Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный - Эван Хантер

приладить свои роликовые коньки.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответил Карелла.

— Вы ко мне?

— Квартира двадцать один? — вспомнил Карелла.

— Да.

— Нет, уж прости, пожалуйста.

— Я думала, что вы страховые агенты, — сказала девочка и снова занялась своими коньками.

Когда они добрались до площадки четвертого этажа, дверь сорок четвертой квартиры не была заперта, после того как Карелла вышиб ее, она осталась приоткрытой, и через щель темный коридор прорезала полоса яркого солнечного света.

Молодая женщина быстро обернулась к ним от туалетного столика, где она искала что-то в ящиках. Зй было лет восемнадцать, в волосах — бигуди, на лице — никакой косметики, на плечах поверх пижамы накинут розовый халат.

— Эй, привет, — сказал Карелла.

У нее лицо вытянулось, как будто ей было всего-навсего года четыре и ее застали за занятием, которое строго запрещали родители.

— Вы полицейские. А?

— Совершенно верно, — подтвердил Хейвз. — А что вы здесь делаете, мисс?

— Смотрю, только и всего.

— Все разглядываешь. А? — поинтересовался Карелла.

— Ну, в общем, да!

— И как тебя зовут?

— Синтия.

— Синтия? А дальше?

— Я ничего не взяла, мистер, — испугалась Синтия. — Я просто зашла посмотреть, только и всего. Я здесь живу, дальше по коридору. Спросите кого угодно.

— А что ты хочешь, чтобы мы спросили?

— Живу ли я здесь, на этаже.

Синтия пожала плечами. Лицо ее сморщилось и все более мрачнело, как у маленькой девочки, готовой расплакаться от вопросов взрослых.

— Как же все-таки твоя фамилия, Синтия?

— Рейли.

— Ну и что ты здесь делаешь?

Синтия опять пожала плечами.

— Воруешь?

— Нет! — она почти кричала. — Нет! Клянусь богом, нет!

— Тогда что же?

— Смотрю.

— Ты знаешь человека, который живет в этой квартире?

— Нет. Я его раза два видела в холле и только.

— А как его зовут?

— Тоже не знаю. — Синтия, помолчав, сказала — Я больна, у меня сильная простуда. Вот почему я так одета. Я не смогла пойти на работу, потому что у меня был сильный жар: сто шесть градусов[29].

— Ну и решила немного прогуляться. Верно?

— Да. Верно. — Она улыбнулась, потому что подумала: наконец-то детективы начинают понимать, что она делает в чужой квартире, но детективы остались суровы, и опять на ее лицо набежала тень, и она помрачнела, готовая в любой момент расплакаться.

— И ты прямо сюда вошла. А?

— Только из любопытства.

— Что тебя заинтересовало?

— Стрельба. — Ее опять всю передернуло. — Вы что, собираетесь меня арестовать? Я ничего не брала. Я умру, если вы посадите меня в тюрьму. — Она помолчала, а потом вдруг выпалила — И вообще у меня жар.

— Тогда иди и ложись в постель, — сказал Карелла.

— Вы разрешаете мне уйти?

— Иди, уходи отсюда.

— Спасибо. — Синтия наскоро поблагодарила и исчезла, пока они не передумали.

Карелла вздохнул.

— Ты хочешь заняться этой комнатой? Я займусь второй.

— Хорошо, — согласился Хейвз.

Карелла пошел в соседнюю комнату. Хейвз начал осматривать, что есть в туалетном столике, в котором шарила Синтия. Он разглядывал содержимое второго ящика, когда услышал за дверью звук роликовых коньков. Он оторвался от своего занятия в тот момент, когда девочка, которую они встретили на площадке второго этажа, на коньках въехала в комнату.

— Привет! — сказала она.

— Привет, — ответил Хейвз.

— Вы только что въехали?

— Нет.

— Значит, куда-то переезжаете?

— Нет. .

— Тогда зачем же вы вынимаете все вещи из ящика?

