Джума - Гарри Зурабян

Глава семнадцатая

Третьего апреля Белоярск должен был прощаться с жертвами, погибшими в результате уличных беспорядков. Гражданская панихида и траурный митинг были намечены на одиннадцать часов утра.

Накануне вечером Иволгин еще находился в Управлении, присутствуя на совещании у Завьялова, где согласовывались действия всех подразделений Управления внутренних дел Белоярска по обеспечению порядка в ходе митинга и панихиды. Многие склонны были утверждать, что третьего числа обязательно последует повторение предыдущих событий. Высказывались опасения, что столкновения будут носить еще более грубый, резкий и широкий характер. Совещание проходило в атмосфере всеобщей нервозности и затаенного, подспудного страха. В самый его разгар на столе Завьялова зазвонил телефон. Из-за накала различных мнений, высказываемых в полный голос и довольно импульсивно, поначалу звонка никто не расслышал. Затем Завьялов, поморщившись, покосился недовольно на телефон и после некоторого замешательства поднял и вновь опустил трубку на рычаг, хмуро пробормотав:

- Наверное, опять "отцы города". - И совсем тихо добавил: Перебьются, туды-т твою растуды-т... Задергали!

Однако, телефон продолжал настойчиво звонить. Начальник Управления поднял трубку и, не скрывая раздражения, рявкнул:

- Горотдел, Завьялов. Слушаю!

Выяснилось, что из "Централа" срочно разыскивают майора Иволгина. Он нашел его взглядом и кивком пригласил:

- Петр Андреевич, подойдите. Вас доктор Артемьев просит...

В кабинете внезапно наступила тишина. Все разом притихли. Иволгину, сидящему, как всегда, с самого края совещательного стола, пришлось идти через весь кабинет, чтобы оказаться рядом с телефоном. Он шел, провожаемый настроженными взглядами коллег и почти физически ощущуал под ногами эту пружинящую, плотную и одновременно коварную, как трясина, тишину. На душе стало неуютно и муторно. Хотя, казалось, куда уж более после всего, что произошло в городе за истекшие сутки-двое.

Он поднес к уху трубку и после того, как представился и поздоровался, услышал взволнованный, на грани истерики, голос Георгия Степановича. То, что он сообщал, заикаясь и скороговоркой, не укладывалось в голове. Этому невозможно и нельзя было поверить. Иволгин перехватил трубку другой рукой, ибо прежняя была сплошь мокрой от пота, трубка скользила и просто вываливалась из нее.

- Хорошо, Георгий Степанович, - видимо уже заканчивая разговор, хрипло произнес майор. - Спасибо, что позвонили. Мы незамедлительно примем меры. Хорошо, хорошо... Не волнуйтесь. Ах, да, простите, конечно, я что-то не то говорю... Да-да, обязательно, обещаю.

Петр Андреевич все никак не мог пристроить трубку на рычаг телефона. Наконец, он со злостью шваркнул ее на стол, не заботясь, как собственно она ляжет. А затем он сделал то, отчего на лицах присутствующих, включая и Завьялова, в полном смысле чуть не вылезли на лоб глаза и не поотваливались челюсти. Начальник уголовного розыска областного центра Забайкалья города Белоярска, офицер милиции майор Петр Андреевич Иволгин разразился на весь кабинет отборным, трехэтажным матом. Закончив, он более спокойным голосом и в гробовой тишине пояснил:

- Прошу прощения, товарищи офицеры. Но в Белоярске началась эпидемия чумы. И это еще не все... - Он так сжал челюсти, что отчетливо послышался яростный зубовный скрежет. Не давая опомниться, Иволгин продолжал: Городские власти категорически запретили врачам разглашать факт заболевания, чтобы завтра "достойно проводить в последний путь дорогих сограждан". Они намерены устроить "День всеобщего примирения и согласия".

Несколько минут в кабинете стояла звенящая тишина, которую первым нарушил один из заместителей Завьялова.

- Актуальнее некуда! - проговорил он с непередаваемым сарказмом в голосе. - После этого митинга мы действительно будем уже со всем согласные и смирные... как и положено трупам.

