Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Англо-американские войска не встретят со стороны фашистов ни малейшего сопротивления, но они должны пообещать не пустить в Северную Италию ни королевские войска, ни карабинеров, ни — пуще всего — никаких партизан, будь они хоть коммунисты, хоть католики.
И еще дуче хотел знать, что же уготовано членам его правительства и людям, занимавшим важные посты в Социальной Республике, и даже перечислял возможные альтернативы: «Арест? Ссылка? Концентрационный лагерь?».
В списке было одно упущение, которое прямо-таки бросалось в глаза своим отсутствием: «Смертная казнь».
VI
Никакого ответа от союзников Муссолини не дождался, но примерно через три недели после его «предложения», 9 апреля 1945 года, в Италии началось их новое наступление, а сопровождалось оно общей забастовкой на железных дорогах по всей долине реки По, которую фашисты как бы собирались защищать. Забастовка была поддержана всеми партиями, и было заявлено: «Места работы становятся центрами национального восстания».
11 апреля 1945-го американские войска вышли на Эльбу, еще через два дня стало известно, что пала Вена, 16 апреля за ней последовал Нюрнберг, нацистская столица рейха, — в общем, надеяться было уже не на что.
Муссолини оставил свою резиденцию и срочно уехал в Милан.
21 апреля союзные войска вошли в Болонью, 25-го — перешли реку По. В этот же день объединенный комитет всех партий итальянского Сопротивления принял декрет, в который входила так называемая 5-я статья: фашистского правительства и иерархи фашистской партии, виновные в разрушении свободы, создании тиранического режима, приведшего страну к катастрофе, должны быть наказаны смертью или, в не столь серьезных случаях, каторжными работами».
Что интересно, так это то, что в этот же день комитет согласился на встречу с Муссолини в резиденции архиепископа Миланского.
И встреча действительно состоялась.
Дуче было предложено безоговорочно сдаться, без всяких гарантий даже в отношении его личной безопасности, и он тем не менее не отверг предложения сразу же, а сказал, что ему нужно подумать.
Он подумал — и решил, что нужно бежать.
25 апреля 1945 года колонна, состоявшая из десятка автомобилей, двинулась из Милана на север, по направлению к Альпам. Примерно через час они добрались до префектуры Комо — там был устроен лагерь фашистской милиции.
Предположительно к префектуре должен был подойти и Паволини во главе 5000 вооруженных людей — но он так и не появился. Муссолини ждал его до 3.00 утра следующего дня и отправился дальше, успев только черкнуть жене короткое письмецо:
«Моя дорогая Ракеле!
Наступает последняя полоса моей жизни, последняя страница моей книги. Может быть, мы больше уже не свидимся. Я прошу у тебя прощения за все огорчения, которые причинил тебе, сам того не желая.
Как ты знаешь, мы намереваемся двигаться к Вальтеллину».
Письмо подписано красным карандашом и датировано — 25 апреля 1945, XXIII год фашистской эры.
Тут нужны некоторые комментарии.
Вальтеллина (ит. Valtellina, нем. Veltlin) — долина в Италии, на самом севере страны. По ней можно было попасть из габсбургских владений в Италии в габсбургские владения в Германии, и во время Тридцатилетней войны, при кардинале Ришелье, за этот путь жестоко сражались. Сражения того века уже давно отшумели, но и сейчас Вальтеллина могла послужить путем в пределы рейха.
По-видимому, туда Муссолини и направлялся, в сторону швейцарской границы.
VII
Автомашины, однако, не доехали до нее, а остановились в деревеньке Грандола. Почему — неизвестно. Может быть, Муссолини все-таки надеялся на встречу с Па-волини и его отрядом — отсутствие вооруженного охранения дуче очень тревожило.
Как бы то ни было, кортеж остановился.
А пока суд да дело, две машины все-таки отправились к границе, до нее уже было рукой подать. Где-то через час один из уехавших вернулся — и не на машине, а бегом. Как оказалось, итальянская пограничная стража на пропускном пункте поменяла стороны и арестовала пытавшихся переехать границу фашистов — они не смогли добраться даже до патрульной линии швейцарских пограничников.
Что оставалось делать?
Вплоть до Грандолы за Муссолини его ближние держались, как за спасательный круг. К его каравану, например, прибилась роскошная машина марки «Альфа-Ромео», в которой ехали Кларетта Петаччи, ее брат, Марчелло Петаччи, да еще и его подруга с двумя детьми.
И чуть ли не вместе с ними прибыл наконец и Алессандро Паволини. Вот только приехал он один, не только без своего пятитысячного отряда, но даже и без охраны. Вооруженные силы Социальной Республики Италии свелись к одному броневику и паре дюжин членов фашистской милиции.
Остальные «солдаты дуче» разбежались, с ним оставались только иерархи.
Луч надежды блеснул рано утром 27 апреля — на дороге показался целый конвой из 28 немецких грузовиков, нагруженных солдатами вермахта. Они тоже двигались к границе, безразлично к какой — германской или швейцарской, лишь бы уйти подальше. Но эти беглецы не были толпой мародеров, а оставались военной частью.
Их грузовики ощетинились пулеметами, в случае необходимости солдаты были готовы драться.
Конвоем командовал капитан люфтваффе, и итальянцы кинулись к нему, как к спасителю. Он оказался добродушным человеком и позволил было кортежу Муссолини следовать за собой, но ехать им пришлось недолго. Около местечка под названием Донго колонну остановил блокпост, дорога была перекрыта партизанами.
Капитан начал переговоры.
Ну, ему было сказано, что «у бойцов 52-й Гарибальдий-ской бригады» нет претензий ни к нему, ни к солдатам, находящимся под его командой, — они могут следовать в своих грузовиках и дальше. Вреда им не причинят. Но итальянские машины конвоя останутся в Италии, и все итальянцы должны сдаться.
И что партизаны на всякий случай проверят документы и у немцев, а то мало ли что?
Капитан сказал, что ему нужно «подумать и посоветоваться со своими офицерами», и вернулся к конвою. С блокпоста было видно, что говорит капитан вовсе не с офицерами, а с группой мужчин, одетых в штатское.
Тем временем к партизанам подошел крестьянин из другой придорожной деревеньки и сообщил, что с конвоем следуют какие-то важные министры Республики Сало. И добавил, что сведения у него самые точные — двое, пару часов назад отбившиеся от конвоя, уже сдались, и одного из них зовут Бомбаччи.
А между тем завершил свое совещание и капитан — он повернулся в сторону блокпоста и сказал, что условия принимаются. Немецкие грузовики медленно тронулись с места.
Итальянские машины остались на дороге.
