Случай на станции Кречетовка - Валерий Владимирович Рябых

католической церквей. В проемы рельефных стен Божьего дома вмонтированы памятные мраморные плиты с именами погибших в боях выпускников кадетской школы, сотни и сотни фамилий героев, сложивших головы за величие Германии.

К далеко выступающей на юг базилике церкви примыкали жилые дома для семей офицеров и преподавателей школы. Справа и слева от здания дирекции размещались четыре длинные трехэтажные казармы для курсантов. На фризах казарменных строений непрерывной цепью шли рельефы: рыцарские шлемы, оружие ближнего боя — мечи, пики, копья и стрелы, щиты — с родовыми гербами, прусскими орлами и иными геральдическими атрибутами.

Напротив церковного фасада торжественно возвышался главный учебный корпус, с четкой надписью по фронтону «Martis et Menervae Alumnis» и статуей богини Минервы из оловянного литья. В центральной части здания помещался, выстроенный с капитолийским размахом, пышный «Feldmarschall-Halle», который простирался на два этажа и служил актовым и пиршественным залом. По задумке зодчего, парадный интерьер Зала Фельдмаршалов показывает кадету становление имперского могущества и доблестные военные добродетели — залог великих подвигов Deutsche Armee. Сложного составного членения зальные стены украшены барельефами скульптора Пфюля, изображавшими войну 1870-71 годов, а также многочисленными скульптурами германских императоров, прусских королей и фельдмаршалов Бранденбургско-прусской армии. Главной святыней торжественного зала, представлялась, укрытая в стеклянном ларе, под балдахином, шпага Наполеона Бонапарта — трофей фельдмаршала Блюхера после роковой для Франции битвы при Ватерлоо.

Эти строения из глазурованного кирпича с рустованными стенами, соединенные между собой крытыми коридорами, образовывали три больших внутренних двора. Внутренние плацы, вымощенные брусчаткой и обсаженные двумя рядами лип, предназначались для экзерциции (воинских строевых упражнений); и, разумеется, регулярных парадных построений. Самыми памятными, знаменующими для курсантов главные вехи каждого учебного года, были проходящие весной и осенью торжественные парады кадетского корпуса перед Его Величеством Императором.

Дальше на юг за учебным корпусом обосновались просторная столовая на полторы тысячи мест, гимнастический и конный залы. Лазарет, а также конюшни, баня, прачечная и хозяйственные помещения завершали этот необъятный комплекс.

И, конечно, вспомнился Идштедтерский (Фленсбургский) Лев, стоящий на гранитном постаменте перед домом коменданта. О… история Льва примечательна!

В середине девятнадцатого века между Пруссией и Данией произошла война за владение областями Шлезвиг и Гольштейн. К несчастью, и к позору немцев Дания победила, исход войны определила битва у деревни Идштедт. Датчане решили в честь этой битвы поставить памятник, — фигуру могучего льва. Скульптуру же соорудили не на месте сражения, а во Фленсбурге — самом населенном немецком городе, завоеванной территории. Что выходило за всякие рамки… Спустя двенадцать лет повторилась война за те же земли, на этот раз победила Пруссия, — Шлезвиг и Гольштейн к Германии. Патриотичные немцы в озлоблении чуть не разбили эту скульптуру. Но сам Отто фон Бисмарк приказал реставрировать льва и перевезти скульптуру в Берлин, как символ победы прусского оружия над датскими оккупантами. Поначалу статуя красовалась в берлинской Оружейной палате. А вот теперь, навсегда установлена в Королевском прусском главном кадетском корпусе в Берлине-Лихтерфельде.

Панорамные картины Hauptkadettenanstalt, как кадры, просматриваемой с рук кинопленки, пронеслись перед глазами разведчика. Бог ты мой, прошло уже сорок лет, как Альберт ступил на стезю кадрового военного, выбранную еще в раннем детстве.

