«Если», 2007 № 02 - Журнал «Если»

Дело в том, что Главный Клоун в последнее время явственно стал уставать. Его кульбиты выполнялись не с блеском, а с кряхтением, шутки становились натужнее, а искрометность все больше сдавала позиции многословию и брюзжанию.

Досрочное появление книги в Сети поклонники сочли великолепной выходкой, которая бы составила честь и раннему Пелевину. Ни один топовый писатель не презентовал свой новый роман так романтично и эффектно. Ну в самом деле: в ночь пятницы, 13-го, в Сети объявляется неизвестный анонимный роман, который вроде как Пелевина, но кто ж его знает. Пока в очередной раз критики весь уик-энд спорили об авторстве, роман разлетался во все уголки света с интенсивностью пандемии. Это был настоящий праздник.

Похмелье наступило в понедельник. Выяснилось, что никакой роскошной презентации не было, роман пошло сперли, а сам Пелевин вовсе не хохочет счастливо над тем, какие красивые фортели выбрасывает жизнь, а причитает об упущенной прибыли, как презренный буржуа: «Насколько я знаю, это не оплошность издательства, а случай так называемого воровства. Вам это кажется похожим на забавный пиар-ход, а мне напоминает принудительный французский поцелуй на морозе». Жизнь перешутила клоуна, и клоун как-то сник и постарел. И от этого особенно заметнее стали все недостатки «Empire V».

Это роман о том, как 19-летний лузер по имени Рома Шторкин становится вампиром, а другие вампиры объясняют ему истинное устройство мира. Собственно, эти вот объяснения и составляют основное содержание пухлого тома.

Автор вроде бы и пытается порадеть героям каким-никаким сюжетом, добавляя в текст по вкусу то резиновых женщин, то боевые конфеты. Пытается пугать бестелесной дамой с интонациями Аллы Борисовны, у которой из всех форм осталась только форма черепа приставленной непонятно к чему головы. Отправляет своего Рому, перекрещенного в Раму Второго, на смертельный поединок с могущественным волосатым халдеем Семнюковым, у которого есть только две черты, которые придают ему что-то человеческое — то, что он педераст, и то, что он агент Моссада. Но, увы, все эти веселые приключения отчаянно стремятся к одному и тому же финалу, и автор не в силах им противостоять. Головастая Иштар Борисовна втягивает юношу в спор о душе, а товарищи побитого халдея, не отойдя и шага от не успевшего остыть тела, начинают рассказывать Раме о сложностях управления перекошенной страной.

Текст очень напоминает одинокого пожилого пенсионера — рыхловат, многословен до занудливости, очень неряшлив и неаккуратен, к тому же обожает пересказывать то, что уже слышали от него многократно.

Нет, ничто не умирает совсем, и периодически можно узнать прежнего льва, но, увы, как в старой латинской поговорке — лишь по когтю. Удачные шутки случаются, но обычно попытки острить вызывают не хохот галерки, как раньше, а сконфуженное молчание. Чего стоит хотя бы разогнанный до 60000 (прописью: шестьдесят тысяч) знаков скетч про гламур и дискурс. Пелевину образца 1996 года хватило бы на это пары блестящих абзацев. Далее — везде. Герои, лишенные даже зачатков индивидуальности, наличие отсутствия внятного сюжета, втискивание в книгу остромодных реалий вроде «ЖЖных юзерпиков» или «падонкавского новояза», которое выглядит бессильной попыткой хоть чем-то разбавить длинные и нудные проповеди на ту же осточертевшую тему — «буддизм-лайт для офисного планктона».

В чем же дело? А все очень просто — времена изменились. Один из немногих живых эпизодов в книге — именно об этом.

«За обочиной мелькали блочные восемнадцатиэтажки спальных районов, последние постройки советской эпохи. Я пришел в мир на самом ее закате. Я был слишком мал, чтобы понимать происходящее, но помнил звуки и краски того времени. Советская власть возвела эти дома, завезла в них людей, а потом вдруг взяла и кончилась. Было в этом какое-то тихое «прости».

Странным, однако, казалось вот что — эпоха кончилась, а люди, которые в ней жили, остались на месте, в бетонных ячейках своих советских домов. Порвались только невидимые нити, соединявшие их в одно целое. А потом, после нескольких лет невесомости, натянулись по-другому. И мир стал совершенно другим — хотя ни один научный прибор не мог бы засечь этих нитей. Было в этом что-то умопомрачительное».

Дело действительно именно в том, что мир изменился. Междувременье кончилось, началось новое время. Нити, пусть по-другому, но вновь натянулись, а новой эпохе нужны уже не криэйторы, а творцы. Не клоуны, а опять акыны, скальды и пророки.

И Пелевин, похоже, снова понял это раньше всех. Роман «Empire V» начинается с того, что старый уставший вампир Брама, собираясь уйти навсегда, передает свою вампирскую сущность пацану, представителю племени младого, незнакомого. Для этого старый вампир должен вложить в, рот молодому неофиту «душу и суть вампира» — так называемый «язык».

Случайно или нет этот ритуал является развернутым парафразом стихотворения А.С.Пушкина «Пророк»?

И где же нам теперь искать этого новоназначенного Раму Второго, друга Иштар, начальника гламура и дискурса, комаринского мужика и бога денег с дубовыми крыльями?

Вадим НЕСТЕРОВ

РЕЦЕНЗИИ

Лиланд Экстон МОДЕЗИТТ

ПОДОБНО ВОЙНЕ ЗА ВЕРУ. ЭФФЕКТ ЭТОСА

Москва: АСТ, 2000. — 767 с. Пер. с англ.

Т. Усовой. (Серия "Золотая библиотека фантастики"). 4000 экз.

В книгу вошли два романа американского фантаста. Оба текста посвящены противостоянию двух враждебных цивилизаций. С одной стороны выступает Эколого-Технократическая Коалиция, которая использует супертехнологии для модернизации не только людских тел, но и целых планет, с другой — Ревенанты Пророка, раса агрессивных религиозных фанатиков, единственная цель которых — завоевание все нового жизненного пространства.

Действие первого романа начинается с отражения лейтенантом Тристином Десоллом атак Ревенантов на терраформируемой планете Мара. Размашисто выписанная боевка смахивает на новеллизацию какой-нибудь компьютерной игры. Модезитт вообще не чужд тактических боевых контактов и, к его чести, встраивает их в текст по делу. Впрочем, центральными они не являются. Сюжетообразующая тема — столкновение цивилизаций, осваивающих Вселенную, возможность сосуществования двух видов с принципиально несовпадающей этикой.

Действие «Эффекта Этоса» происходит более ста лет спустя после событий, описанных в романе «Подобно войне за веру». Нового героя, командира Ван Кассия Альберта, автор забрасывает на планету Скандья, оказавшуюся на пересечении политических и экономических интересов старых и новых игроков. А Модезитт продолжает исследовать излюбленную тему, однако усложнив ее философской дилеммой: возможно ли главенство одной этической нормы над другой и можно ли вывести единую норму для всех? Понятно, что Достоевский в романе упоминается.