Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса

— Глянь! Идут, уже идут!

Ифе помогла мне сесть на подоконник, огороженный по краю длинным подвесным кашпо, лианы неизвестного мне растения спускались вниз, к улице, по которой неожиданно разнесся гул далекого колокола. Далеко внизу, за уходящей к скалам тропой, мне показались колонны неведомого храма, а из него, будто неведомое наводнение, стекал туман, медленно, но неукротимо поднимавшийся к центру города.

— Ифе, что это?

— Акрополь и его жители.

Подруга облокотилась рядом со мной и довольно улыбнулась, глядя куда-то вниз, словно там ей встретился знакомец. Вытянув шею, я проследила за ее взором и отметила какое-то шевеление среди фруктовых деревьев, туман, поднимавшийся из темного неосвещенного храма, будто просочился сквозь землю к нам, тонкими струйками, витиеватыми пальцами выбираясь на поверхность.

— Ифе…

— Не бойся, главное не упади.

За считанные минуты диковинная мгла преодолела половину расстояния до нашего дома, и только тогда, значительно запоздав, я смогла рассмотреть ее среди набравшей силу темноты, что опустилась на город сразу после заката. Множественные улочки едва были освещены, бледные огни горели только на самых больших из них, но и то скорее служа чуть намеченным ориентиром, нежели реальной помощью странникам. Туман, затопивший все дороги, можно было разглядеть только благодаря его странному, едва заметному сиянию, словно отражавшему редкие огни Бахарны.

В витиеватых завитках невесомого дыма постепенно проступали понятные моему глазу черты, и картина, открывшаяся мне, вдруг показалась жуткой, поистине ужасающей, но чудовищно знакомой. Мгла несла в себе огромное множество лиц, спокойных и веселых, грустных и радостных, выражающих тоску или смирение в зависимости от настроения. Передо мной в безумном туманном море предстали мертвецы, уверенные в собственном существовании и вышедшие так обыкновенно, будто это было частным явлением.

Стоило им подойти ближе, как я внутренне обмерла, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Казалось, в моей жизни не будет ничего страшнее поездки через Ведьмин дол или серую эльфийскую Эсту, но Бахарна смогла это с лихвой превзойти.

Мертвые, всюду мертвые, их не счесть, не объять разумом, и они среди живых гордо шествуют по городу, будто остальные были лишь временными гостями своих домов и улиц.

— Но как же…

— Ночные жители Ориаба. Стоит солнцу уйти, как начинается их время.

— Я не понимаю…

Рискованно свесившись вниз, я во все глаза уставилась на проходящие мимо белесые силуэты. Они действительно вели себя так, словно начался их привычный распорядок дня. Часть фигур разошлась по домам, часть продолжили путь наверх, но не к дворцу царицы, а по тропам к террасам, заполненным кустарниками кофе.

— Что они там делают?

— Работают конечно, Ориаб всегда следит за своим урожаем и днем, и ночью. В каждой семье есть хотя бы один работающий мертвец, помогающий живым по хозяйству или трудящийся в полях.

— И у тебя тоже?

Насмешливо цокнув языком, девушка покачала головой и показала рукой вниз. Среди апельсиновых деревьев, там, где я несколько минут назад видела лишь мелкие лепестки тумана, уже стоял силуэт высокого юноши в свободных одеждах, его лицо было безумно похожим на Ифе.

Кибела

Вид мертвецов, бредущих по пыльным улочкам ночной Бахарны, напугал меня настолько, что до полуночи не получилось сомкнуть глаз. Мне не слышны были их шаги, белесые тени не говорили меж собой, но одно осознание их присутствия рядом, под окнами, безумно нервировало, заставляя раз за разом проверять, закрыты ли ставни и нет ли кого-то прямо в моей комнате.

Впервые я пожалела, что не осталась на корабле, там было бы сравнительно проще отдохнуть среди уже привычного скрипа канатов, шума моря и тихих переговоров команды.

— Мундус.

Не можешь уснуть?

— Не могу. Скажи, почему здесь всё так похоже на мою родину? Это так жутко, странно и волнительно одновременно.

Возможно, кто-то нарочно поддерживает здесь такой порядок.

— Наверное, я бы хотела получше узнать этого человека.