Поселились Арнольды в съемной квартирке на Pflaydererstrase недалеко от евангелической церкви Johanneskirhe, приметной куполом с крохотными оконцами, в квартале с тихими зелеными улицами, похожем на старую, добрую Вильну. Однако, какой молодец полковник Арнольд, угодил фрау Кристине, с годами ставшей сильно религиозной. Да и Альберту добираться в воскресные увольнительные почти ничего… менее километра. Вышел на Ringstrase, затем два шага до пересечения с Kadettenweg, а там, по прямой — до КПП на территории корпуса.

Требуется отметить, что, на первый взгляд, этот тихий район являлся старейшим кварталом вилл в черте столицы. Не зря Kadettenweg раньше называлась Strase der Villenkolonie. С 1860 года Лихтерфельде стал первым в империи селением, где застройка делалась по тщательно подготовленному плану. Кроме того, развитие дорожной сети плотно связало место с центральными округами города. С севера проходило имперское шоссе B-1 «Бранденбург» (Берлин-Потсдам) с развязками на Ганновер и Лейпциг, с юга судоходный Teltowkanal. Добавить сюда еще два железнодорожных вокзала, умно разнесенных по краям поселка: Bahnhof Lichterfelde Ost и Bahnhof Lichterfelde West. Вот почему правительство решило разместить в этой, помимо удобств, живописной местности главную прусскую кадетскую школу. С этих пор само предместье стало сверхпопулярно среди зажиточных офицерских семейств. Военные стремились поселиться поближе к корпусу, чтобы намеренно указывать в качестве адреса Лихтерфельде, тем самым как бы намекнуть на причастность к армейской элите. На славу расцвел городок в конце века, старые особняки подвергались коренной реконструкции, появилось обилие строений в духе новомодного тогда стиля немецкого модерна.

Откуда у фрау Кристины взялись средства, чтобы снимать жилье в, честно сказать, не самом дешевом районе Берлина?

Так вот, дядюшка Густав Брандт за короткий срок в России сумел поправить финансовые дела, да так, что уже помышлял вернуться обратно в Пруссию. Но, как говорится, руки и ноги не подымались, чтобы оставить в покое курицу, несущую золотые яйца. Однако будучи благородным и честным человеком, Брандт открыл на имя фрау Кристины специальные банковские счета, тем самым компенсировал заимствованные раньше у семьи Арнольдов немалые средства. Мать же Альберта решила быть рядом с единственным сыном, хотя родительская опека, конечно, стесняла юношу, но в то же время он не чувствовал себя одиноким, брошенным на произвол судьбы. По сути, обстоятельства сложились как нельзя лучше.

И вот… после сдачи несложных для профессорского внука вступительных экзаменов, оплатив обязательный воспитательный взнос в сумме девятисот марок, молодого человека зачислили сразу в пятый класс. Разумеется, не обшилось без помощи всесильного Георга фон Арнольда, служившего в инспекции военного просвещения.

Первого апреля (начало учебного года), Альберт уже стоял на торжественном построении, в числе тысячи ста воспитанников Königlich Preußische Hauptkadettenanstalt, по тому времени лучшей из военных школ в мире.

В прусских кадетских школах изначально пропагандировались жесткие спартанские нравы: выносливость, неприхотливость, личная скромность и, конечно, самоотверженность. Твердый и даже излишне скрупулезный распорядок дня соблюдался неукоснительно. Подъем в половине шестого, и непрерывной чередой: физическая разминка, утренняя церковная служба, завтрак, общее построение, учебные занятия в течение пяти часов. Германское военное ведомство делало ставку на всесторонне образованных офицеров. Учебная программа кадетов базируется на полном курсе реальной гимназии (математика, физика, естественные науки). Но подготовка будущих офицеров, включала также освоение военных дисциплин, кроме того, серьезный акцент делался на углубленное изучение географии, всемирной истории, современных и классических (латынь) иностранных языков. Альберту, как некоторое время жившему в России, вменили факультативные занятия русским