Головы всех присутствующих, как по команде, повернулись в сторону Завьялова. Он почувствовал себя, словно раздетым догола и лихорадочно подыскивал слова, приличествующие моменту, но, как это часто случается, слов не было. Именно в этот момент он прекрасно понял состояние Иволгина. Для того, чтобы полно и доходчиво охарактеризовать весь этот бардак, печатных и литературных слов в русском языке не было. На подобные события он просто не был расчитан. Но вполне подходила народная лексика, ибо только сам народ и способен метко и красноречиво выразить свое отношение к тому, причиной чего, собственно, и является. А потому Сергей Васильевич, разведя руками, с чувством произнес:

- Я полностью поддерживаю и присоединяюсь к мнению Петра Андреевича. Особенно... в первой части его выступления.

Несмотря на трагизм ситуации, Завьялов по лицам подчиненных, которые с трудом сдерживали улыбки, понял, что нужные слова он все-таки нашел. И тут же продолжил:

- Предлагаю сделать перерыв. Я свяжусь с исполкомом и горкомом. Если возникнет необходимость, съезжу туда. В любом случае, все остаются на своих местах и мы по-прежнему работаем в режиме чрезвычайного положения.

Наутро Белоярск был объявлен зоной чрезвычайного эпидемического бедствия. Сообщения об этом передали все крупные мировые информационные агентства, исключая только советские. Наши газеты пестрели сообщениями о гениальности новых вождей и, не жалея красок, живописали об ужасных преступлениях прежних; с энтузиазмом патологоанатомов общественные деятели "новой формации" препарировали Афганскую войну, с "умным видом" давали прогнозы на развитие советско-американских отношений и роль Советского Союза в мире после прихода в эту часть суши долгожданных осадков в виде свободы и демократии. Народ развлекали конкурсами красоты, видеосалонами и во множестве выскочившимися, как черти из омута, магами и чародеями.

И никто упорно не хотел замечать, как то тут, то там мелькает фигура в длинном черном балахоне, с наброшенным на лицо капюшоном, из-под которого все чаще слышится издевательский, хриплый и зловещий смех... Страна кружилась в карнавале перестройки и фигуру принимали, пусть и за мрачный, но все-таки маскарадный костюм.

А по стране уже гулял вовсю ПИР ЧУМЫ...

Генералы КГБ пачками сдавали секреты своего ведомства и своих коллег, причем, по их словам, исключительно "из идейных соображений". Армию превратили в отхожее место, куда непрерывно сливались отходы пока еще локальных этнических конфликтов, как метастазы расползающихся по всему Союзу. Криминал строил глазки милиции и та, в принципе, в конце концов, дала согласие "узаконить отношения".

Великая Держава умирала, из ран сочились кровь и гной. Готовился погребальный костер. И со всех четырех сторон света, еще вчерашние и враги, и друзья услужливо подносили по хворостинке и по полешку...

... Утром третьего из Белоярска по проводам полетели тревожные сигналы. Были извещены Минздрав и Управление войск пограничного округа, Главное врачебно-санитарное управление МПС и медико-санитарное Управление Министерства гражданской авиации.

Одновременно начались мероприятия, связанные с локализацией и ликвидацией заболевания. Была срочно создана Чрезвычайная противоэпидемическая комиссия. Решением территориального Исполкома Совета народных депутатов начальником штаба был единогласно назначен... Борис Николаевич Родионов, "как уже проявивший блестящий организаторский талант и личное мужество в ликвидации погромов в Белоярске".

Во время эпидемии Родионова можно было видеть на "самых сложных участках работы". Вскоре, пользуясь особым положением, он сосредоточил в своих руках почти безграничную власть в регионе, имея возможность распоряжаться колоссальными суммами, выделенными на ликвидацию эпидемии.

В течении нескольких дней факт вспышки заболевания еще удавалось скрывать, но постепенно слухи о катастрофе просочились за пределы области и правительство вынуждено было выступить с официальным информационным сообщением, ибо количество жертв неуклонно ворастало и, согласно прогнозам эпидемиологов, возбудитель данной формы чумы пока не был классифицирован и представлял из себя нечто новое, официальной медицине до настоящего момента неизвестное.

После обнародования сообщения по всем каналам СМИ, к президенту и правительству из-за границы стали поступать многочисленные предложения по оказанию гуманитарной помощи. Среди прочих подобное предложение поступило из Канады...

... Полуянов отзвонился и закрыв кабинет, покинул здание штаба ЗабВо. Он ехал на встречу с Родионовым, о которой только что договорился.

Город изменился до неузнаваемости. На перекрестках стояли военная техника и патрули. Личного транспорта на дорогах, практически, не было. Да и тот, который появлялся, тут же останавливали, проверяли и при отсутствии особой формы пропусков, вежливо, но неукоснительно и требовательно разворачивали обратно.