютно всей магии, либо её нерождённый сын всё ещё излучал признаки драконьей крови, но фьораги совершенно не возражали против присутствия леди Хараган в их владениях. А Исгайл и вовсе не отходил от её постели с того самого дня, как крылатое чудовище оставило свою добычу посреди замкового двора и убралось с глаз долой куда-то на север.

Мэй даже не стала спрашивать про Нэйджела, потому что понимала, как больно будет этим людям отвечать на её вопрос. Да ещё и Лисандра, которую теперь за уши невозможно было оттащить от новой мамы, постоянно вертелась поблизости и без умолку трещала о том, что её папа скоро вернётся домой, и все будут счастливы. Малышка была уверена, что это новый дракон дедушки Кагоннара нашёл маму Алимею и вернул её домой. Мэй заметила, что никто не берётся разрушить эту детскую уверенность.

Только поздно вечером, когда Лисандра заснула у неё под боком и была бережно перенесена в свою спальню, леди Хараган получила все ответы на свои вопросы. Даже те, которые предпочла бы никогда не слышать. Вассил и Ланар не утаили от неё ничего. И о том, насколько была правдива легенда о спящем драконе, они ей тоже рассказали.

Все обитатели Сальсирии знали, что Нэйджел Хараган разбудил дракона для того, чтобы пропавший наследник лишился магии, которая в чужих руках могла натворить множество бед. Мэй решила, что тоже будет в это верить, потому что чувствовать вину за самопожертвование любимого человека было выше её сил. Он сделал это, чтобы спасти Сальсирию. Другой правды нет и быть не может. Он спасал не её. Он спасал весь этот чудовищный и несправедливый мир.

Глава 22

Весна выдалась на редкость ранней. Мэй прекрасно помнила, что обычно в это время в Рионе о тепле ещё даже никто и не мечтает, но южные ветры принесли к северным горам тяжёлые тучи, которые извергали из себя потоки воды до тех пор, пока не смыли весь снег со склонов Таорнага. Вслед за этим над замком Латернон вовсю засияло солнце, и север довольно быстро пробудился от зимнего сна, хотя спать ему полагалось ещё, как минимум, месяц.

Река Таор разлилась настолько, что затопила единственную переправу в Латернон. Причём случилось это именно тогда, когда после долгих препирательств со своими новыми подданными Мэй всё же вырвалась в Рион, чтобы проведать отца. Он мог бы приехать и сам, но ей безумно хотелось увидеть отчий дом и родные лица до того, как станет матерью. Ну и заодно полюбоваться на крошечного сынишку Тогарда, совсем недавно появившегося на свет.

Понятное дело, никто не отпустил её в Рион одну. Сопровождение госпожи Хараган состояло из такого количества воинов, что Хелигарг с его неизменной сотней стражей потерпели бы сокрушительное поражение, вздумай Мэй при встрече отдать приказ к бою. Она пыталась убедить Ланара, что ей не нужна целая армия, потому что их кони превратят все дороги в непролазное болото, но он даже слушать не стал. Ещё и сам поехал, чтобы лично проследить за безопасностью госпожи – колдун-то так и не объявился, мало ли что…

С тех пор, как она пришла в себя в господской спальне замка Латернон, с неё разве что пылинки не сдували. Всем было прекрасно известно, что в этом нет нужды – она носит самого обычного ребёнка, от которого уже не будет зависеть судьба этого мира, но от чрезмерной заботы этот факт нисколечко её не спасал. Люди делали это из уважения к Нэйджелу и его поступку. Они считали своим долгом сделать всё возможное для того, чтобы леди Хараган чувствовала себя королевой и вдовой героя, а