Аферистка - Кристина Грэн

Водитель такси выглядел устало. Ему надоело развозить людей по улицам города. Я подарила ему плюшевого медвежонка с бриллиантом. Я не хотела владеть им, как и миллионом Геральда. Его долговая расписка все еще была у меня, но я не собиралась взыскивать по ней деньги. Геральд и Герман потерпели неудачу, осуществляя свой новый честолюбивый проект. Я получила эти сведения от частного детектива, которого наняла, чтобы навести справки о своих старых знакомых. Оба предпринимателя исчезли, оставив после себя строительные площадки и долги. Впрочем, я была рада, что Геральд вновь оказался банкротом. Хотя и не сомневалась, что он снова возьмется за старое, опять ввяжется в какой-нибудь проект.

Я надеялась, что мы больше не встретимся в этой жизни. Тот, кто не любит меня, является моим врагом, а значит, весь мир для меня населен врагами. И я обманываю их, хотя мое собственное положение довольно безнадежно, несмотря на то что на моем банковском счете в Цюрихе лежат три миллиона двести семьдесят пять тысяч марок. Если бы Бреннер осуществил свою угрозу, все эти деньги пропали бы. Стали бы собственностью банка. Мысль об этом ужасала меня.

На улицах было тихо, мимо меня прошли несколько пьяных, сильно шатаясь и что-то напевая себе под нос. Белые заснеженные улицы и серые дома. Снег в городах никогда не бывает девственным, он всегда грязный. Но только в городах я чувствую себя как дома. Пластиковые карточки защищают меня от холода, а чистые теплые постели в гостиницах манят своим уютом. Таксист поинтересовался, весело ли я провела новогоднюю ночь. Я рассмеялась, и у меня на глазах выступили слезы. Коэн писал песни о «прекрасных неудачниках». Нет, я больше не надеялась на то, что он найдет меня. Ведь мне шел уже тридцать четвертый год.

Глава 18

Кубинцы посадили в память о Кларе дерево и прислали мне его фото. Кроме дерева, на снимке были изображены улыбающиеся дети на фоне мемориальной доски. Очень трогательная фотография. Свой тридцать четвертый день рождения я отпраздновала вместе с Карлом, который специализировался на межпозвоночных хрящах. Он стал моим лечащим врачом и в свободное от работы время — любовником. Карл, конечно, женат, как большинство мужчин в его возрасте. Он очень трепетно относился к гонорарам и считал каждый пфенниг.

Карл установил, что жена дорого обходится ему. Ночь с ней (а он занимался с супругой сексом дважды в месяц) стоила, по его расчетам, семь тысяч марок. Он называл жену фригидной и слишком дорогой женщиной. На платоническую любовь Карл был не способен.

С тех пор как я приняла решение жить честно и праведно, у меня начались сильные боли в позвоночнике. Кроме того, я страдала от бессмысленности жизни. Карл называл мои боли психосоматическими. Я была для него интересным случаем в его медицинской практике и к тому же скромной любовницей, довольствовавшейся малым. Апартаменты в гостинице «Рафаэль» я оплачивала сама. Квартира Карла располагалась поблизости.

Карл был очень практичным человеком. Он находил удовольствие во всем, чем бы ни занимался. Болезнь и одиночество заставили меня сблизиться с ним. Карл очень увлекательно рассказывал о заболеваниях позвоночника и относился ко мне заботливо и предупредительно. Ко дню рождения он подарил мне корсет, украшенный дорогими кружевами. Одновременно красивый и полезный для здоровья подарок. Корсет способствовал прямой осанке. Никто никогда не проявлял обо мне подобной заботы.

Я понемногу тратила свои деньги и ничего не требовала от любовника, скромно живя в роскошной мюнхенской гостинице. Я проводила время в ленивой праздности и считала, что работа мешает людям предаваться удовольствиям и задумываться о том, кто они и какими хотели бы стать. Впрочем, на эти вопросы я не смогла бы дать ответы. Я стремилась только к одному — избавиться от боли. Ради этого я терпела уколы, массажи и занималась лечебной физкультурой. Постепенно благодаря искусству Карла я одержала победу над болью. А может, боль прошла сама собой. Похоже, Карл сам не знал, чему именно я обязана своим исцелением, но всем своим видом давал понять, что является всеведущим врачевателем, способным совершить чудо. Я заметила, что врачи часто обладают актерскими способностями.

