Воин Ллос - Роберт Энтони Сальваторе

готовы выступить немедленно по моей команде, —  сказала она Таайрул и Малагдорлу.

— Ты не будешь ждать известий о более масштабной битве? — осмелилась задать вопрос Первая жрица Таайрул.

— Мне не нужны слова другой матроны, чтобы действовать. У нас есть собственные шпионы, —  ответила Мез'Баррис. —  Пусть просочатся слухи о нашем новом пленнике и нашем намерении проклясть и зарезать этого убийцу Бреган Д'Эрт сегодня днем.

— И ты, волшебник, —  сказала она Кайтейну. —  Найди источник, используй источник —  мне все равно, кого! —  чтобы Джарлакс поверил, что я не настолько убеждена в том, что Бреган Д'Эрт были бы настолько глупы, чтобы встать на сторону еретиков.

— Ты приглашаешь Джарлакса войти, —  сказала Таайрул.

Шакти Ханцрин ахнула и начала протестовать.

— Джарлакс вполне может пережить это, —  сказала Мез'Баррис, перекрывая ворчание. —  Но Дзирт До'Урден заплатит. Они вместе в городе, как мы только что узнали. Джарлакс —  негодяй и еретик, но он верен своим последователям. Он придет за Браелином Дженкуэем, и мы будем готовы.

— Его союзники очень сильны, —  напомнила Кайтейн.

— Но мы их знаем, —  ответила Мез'Баррис. —  Мы изучили их и знаем, как победить, не так ли?

— Даже того, у которого странная магия? — спросила Таайрул.

— Особенно этого, —  уверенно сказал Кайтейн.

— Как это возможно? — спросила матрона Зирит. —  Никто не сбегает из тюрем дома Меларн.

— Нам помогли. Или, по крайней мере, Браелину. Он был в камере рядом с моей и сумел спасти меня, —  объяснил Дайнин Зирит и другим аристократам Дома До'Урден, а также Алеандре и еще одной присутствующей: Ивоннель из Дома Бэнр.

Ни от кого из собравшихся не последовало никакого ответа, кроме недоверчивых взглядов.

— Это была женщина, жрица, верховная жрица, первая жрица Дома, я полагаю.

— Къернилл, —  заметила Ивоннель.

— Да, Къернилл! — сказал Дайнин с большим волнением.

— Къернилл Меларн помогла тебе сбежать? —  спросила явно скептически настроенная Зирит.

— Да, ну, нет... Браелину. И она поправила его, когда он назвал ее так.

— Къернилл Кенафин, —  сказала Ивоннель.

Дайнин кивнул с большим энтузиазмом, отметила Ивоннель.

— Я слышал, как они разговаривали после того, как она парализовала охранника. Она сказала, что ее зовут Кирнилл Кенафин. Он сделал паузу, выражение его лица говорило о том, что ему только что пришло в голову что-то еще. —  И она хотела, чтобы Браелин поговорил с тобой! —  сказал он, указывая на Ивоннель. —  Она сказала…

— Не здесь, —  перебила Ивоннель. —  Мы с тобой обсудим это позже.

Она чувствовала холодный взгляд Зирит, но на самом деле ей было все равно. Она не собиралась раскрывать отношения между домом Бэнр и двуличной Къернилл всему клану Зирит, особенно архимагу Тсабраку, которому было что терять, если бы он встал на сторону еретиков.

— Должны ли мы верить, что в Доме Меларн в это критическое время назревает война? — спросила Зирит Дайнина, но она все еще смотрела на Ивоннель.

— Возможно, небольшая борьба за власть, но если она и будет, то будет подавлена в кратчайшие сроки, —  ответила Ивоннель. —  Скорее всего, это бахвальство Къернилл. Она думала, что это, скорее всего, бахвальство Жиндии, чем Къернилл, но она не могла полностью разгадать игру отсюда, паутину извнутри паутины. Слишком много липких нитей, которые нужно было исследовать, особенно с учетом того, что Къернилл освободила Браелина.

По крайней мере, так утверждал этот Дайнин.

Несмотря ни на что, первая жрица определенно была замешана. Къернилл пыталась заручиться поддержкой Бреган Д'Эрт? Была ли это Жиндия?

Она посмотрела на матрону Зирит, на лице пожилой женщины было отчетливо видно беспокойство.

— Мы должны надеяться, что это правда и что подавить это будет нелегкой задачей для матроны Жиндии, —  сказала Зирит. —  Нам нужна помощь в лагере нашего врага, если мы хотим начать переговоры с любым разумным ожиданием каких-либо уступок.

Зирит отчаянно искала выход, подумала Ивоннель, и взгляд на остальных в комнате показал, что старшая сестра была в этом не одинока —  хотя оба ее ребенка, Сарибель и Равель, казалось, не разделяли этого чувства.

Битва, казалось, была более вероятна в их собственном доме, чем в лагере сторонников Ллос.

— Отпустите Дайнина ко мне сейчас, чтобы он мог передать послание Къернилл, —  резко сказала Ивоннель, решив, что лучше закончить переговоры, прежде чем они могут открыто ухудшиться, и пока она не сможет лучше понять, что на самом деле может происходить в Доме Меларн.

Зирит ахнула от этого и заколебалась, но Ивоннель не отступила ни в позе, ни в выражении лица, ее суровая поза напоминала, что на самом деле она здесь ни о чем не просила.

Не дожидаясь ответа, она ушла с Дайнином, направляясь в комнату с воротами в туннели, которые должны были привести обратно в Дом Бэнр —  путь, который этот член Богохульства хорошо знал. Она нисколько не удивилась, когда он пересказал полную историю спасения Къернилл Браелина и слова женщины, которые должны были быть переданы ей, но она все еще не была уверена, что это может означать или сколько там может быть слоев.

Однако одно она знала точно: этот человек, Дайнин До'Урден, брат Дзирта, выбыл из боя.

В другой маленькой комнате дома До'Урден Сарибель и Равель кипели от злости.

— Мы должны присоединиться к Бреган Д'Эрт и быть подальше от Мензоберранзана, если это вообще возможно, —  сказал Равель.

— Битва еще не началась по-настоящему, —  возразила Сарибель.

— И матрона Зирит уже колеблется. Она не думает, что мы сможем победить. Ты слышала ее —  она говорила о переговорах!

Сарибель на мгновение задумалась, затем вслух призналась в том, что уже некоторое время эхом отдавалось в ее мыслях. Нет, дело не только в этом. Она боится возможности того, что мы можем победить. Она видит правду о последствиях для себя и для образа жизни, который так много дал ей на протяжении веков.

— Она всегда считала, что многие правила Ллос неправильны, —  возразил Равель. —  Посмотри, как хорошо обращаются с мужчинами в этом доме. Сколько раз мы слышали, как она ворчала о более порочных аспектах Мензоберранзана и бесполезности междоусобиц? Она была против войны, начатой на поверхности Ханцринами, а затем обостренной Матроной Жиндией,