Воин Ллос - Роберт Энтони Сальваторе

или туманном сиянии. Я всегда могу улыбнуться в ответ и напомнить себе, что я благословлен быть свидетелем всего, что показал мне рассвет. В конце концов, я знаю, это лучше, чем сетовать на облака.

Я тоже не могу контролировать облака. Как я не могу контролировать многое в отношении окружающих меня обстоятельств.

Но моя реакция на них и мой выбор из-за них... это мое собственное, и только мое. Это мое путешествие, и ничье больше.

Я редко, очень редко возвращаюсь назад и перечитываю написанные мной эссе. Или, возможно, мне следует назвать их “раскладывание”, потому что это то, чем они являются: раскладывание, разматывание сложных и запутанных нитей, которые преграждают мне путь в моем путешествии. Кто-то может подумать — я мог бы подумать, — что, возможно, я стал бы тогда чаще обращаться к ним. Но нет. Такое желание во мне встречается редко и никогда не касается более чем одной записи за раз. Я знаю, что во время этих нечастых посещений прозрений моего прошлого меня приводит туда простое любопытство. Любопытство, а не какое-то переосмысление, поскольку я ищу ответы на любые узлы в жизненных нитях, которые в настоящее время находятся передо мной. Возможно, я мог бы измерить некоторый рост с помощью любых новых перспектив, которые я привношу в прочитанное, поскольку мой опыт стал более глубоким.

Но всегда в таких случаях я читаю с большим вниманием и решительной отстраненностью, потому что я не хочу, чтобы эта глава моей книги жизни определялась сознательно — или, что еще хуже, полностью — каким-либо прежним пониманием. Не таким образом. Переживания есть, они оседают в моем сердце и душе, но моим ориентиром должно быть то, что сейчас передо мной: настоящее. Поступить иначе означало бы погрязнуть в тех самых страхах перемен, которые, как я недавно отметил, являются одним из движущих мотивов наших врагов в Мензоберранзане.

Однако теперь, после драматических перемен, которые произошли со мной — открытие Каллиды, бушующая война в Мензоберранзане, рождение моей дочери и наблюдение за ее взрослением — я изменил решение. Я разрешил себе вернуться назад и прочитать все эти эссе.

Возможно, это из-за моих тренировок с Магистром Кейном.

Возможно, из-за того, что однажды я вышел за пределы этого смертного тела.

Возможно, это из-за Каллиды и эвендроу, потому что, узнав о них, мир изменился для меня так внезапно и во многих отношениях.

Возможно, именно из-за Бри эта возможность кажется наиболее правдоподобной. Я хочу, чтобы она прочитала их, и надеюсь, что мы поговорим о них, как для того, чтобы она могла лучше узнать меня, своего отца, так и потому, что любая помощь, которую они могли бы ей оказать в поиске способов размотать свои собственные нити, принесла бы мне огромную радость.

Учить тому, чему мы научились, делиться тем, во что мы поверили, передавать истории, которые научили нас...

Это и есть бессмертие.

Это хорошая и утешительная мысль, когда вокруг меня бушует война, когда я возлагаю свои надежды на, казалось бы, невозможную армию демонов и могущественных фанатиков.

В любом случае, это моя жизнь, моя история, мое путешествие... и только мое. И, возможно, это близится к концу — вокруг меня идет сражение, свирепое и грозное.

Но нет, я не могу так думать, иначе я перестану писать эту историю!

Столь многое изменилось, и все же, столь многое осталось прежним. Я остался верен тому, что было в моем сердце. Да, я неоднократно разъяснял свои чувства, но суть всего этого: надежды, желания, истины, прочно и неразрывно оставались частью сердца Дзирта До'Урдена.

Это моя история. Это мое путешествие.

Подошла ли она к концу?

Я думаю, что нет!

Остается слишком много возможностей, слишком много радости — радости, которую я один могу создать в этой жизни, которой я живу, в этой личной книге, в этом жизнеописании, моей истории и только моей, которую я пишу сам.

Я увижу следующий рассвет вновь...

— Дзирт До’Урден

Глава 20

Поворот колеса судьбы

— Неожиданно, —  заметила Эскавидне. Она и Йеккардарья стояли посреди бойни в зале призыва недалеко от Мензоберранзана.

— Ллос привела нас сюда, —  напомнила ей Йеккардарья. —  Действительно неожиданно. Внезапное вторжение в дела Города Пауков! Нежелательный поворот в пути камня, который мы пустили вниз по склону.

— Леди было все равно, какая сторона в нашей маленькой игре оказалась достойной победы, но теперь, похоже, она не собирается позволять ученикам этого человека играть с нашим катящимся камнем.

— Она даст отпор, сестра, и это будет великолепно!

— Но наше пари...

— Мы все еще не знаем, кто победит, Бэнры или Меларны, —  сказала Йеккардарья.

— Мы знаем, кто этого не сделает, но Темная Дева и ее глупые последователи, возможно, не имеют значения для нашего пари, хотя, опять же, скорее всего, так оно и есть. И мы знаем, какая сторона больше всего пострадает от ответного удара Паучьей Королевы.

— Игровое поле против Жиндии было несбалансированным, —  согласилась Йеккардарья. —  И поэтому мы должны, по крайней мере, изменить наши шансы.

— Мы обе знаем, что шансы склонятся в пользу Бэнр, моей стороны в пари, —  ответила Эскавидне. —  Эйлистри, будь проклято ее имя, сочла нужным вмешаться, но теперь великая Королева Пауков будет сопротивляться сильнее. Выигрыш Бэнров здесь, в этом зале, на самом деле является их проигрышем.

Йеккардарья вздохнула.

— Если Жиндия победит, я проведу большую часть обучения Биртин Фей, —  согласилась она. —  Немного позабавлюсь.

— И если Бэнры все еще окажутся достаточно сильны, чтобы победить, я не доставлю тебе удовольствия, пока ты будешь наблюдать, как я тренирую Биртин Фей, —  сказала Эскавидне.

— Согласна. —  Обе улыбнулись и кивнули.

— Все равно будет очень весело, —  сказала Йеккардарья. —  Каков бы ни был исход.

— Особенно, когда Темная Дева проиграет, конечно!

— Может, нам пойти и пригласить нового игрока?

— Действительно. В Храм!

Дайнин почувствовал погоню, услышал хлопанье крыльев суккуба.

— Они не хотят меня ловить, —  снова и снова повторял себе Дайнин, пытаясь сохранять спокойствие. Он внезапно переосмыслил свое отношение к аристократу Меларнов. Неужели они нашли Преего и решили