Наемники Судьбы.Пенталогия - Юлия Федотова

Хельги стоял чуть поодаль отвернувшись. Старался подавить вдруг напавшую дрожь. Ему много приходилось убивать за свою пока недолгую жизнь. Очень много. Слишком даже. Но впервые он был готов убить друга.

Сзади тихо подошла Меридит, тронула за плечо.

– Я его чуть не прикончил, – бесцветным голосом сказал Хельги. – Я его ПОЧТИ уничтожил. Один шаг – и все.

– Я видела, – вздохнула сестра по оружию. – Надо сказать ему – пусть уходит. Знаешь, многое можно простить. Но когда так бьют беззащитное существо… Он бил его как врага.

– Пусть уходит, – поддержал Орвуд. Энка и Ильза кивнули.

Аолен кусал губы. Ему было стыдно смотреть на Рагнара, но…

– Сначала надо с ним поговорить. Разобраться, дать шанс…

– Поговори, – глухо и безнадежно проговорила диса.

Разговор состоялся вечером. Аолен долго не мог собраться с душевными силами, Рагнар же вел себя так, словно ничего особенного не случилось. Шел себе под ручку с возлюбленной, болтал и смеялся, отстав от спутников на полсотни шагов.

Но на вечернем привале он приблизился и принялся бесцеремонно рыться в чужих мешках.

– Эй, ты чего? – окликнула Энка даже без возмущения, просто удивленно.

Чтото новенькое творилось с рыцарем.

– Ищу еду, – раздраженно ответил тот. – Самитра голодна. Она не может питаться вашим варевом.

– Послушай, – мягко заговорил Аолен, – что с тобой происходит? Почему ты стал таким странным? Ты на себя непохож, совсем чужой! Эдуарда избил, а ведь он так уважал тебя…

Склонившийся над мешком Орвуда рыцарь поднял голову. Посмотрел долгим, тяжелым взглядом потухших глаз.

– Всякого, кто посмеет сказать о Самитре хоть одно дурное слово, я изобью точно так же. И ваш пожиратель чужих сущностей меня больше не остановит. Так и знайте.

Хельги скрипнул зубами. Слова рыцаря били в самое больное место.

Меридит поднялась, молча, быстро перетряхнула все мешки, отделила часть припасов, увязала в котомку, швырнула ее Рагнару:

– Вот. Бери и уходи. Ты больше не с нами.

Тот усмехнулся зло:

– Дорога здесь одна. Я иду по ней куда мне надо и когда мне надо. И не вам мне указывать.

– Хорошо, – голос дисы был каменноспокоен, – уйдем мы.

Они быстро разобрали мешки, не оглядываясь, тронулись в путь. Аолену в какойто миг показалось, что Рагнар хочет их остановить. Но помешал капризный голосок Самитры:

– Ты что так долго, любовь моя? Я устала и голодна!

Они шли всю ночь и весь следующий день, стараясь оставить влюбленную пару как можно дальше позади. Шли молча, подавленные и грустные. До сих пор никому не приходилось терять друзей подобным образом. Это был печальный опыт.

Рагнар – благородный, добрый, уравновешенный, надежный. Как могло случиться такое?

– Почему мне кажется, что мы поступили неправильно? – спросила Энка, вглядываясь в пламя костра так, что глаза заслезились. В огне прыгала маленькая саламандра, кувыркалась, резвилась, беззаботновеселая…

– По двум причинам, – Хельги откликнулся так быстро, будто ждал этого вопроса. – Вопервых, чует мое сердце, без магии дело не обошлось. Эта черная тварь Рагнара околдовала, а мы бросили его в беде. Вовторых, в его мешке остался папоротников цвет, первый экземпляр, целый.

– Нашел о чем думать в такой трагический момент! – всплеснула руками сильфида. – Чего тебя вдруг обеспокоил дурацкий папоротник?

– Хотел поискать пиратские клады на побережье. Чтобы купить грифонов, а не воровать.

– Не бери в голову! – велела Энка. – Краденые грифоны летают ничуть не хуже покупных. Надо думать о Рагнаре. Ктонибудь умеет снимать любовные чары? Или хотя бы распознавать?

Энка оживала на глазах, радуясь открывшемуся полю деятельности. Она любила ясные ситуации. Заколдовали – надо расколдовать! Это лучше, чем мучиться горькими раздумьями.

Меридит стала вспоминать: вроде чтото учили… Эх, ну почему ее тогда совершенно не занимала любовная магия?! Другие студентки, даже самые ленивые, лектора проглотить готовы были, а она в морской бой играла с Хельги.

Диса оглянулась. Друг сидел с сосредоточенным видом.

– Не мучайся, не вспомнишь. Мы с тобой в морской бой играли.

– Аа! Точно! А Энка где была?

– Дома сидела, лысая.

– Вот! – заорала сильфида в голос, пугая ночную тишину. – А все ты, змеища! Изза твоей дурости теперь человек пропадет!

– Не ори, лавина сойдет! – рассердился гном. – В горах нельзя кричать.

Энка умолкла, но посмотрела уничтожающе.

Ильза не верила своим ушам. И это они! Ученые, премудрые, способные проникать сквозь камень, побеждать драконов и демонов!

– Вы что, на самом деле не знаете, как снять приворотные чары?! Это же любая бабка деревенская умеет!

Аолен поморщился. Бабками в народе называли ведьм самого низкого пошиба, тех, кто лечит чирьи, заговаривает скотину, снимает порчу. Или, смотря по потребности, народит оную.

Рецепт по снятию любовных чар от Ильзы оказался простеньким, как Эдуардов суп. Всего и деловто – сварить зелье из сухой лягушачьей кожи, семян череды, кусочка одежды привороженного и тринадцати волосков из хвоста Единорога! Варить три часа, при непрерывном помешивании в полном молчании, после чего обрызгать любовников. Если приворот был – подействует. Как именно подействует, Ильза не знала.

– Допустим, – рассуждала сильфида, – с кусочком проблем не будет, ко мне в мешок его шапка попала. Череду соберем… Хельги, ты ведь знаешь череду? Кожу поищем у ручья. Но как быть с волосами – ума не приложу! Орвуд ты не в курсе, тут водятся единороги?

Гном хмыкнул:

– Не знаю, не интересовался. Я давно вышел из того возраста, когда единороги имеют хоть какоето практическое значение.

– Зануда, – махнула рукой девица. – Ладно, допустим, что водятся. Как их ловят?

Тут уж во всеоружии оказался Хельги. Единорог какникак тоже зверь, хоть и магически измененный.

– Их приманивают сладкозвучным пением. Если петь достаточно громко, долго и красиво в том месте, где водятся единороги, они выйдут. Тогда их сможет поймать шелковой лентой невинная девушка.

– И кто будет петь? – Энка продолжала мыслить стратегически.

– Я не буду! – откликнулась Меридит.

– Ясно, не будешь. Твоим пением только врагов устрашать. «Психологическая атака» называется. И нечего лягаться, щас как дам! Ильза, ты умеешь петь?

Ильза петь не умела по причине отсутствия слуха. Слух, по его словам, был у Орвуда, но подвел голос. У Хельги с Эдуардом не было ни того, ни другого, а репертуар Энки совершенно не годился для ловли единорогов, равно как и для исполнения на трезвой публике. Эльф при первых же словах ее песни покраснел, как юная дева, и закрыл уши руками.