Алые Евангелия - Клайв Баркер

бы хотел посмотреть на такое с первого ряда! Можешь себе представить царившую панику, крики и мольбы…

— Демоны не молятся, Такий!

— Конечно они молятся.

— Ты действительно такой кретин, а? Кому, мать твою, они могли бы молиться?

— У них был лидер. Какой-то бунтарь. Эка зараза! Не помню его имени. Ты же знаешь: у меня не очень с именами. Он был мудаком, все так говорят. И старый Кормила вышвырнул его сюда. Он затеял какой-то там бунт.

— Люцифер?

— Точно. Люцифер. Они молились Люциферу.

— Зачем?

— Не он ли отстроил это место?

— И что? Кого заботит?

— Меня.

— Тебя заботит? Кто-то окромя себя любимого? С какого фига?

— Я не говорю, что меня это волнует в смысле "слезы и причитания". Меня волнует, что тот ублюдок, устроивший все это, — а работа серьезная, — я говорю, что кем бы ни был этот эгоистичный ублюдок, он мог бы шепнуть парочке друзей, и мы все могли бы присесть в сторонке и посмотреть на бойню, как цивилизованные существа. А вместо этого мы слонялись поблизости и ковыряли в носу, пребывая в полном неведении…

— Заткнись, ладно?

— Я могу делать все…

— Захлопни пасть, брат, и открой глаза. Ты видишь то же, что и я? Там! Во-о-он под тем валуном!

При этих его словах Люцифер глубоко вдох, и массивный камень, давивший на его тело, издал один громкий треск, расколовшись от края до края.

— О́тче наш. И́же еси́. На небесе́х, — промолвил тот, кого звали Бафраиат.

Двое ангелов уставились на Люцифера. Их натуры были лишены стыда. Чего могут стыдиться такие совершенные существа, как они? Но их инстинкты, какими бы заскорузлыми они ни были из-за нехватки практики применения, подсказывали им, что это не обычный демон.

— Это он, — сказал Бафраиат.

— Но он выглядит так…

— Заткнись, брат, — прошипел Бафраиат. — Лучше оставь свое мнение при себе.

— Ты же не боишься его?

— Я сказал — захлопни пасть.

— Знаешь что? Пошел ты на хрен, — сказал Такий, а затем обратился Люциферу: — А ты катись еще дальше, Люцифер всемогущий. Мы прекрасно проводили время, пока ты не нарисовался.

Высказав свое мнение, ангел начал отворачиваться, но одного слова Люцифера — "Подожди" — оказалось достаточно, чтобы ангел замер в полуобороте.

— Что? — спросил Такий.

— Ты причислен к сомну мертвых, ангел, — сказал Люцифер.

— Я? Такий выглядел озадаченным. Затем на его улыбающихся устах заиграло блаженное умиление, и он замолк навеки.

Энергии, из которых он был взращён, унаследовав их своеволие, их вожделения и их всевозрастающие недоразумения, немедленно начали освобождать его тело и отправляться на поиски новых пастбищ для засева. Свет в теплой плоти его мышц померк, когда все силы в нем угасли. Он свернулся калачиком, его голова удлинилась и начала усыхать, пока все его тело коллапсировало внутрь себя подобно зданию, начиненному зарядами. Если он и испытывал какую боль при своей кончине, то жалоб не последовало.

Другой ангел, чью кожу украшали изящно нанесенные изображения, напоминавшие глаза с черными зрачками, обведенные красным, понимающе подмигнул.

— Скучно, день за днем — одно и тоже, — сказало существо. Такое ощущение, что уже предпочту что угодно такому прозябанию.

— Что угодно?

— Да, — ответил ангел, намеренно давая палачу подсказку.

— Умри, — сказал Люцифер.

Второй ангел кивнул и, свернувшись калачиком, развоплотился в два раза быстрее.

Люцифер взобрался на самый высокий зубец небесного камня и сделал все возможное, чтобы приблизительно оценить свое местонахождение. Но это оказалось отнюдь не легко. Ливень из расколотых камней сровнял с землей все топографические подробности, которые могли бы помочь ему понять, где он находится и в каком направлении лучше направиться дабы оставить свое убытие никем незамеченным. У него не было никакого желания столкнуться здесь с кем-либо. Он просто хотел сохранить анонимность на некоторое время, посидеть в тихом месте и попытаться понять, что делать с нежеланным воскрешением, подаренным ему.

Но первым делом ему нужно подняться и покинуть адскую пустошь, не привлекая к себе лишнего внимания. Ангельское присутствие росло; он видел, как они выходят из темноты, окружавшей его, стремясь рассмотреть руины Ада. Он воспользовался их болезненным интересом и наметил путь отхода, уводивший его подальше от наводящих ужас мест, привлекавших хладнокровное внимание ангелов, и проходивший через узкие щели между наваленными кучами камнями.

Как только он немного удалился от наиболее кровавых мест, дело пошло легче. Он нашел мертвого солдата в одеянии, достаточно просторном, чтобы он смог закутаться в него. Он снял одежду с солдата и обернул ее вокруг собственного тела, чтобы свет его плоти не привлекал взгляды любопытных, пока он будет подниматься из Ада в мир людей.

5

Д'Амур сидел в темноте. Независимо от времени суток — день или ночь — кругом только темнота. Пребывание слепым в Аду казалось едва ли реальным, но как только он вернулся в Нью-Йорк — в свою квартиру, а затем и в свой офис — он начал понимать всю безжалостность последнего проклятия, наложенного на него жрецом Ада. Как и все, наделенные даром зрения, он воспринимал его как должное. Он жил, полагаясь на глаза. Они сделали возможным его существование в извечном настоящем. Пока можно смотреть вперед, он мог хотя бы попытаться не оглядываться назад. Теперь, ориентируясь в своем мире, ему приходилось полагаться на память, а память вырывала его из настоящего и заставляла постоянно погружаться в мутные воды прошлого. Он хотел снова быть здесь и сейчас, хотя ему и раньше это особо хорошо не удавалось.

Не имея причин думать, что его проклятию будет положен конец, Гарри решил закрыть агентство. Да и в деньгах он как будто тоже больше не испытывал нужды. Как только Кэз и Гарри были исключены из числа подозреваемых в смерти Нормы, вопросы, связанные с ее имуществом, были улажены. Для женщины, жившей столь скромно, Норма была довольно обеспеченной. Гарри с удивлением обнаружил, что ей принадлежит здание, в котором она жила, а также половина зданий поблизости, несколько заправочных станций, пара автосалонов и остров у побережья Калифорнии. Она все оставила Гарри.

Тем не менее, даже с его новообретенным богатством, решение закрыть контору стало для Гарри сильным потрясением, и Кэз стал его единственным якорем, удерживающим от безумия. Окончательно утвердившись в своем решении, Гарри с Кэзом отправились в его офис и проверили все дела, оставшиеся незакрытыми на момент, когда они отправились в погоню за Нормой. Среди них оказалась парочка, которые, по мнению Гарри, он уже практически завершил и сможет закончить, если Кэз поможет ему. Но большинство дел были просто невыполнимы для слепого,