— Это не мои вещи.

— Тогда их нельзя трогать.

— Думаю, действительно нельзя.

— А зачем же трогаешь?

— Потому что пытаюсь что-нибудь найти.

— А что ты пытаешься найти?

— Пытаюсь выяснить имя человека, который живет в этой квартире'.

— А, — протянула маленькая* девочка и покатилась на своих коньках к другой стене комнаты, а затем, вернувшись, спросила — Нашел его имя в ящике?

— Пока нет.

— А ты думаешь, оно там?

— Может быть. Смотри, видишь?

— Вижу. Это — рубашка.

— Верно. Но я имею в виду воротник.

— А? Вот эти цифры?! — поняла малышка. — Я уже умею считать до ста десятками. Хочешь послушать?

— Как-нибудь потом, — пообещал Хейвз. — Вот эти цифры оставлены прачечной. Вот мы, возможно, и узнаем его имя по номеру заказа в прачечной.

— Здорово, — откликнулась девочка и потом сразу же сказала — Десять, двадцать, тридцать, пятьдесят.

— Сорок, — поправил ее Хейвз.

— …сорок, пятьдесят, шестьдесят, тридцать.

— Семьдесят.

— Уж лучше я начну сначала — десять, двадцать.

Она замолчала, минуту внимательно изучала Хейвза, потом сказала:

— Ты ведь здесь не живешь. Верно?

— Не живу

— А я сначала подумала, что ты здесь живешь. Что ты только что переехал… Я подумала, что, может быть, Пети выехал.

— Нет. — Хейвз положил стопку рубашек обратно в нщик и полез в карман за ярлыком.

— Зачем тебе нужна отметка прачечной, чтобы выяснить имя Пети? .

— Потому что это единственная возможность узнать… Постой, что ты сказала, милая?

— Я не знаю. А что я сказала?

— Что-то о… Пети.

— Ах, да. Пети.

— Это его имя?

— Чье?

— Ну человека, который здесь живет.

— Не знаю. А что говорит рубашка?

— Рубашка — ерунда, милая. Если ты знаешь его имя, ты сбережешь нам уйму времени.

— А ты шпик? — спросила девочка.

— Почему ты это спрашиваешь?

— А мой папа говорит, что шпик воняет.

— Пети — твой папа?

Девочка засмеялась.

— Пети! Моего папу зовут Дейв. Дейв — мой папа.

— Ну хорошо. А Пети?

— А что Пети?

— Это его имя?

— Я думаю. Если об этом говорится в рубашке, значит, это его имя.

— Пети, а дальше как?

— Что как?

— Ну, его фамилия? Пети?

— Питер Пайпер подобрал перец, — вспомнила считалочку девочка и весело рассмеялась. — А ты умеешь кататься на коньках?

— Да, милая. Ну, а как фамилия Пети?

— Не знаю. У меня второе имя Джейн. И зовут меня Алиса Джейн Горовец.

— А он тебе когда-нибудь называл свою фамилию?

— Не-е-т, — протянула девочка.

— А откуда ты узнала его первое имя?

— А он показал мне, как пользоваться ключом для коньков.

— Ну, а дальше?

— И все. Я сидела на ступеньках, коньки никак не открывались. Он спускался вниз и сказал: «Ну давай, Пети тебе поможет». И помог.

- Спасибо, — поблагодарил девочку Хейвз.

Она долго внимательно смотрела на него, а потом сказала:

— А все-таки ты шпик. Верно?

У всех шести сыщиков, встретившихся в тот вечер на участке, не было настроения устраивать облаву в тире. Карелла и Мейер мечтали быть дома с женами и детьми. Энди Паркер всю неделю пытался попасть в кино, но вместо этого был все время занят наблюдением. Берт Клинг мечтал дочитать до конца книгу. Коттон Хейвз хотел повидаться с Кристин Максвел. Лейтенант Бирнс обещал жене поехать вместе с ней в гости к