Алые Евангелия - Клайв Баркер

есть план, сыновья мои. Как бы ни было трудно нам это понять.

— А у Него есть? — спросил Кэз.

— Конечно, дитя. Конечно. Каким бы грехам вы ни предавались, Он призывает вас оставить их и принять Его прощение и защиту. О, cлава в вышних Богу — теперь я так ясно вижу это. Именно поэтому вы здесь! Спасибо Тебе, Господи…

— Ну вот, началось, — сказал Гарри, и по его лицу расплылась улыбка.

Преподобный продолжал упорно навязывать свое.

— Благодарение Господу, что Он передал вас под мою опеку, чтобы я мог спасти ваши души!

На этот раз застонал Кэз.

— Бог никогда не испытывает нас сверх того, что мы способны вынести! — продолжил преподобный. — Будьте уверены, как в том, что я сижу здесь прямо перед вами, если вы не покаетесь, то никогда не увидите свет Небес. Но я могу спасти вас. Еще не поздно, дети мои! Желаете ли вы избегнуть пламени Адова?

— Ада нет, — сказал Гарри. — Больше нет.

— О, но он есть, — ответил преподобный. — Мне было много видений этого места. Я лицезрел его печи. Я счел его дымоходы. Я наблюдал проклятых содомитов вроде тебя. — Он указал на Кэза. — И тебя — теперь на Дэйла — ведомых демонами, чьи лица были омерзительны до невозможности.

— Ужас какой, — сказал Гарри.

— Именно. И я клянусь Кровью Христа, Дьявол есть в вас, — во всех вас — но, во имя Христа, я могу изгнать его. Я могу…

Преподобного прервал смех Гарри. — Господи Боже. Слышали когда-нибудь выражение "знайте свою аудиторию"? — спросил Гарри, атмосфера в лимузине начала накаляться. — Клянусь душой этой дорогой мне женщины, сидящей рядом с вами, что мы только что выбрались из Ада, описываемого вами. Туда мы последовали за демоном, чтобы вернуть свою подругу. Мы видели, как чумной туман истребил местное население. Мы видели, как магия выкосила целые армии. Мы видели мертвым самого Дьявола, а затем воскресшего и вознесшегося на громадном морском чудище в небо, где он взломал крышу Ада и обрушил его всем на головы. Нам едва удалось спастись. Мы голодны, избиты и мы скорбим. И мы не намерены выслушивать ваши проповеди, Преп. Так что, либо заткнитесь, либо убирайтесь на хрен, потому что эта машина едет в Нью-Йорк.

— Я-я-я, — заикаясь, произнес преподобный. — Я-я… Водитель!

Преподобный с силой ударил по стеклянной перегородке, отделявшей водителя от остальной части салона. — Водитель!

— У вас все в порядке? — отозвался водитель.

— Нет, — взвизгнул Уэлсфорд. — Останови машину!

Водитель послушно подогнал машину к обочине пустынного шоссе и вышел из нее, захлопнув свою дверь, а затем прошел вдоль машины, чтобы открыть дверь со стороны преподобного. Водитель низко наклонился, заглянул в лимузин. И обнаружил, что все спокойно сидят на своих местах.

— В чем проблема, преподобный?

— Эти путники безнадежны! Они обречены на муки адские и тащат за собой любого, повстречавшегося им.

— Конечно они такие, — сказал водитель, успокаивая своего босса. — И что, вы хотите, чтобы они вышли?

— Да! — выкрикнул преподобный.

Водитель бросил на пассажиров сочувственный взгляд. — Ну хорошо. Преподобный говорит вон — значит вон.

— Мы выйдем в Нью-Йорке, — заявил Гарри.

— Не умничай, парень. Значит так, у нас тут турне преподобного, и он направляется в Прескотт, а потом — забыл, куда, блин, дальше. Но Нью-Йорк в списке не значится. Так что вам нужно найти себе другую машину.

— Или другого водителя, — заметил Кэз из-за его спины. Он выскользнул с пассажирской стороны, пока водитель пробирался к задней части лимузина, а покидая Ад, не забыл про свой нож. Он махнул им в сторону водителя, отреагировавшего быстро и однозначно.

— Забирайте машину. Только не трогайте меня, ладно? У меня пятеро детей. Пятеро гребаных детей, и никакой жены. Хотите убедиться? У меня есть фото. Он полез в пиджак.

— Не сомневаюсь, что ты отличный производитель, — сказал Кэз. — Но мне не нужны фото твоих детишек. Просто помоги преподобному выбраться из машины.

— Выйти?

— О, он может и остаться, но я не думаю, что он захочет ехать до Нью-Йорка в машине полной нераскаявшихся грешников.

Кэзу не пришлось повторять преподобному. У того уже созрел в голове ответ.

— Вытащи меня из этой паршивой машины, — сказал он. — И не в Нью-Йорк она отправится. А прямиком в озеро огненное, и я не хочу ехать в ней, когда она там сгинет! — Он протянул свою пятерню с толстыми пальцами, унизанными драгоценностями. — Помоги мне, Джимми, или Джулиус, или как там тебя, чёрт возьми, зовут.

— Фредерик.

— Просто вытащи меня из этой сраной машины.

— Преподобный, пожалуйста, не упоминайте имя Спасителя нашего всуе, — сказал Кэз.

— Ах, да пошел ты, — ответил преподобный.

Преподобный потянулся вверх и, возможно, ухватился бы за дверцу, если бы Кэз не перехватил его руку и, внося свой посильный вклад в дополнение к силе Фредерика, не выдернул все триста семь фунтов преподобного Кутчавера из существенного углубления, продавленного им в сиденье лимузина. Когда худшая часть работы была выполнена, Фредерик отпустил свою половину ноши, и Кэз, поняв намек, поступил также. Преподобный издал пронзительный крик и опустился на четвереньки в кучу каменных осколков на обочине шоссе.

— Уэлсфорд, ты, идиот. Ты где? Я упал. Помоги мне подняться или, клянусь Христом, я тебя уволю и сделаю так, что тебя никто не возьмет на работу, даже если ты доживешь до ста пятидесяти долбаных лет.

Уэлсфорд бросился на помощь своему ненаглядному работодателю и прихорашивать того подобно любовнику-подхалиму. Подобное зрелище заставило Кэза громко рассмеялась.

— Что, блядь, смешного? — спросил преподобный у Кэза, пока Уэлсфорд возился с ним, смахивая грязь с его костюма резкими движениями руки.

— Шутка для тех кто в теме, — ответил Кэз. — О да, и мне, конечно, понадобятся все ваши телефоны.

Как только все средства связи были конфискованы, Кэз забрался на водительское сиденье, опустил окно и дал газу, оставив ханжеского преподобного и его сотрудников в аризонской пыли.

— Кэз, — сказал Гарри, когда машина уже неслась по шоссе.

— Да, Гарольд?

— Да благословит тебя Господь.

4

Люцифер лежал под огромной массой раздробленного камня, но его тело, столь восхитительно крепкое, осталось целым после обрушения адских небес. Голоса, пробудившие его от коматозного состояния, не были человеческими; скорее в них слышались трубные отзвуки, свойственные голосам его собственного племени ангелов, хотя их спор (который он прекрасно понимал, несмотря на прошедшие века) едва ли свидетельствовал о том, что они являлись вестниками любви.

— Мы должны были быть здесь, чтобы увидеть собственными глазами, Бафраиат. Кому-то следовало следить за ситуацией и поднять тревогу, как только зашатался каменный свод. Я