Наемники Судьбы.Пенталогия - Юлия Федотова

По пути мы попали в засаду – целый отряд кровожадных орков набросился на нас. Колдун долго сопротивлялся, пока силы его не иссякли. Тогда чудовища разорвали в клочья его грязное тело, а я стала их добычей. Меня потащили в горы, на север. О, как же страдала я, связанная по рукам и ногам грубыми ремнями, как впивались они в мое нежное тело! Но Силы Судьбы благоволили мне. Орк беспечно оставил подле меня свой меч, я смогла освободиться и бежать. За мной снарядили погоню, одна тварь уже настигла меня. Но тут явился ты, о мой благородный рыцарь! – Нежные пальцы коснулись руки Рагнара. Сердце принца затрепетало.

– Теперь вы в безопасности! Мы отведем Вас в Эттелию! – воскликнул он, даже не посоветовавшись с остальными.

Впрочем, никто не возражал, ибо Эттелия была как раз по пути.

Хельги слушал рассказ Самитры, и его не покидало смутное беспокойство. Чтото не стыковалось в этой трогательной истории, хотя звучало все вполне правдоподобно, – почемуто она вызывала в памяти небылицу, сочиненную Меридит для почтенного барздука Тувса.

Меридит оглядывалась назад и довольно улыбалась. Настроение ее было чудесным.

Там позади, отставая шагов на десять, шли Рагнар с Самитрой. Принцесса опиралась на руку рыцаря, а тот взирал на нее с выражением собачьей преданности. Обычно суровое лицо его сейчас казалось глуповатым, как у простого деревенского парня. Или деревенского же теленка. Лучшего Меридит и пожелать не могла!

Энка давно уведомила дису – сама она могла и не заметить, – что Рагнар к ней, мягко говоря, неравнодушен. Сообщение вызвало у Меридит состояние постоянного дискомфорта. Рагнара обижать не хотелось, он и воин отличный, и человек неплохой, и товарищ… Но как мужчина он не нравился ей категорически. Попыталась представить себя с ним – передернуло от физического отвращения. Вот незадача!

Удивительно, каким робким и нерешительным кавалером оказался мужественный с виду Рагнар! Оно и к лучшему, ведь даже те скромные знаки внимания, на которые он отваживался, диса воспринимала с едва скрываемым раздражением. С другой стороны, будь он посмелее, Меридит смогла бы применить один из своих радикальных способов избавления от нежелательных поклонников. А так вроде бы и повода не было. Действовать же поженски дипломатично она не умела и сама сознавала это. Оставалось терпеть молча.

И вот теперь, когда рыцарь втрескался по самые уши (как выразилась Энка) в южную принцессу, проблема отпала сама собой! Ну разве жизнь не прекрасна?!

– И чего они плетутся, будто вчера ходить научились? – Энка начала выказывать нетерпение.

– Оставь их в покое! – зашипела диса. – Не мешай их счастью, пусть общаются на здоровье!

Сильфида понимающе усмехнулась:

– Не оченьто обольщайся! На Побережье они расстанутся – и Рагнар снова переключится на тебя.

– Неэт! – Меридит мечтательно задрала к небу довольную физиономию. – После ТАКОЙ он на меня больше не взглянет, можешь не сомневаться!.. Силы Великие, как она может его выносить?! Не представляю!

На третью после встречи с Самитрой ночь чуткую дису разбудили звуки – тихие, но вполне определенные: монаршие особы перешли от слов к делу.

Неделя пути отделяла путников от Побережья, так утверждал Орвуд. Гном хорошо знал здешние места. В свое время он с экспедициями облазил все Арвеи вдоль и поперек в поисках золотой руды.

– Какой смысл было искать? – осудил Хельги. – Арвеи горы слишком молодые, тут не может быть золота. Видишь, какие высокие!

– ДаарнОл тоже высокие, а золота полно… вернее, было полно, – хмуро поправился гном.

– ДаарнОл намного старше. Они почти ровесники Безрудных гор, просто испытали новейшие тектонические поднятия в эпоху, когда закрылся океан Палеоркан, Аполидий вклинился в наш континент и возникли Арвейские горы.

– А когда это было? – Ильза с ужасом вообразила себе этакую катастрофу.

– Примерно двадцать пять миллионов лет назад, – ответил Хельги, справедливо полагая, что термин «палеоген» ей ничего не скажет.

Ильза сразу успокоилась. Она умела считать до тысячи, но знала, что миллион – это ужасно много. А Орвуд усмехнулся скептически:

– Ты в самом деле демон, если знаешь, что было двадцать пять миллионов лет назад!

– Беда гномов в том, что они воображают себя умнее всех других, а потому не считают нужным интересоваться достижениями современной науки, – изрек Аолен в пространство. – Излишнее самомнение мешает развитию.

Энка тихо хрюкнула. На ее взгляд, эльфы и гномы друг друга стоили.

Рагнар в разговоре участия не принимал. С появлением Самитры он отдалился от спутников и продолжал отдаляться. Ни мелкие бытовые проблемы вроде обустройства ночлега, ни глобальные, то бишь спасение Мира, больше не занимали славного рыцаря.

Все внимание его было поглощено Самитрой. Видеть ее, говорить с ней, угождать ей. Остальное перестало существовать. Даже богатырский аппетит пропал. Не подсунешь ему миску прямо под нос – он и поесть забудет! Будто зачарованный! Зато с каким рвением кидается рыцарь исполнять малейшую прихоть своей возлюбленной, какой благодарный восторг светится в глазах!

– Знаете, – мрачно изрекла сильфида, которую уже тошнило от раболепного поведения принца, – мне почемуто кажется, что если она попросит его зарезать нас спящими, он это сделает.

– Глупость какая! – возмутилась диса. – Зачем ей говорить такое?

– Не знаю. Может, и незачем. Это я просто для примера. Но согласись, в их отношениях есть какаято патология.

– Не соглашусь. Просто Рагнар слишком чувствителен к женскому полу. Он даже в меня ухитрился влюбиться, а тут небывалое совершенство подвернулось. Неудивительно, это он последний ум потерял!

– Еще как удивительно! – влез в девичью беседу Хельги. – Она страшная как ведьма. Черная, носатая, лохматая – жуть!

– Ты ничего не смыслишь. У нее южная красота.

– Хельги смыслит! – обиделась Ильза. – Она толстая!

– И это есть, – согласился спригган. – Причем неравномерно толстая. В Кансалоне таких в уборных рисуют.

Аолен негодующе кашлянул. На его взгляд, разговор, учитывая присутствие юной девушки, принимал нежелательный оборот.

– Я так скажу, – вмешался Орвуд, – она, конечно, красивая, просто Хельги в женщинах не разбирается, то ли по молодости лет, то ли изза дурного воспитания. Да только мне тоже она не нравится. Чтото в ней неправильное.

– Вот! – Хельги даже проигнорировал «дурное воспитание». – Это я и хотел сказать! Именно – неправильное! Мне с первого момента стало казаться: НЕПРАВИЛЬНАЯ она.