У меня не было друзей. Я проводила время, читая книги, делая покупки, обедая с Карлом. Время от времени звонила в Цюрих и интересовалась ценами на акции. Я жила на проценты от вкладов. Мюнхен — город с тысячей соблазнов. Здесь можно вести роскошную жизнь. Со времен Геральда здесь ничего не изменилось. Правда, с тех пор у меня поубавилось наивности, зато возросла степень свободы. У меня появились деньги, которые позволяли не воспринимать мужчин всерьез и относиться к ним так, как они того заслуживали.

У Карла имелся загородный домик на озере Штарнберг, где обычно отдыхала его жена. Она ненавидела супруга за его постоянные измены, но разводиться не хотела, поскольку привыкла жить в достатке. Карл тоже ненавидел жену, поскольку она заставляла его притворяться и изворачиваться, но тоже не собирался подавать на развод, так как не желал делить имущество. Все упиралось в деньги. Когда речь заходила об имуществе, удовольствия отходили на второй план. Карл утверждал, что самое важное для человека — здоровье. И это неудивительно, ведь он делал на нем деньги. В клинику стекались пациенты, чьи крестцы и позвоночники не выдерживали напряжения жизни. И Карл творил настоящие чудеса, особенно если лечил симпатичных молодых пациенток.

Я не допускала даже мысли о том, чтобы превратить Карла в одну из своих жертв. Я поклялась себе больше никогда не шантажировать мужчин с помощью секса. Йоханнес Бреннер на всю жизнь отбил у меня охоту заниматься подобным бизнесом. В благодарность за это я часто звонила ему на мобильный и служебный телефоны и оскорбляла непристойными словами. Так я изводила садиста, любившего нагонять на женщин смертельный страх. Я грозила кастрировать его с помощью ножниц, изнасиловать с помощью искусственного пениса, нашпигованного гвоздями, исполосовать ему язык лезвием бритвы. Мне доставляло удовольствие приводить его в смятение. Я чувствовала, как мой голос повергает его в панику. Эти звонки помогали мне избавиться от кошмарных воспоминаний о той новогодней ночи.

Вылечив позвоночник, я сменила любовника. Теперь я встречалась с Бернгардом, продюсером, который всем своим любовницам обещал роль в фильме. Мне он тоже дал подобное обещание, хотя я была значительно старше его пассий и совершенно независима в материальном отношении.

Бернгард был очень занятым человеком, он говорил быстро и употреблял в своей речи массу английских выражений. Его мобильный телефон то и дело звонил, и Бернгард вел переговоры, сыпля кинематографическими терминами. С ним невозможно спокойно поговорить. Впрочем, в этом не было никакой необходимости. Бернгард радушно принимал в своем доме всех, кого считал друзьями и полезными людьми. Он обращался на ты ко всем звездам и считался гением в своей области. Я поддерживала с ним отношения, потому что, во-первых, он обещал дать мне роль в кино, а во-вторых, секс с ним не казался мне обременительным. Обычно я садилась верхом на него, и это уменьшало нагрузку на позвоночник. Бернгард быстро достигал оргазма, потому что не любил тратить время впустую. Быстрота и скорость — девиз его жизни. Он ел и пил так же быстро, как и говорил, и любое промедление приводило его на грань нервного срыва. Бернгард владел виноградником в Тоскане, но мне так и не довелось побывать там. Моя карьера киноактрисы тоже не состоялась. Я не прошла пробы. Опытная мошенница и талантливая актриса в жизни растерялась перед кинокамерой. Это привело к разрыву наших отношений, потому что Бернгард не терпел рядом с собой ничего несовершенного. Я отомстила, бросив его мобильный телефон в аквариум с рыбками в итальянском ресторане, где у нас состоялся прощальный ужин.