Закрыв глаза я досчитала до десяти. Обычно этого хватало, чтобы заснуть, и мимолетный разговор с божеством придал мне немного уверенности, несмотря на то, что помочь он мне никак не мог.

Покрывало из плотного окрашенного хлопка приятно обнимало плечи, на нем геометричными узорами двигались в танце разные звери. Вкусно пахло апельсинами, чуть-чуть сушеными травами и чем-то еще, что я не могла определить, сладко и очень похоже на шоколад. Отгородившись от мира извне, я медленно выдохнула, расслабилась и сделала глубокий вдох. Столько всего случилось за день, немудрено было устать настолько, что даже для засыпания не хватало сил. Деми, свернувшись на постели черным котом, тихонько муркнул, а я наконец провалилась в блаженный сон.

Родной город вдалеке мерцал изумрудными украшениями при свете солнца, мраморные плиты расстилались от самых главных улочек прямо к воде. Малые дети спускались по ним к морю, садились ждать прилива и задорно смеялись, когда ленивые волны обдавали их мириадами брызг.

Ступив босыми ногами в лазурную гладь, я вдруг почувствовала чужое внимание. Обернувшись, я заметила черную тень, стоящую под раскидистыми ветвями ив. Она чуть колыхалась, смазанная, смутная, иная, нежели мой милый суетливый мир, но выглядела так, будто когда-то была его продолжением и частицей.

— Иранон!

Гулкий топот Ифе и ее звонкий голос выдернули меня из сна. Из окна в щели ставней уже пробивалось утро, заигрывая с всполошенными пылинками в воздухе. Сонно потерев глаза, я попыталась понять, почему ночь прошла так скоро, пока несносная хозяйка дома бесцеремонно распахнула дверь спальни. Не теряя ни секунды, она радостно улыбнулась и подскочила к постели.

— Иранон, соня-засоня, вставай!

— Боги, зачем?

— Ты всё пропустишь! Нам позавтракать еще надо и привести тебя в порядок, а потом бежать, бежать к морю, да чтобы только пятки сверкали!

Поморщившись, я взглянула на Деми, и даже он не выглядел отдохнувшим, осоловело мотая головой. Подтянув одеяло к лицу, я предпочла лечь на другой бок.

— Ифе, отстань, пожалуйста…

— Дуреха!

Неожиданно сильные руки культистки единым движением крепко обняли меня и, завернув в куль, закинули на загорелое плечо. Вытаращив глаза от изумления, я смогла только протестующе пискнуть, прежде чем Ифе вынесла меня из комнаты. Пелена кудрей лезла в глаза, ступеньки пролетели под носом, по ним вслед за мной бежал растревоженный кот.

— Кибела передала нам послание, попросила явиться на берег сразу после завтрака. Она поговорить с тобой хотела, еще вчера это сказала, неужели ты уже всё забыла? Иранон, ты такая рассеянная, как ты вообще добралась до Ориаба?

— Да я… я… как же… ой!

Грубо усадив меня за стол на первом этаже, Ифе подтянула ко мне пару хрустящих сырных лепешек с чесноком и стакан с каким-то коричневым напитком. Поводив носом и вытащив из кокона руки, я, настороженно принюхавшись, узнала тот самый аромат, похожий на шоколад, блуждавший у меня в комнате.

— А это…

— Пряный какао, ешь давай.

— Ты невыносима.

Убрав упавшие на лицо пряди, я села поудобнее, избавляясь от покрывала. После такого при всем желании не получится уснуть, даже если смогу отбиться от девушки. Голова гудела от резкого пробуждения, показалось, что вот-вот пойдет кровь из носа, но всё обошлось. Дав знак Деми, я послала его за трубкой и мешочком, рассудив, что немного трав в это утро не помешает.

— Сладкое будешь?

— Д-да, буду.

— Тогда держи.

Выставив на столешницу крупную глиняную банку, Ифе сняла крышку и запустила внутрь крупную деревянную ложку. Запахло чем-то сладким и ягодным, а спустя всего мгновение в глубокую тарелку, разрисованную фруктами, легли несколько цельных слив в прозрачном, чуть розоватом сиропе.

— Осторожно, там косточки остаются.