Зимние сказки.Дилогия. (СИ) - Алексей Глушановский

Для исполнения его задачи не хватило сущей малости… Его план, его идея была разоблачена братьями буквально за мгновение перед тем, как стало слишком поздно. Он оказался в заточении. Это не спасло его собратьев, но и Проклятый так и не смог добиться своей цели.

Впрочем, план еще можно исполнить. Цель достижима. Для этого надо так немного. Всего‑навсего – добить упорно цепляющихся за жизнь носителей порядка. И тогда стены его тюрьмы, созданные из силы веры людей, отданной его погибшим братьям, распадутся, освобождая не только его, но и проход для извечного уничтожителя. Мир будет поглощен и уничтожен. А вместе с миром и все населяющие его твари. Проклятые, проклятые твари, из‑за которых он не может умереть и вынужден терпеть эту невыносимую боль! Но ничего… Хаос освободит его, убьет его мучителей… Всех, до последней букашки! Достаточно только уничтожить носителей разума… К счастью, их уже осталось совсем немного, и они очень слабы… Не сравнить с его братьями. Но все равно… живучие отродья!!! Впрочем, это их не спасет.

Если бы не тюрьма – он давно бы справился с этой задачей. Но даже и сейчас, заточенный, он пусть медленно, но надежно шел к своей цели. Того небольшого отверстия, что прокололи в его темнице любопытные маги, для этого хватало.

И вот сейчас сквозь это отверстие он ощутил перемены. Слабую тень, отголосок шепота силы кого‑то из равных ему. Этого не могло быть – мир был давно и надежно заперт, – но было. И внушало страх.

Пока еще слабая, тень могла вскоре развиться и, воплотившись, вновь запечатать его темницу, обрекая на продолжение мучительного существования. И пусть сейчас это был всего лишь слабый намек, тень тени силы равного ему… Он знал своих родичей и ничуть не сомневался в их способностях прорваться через любую защиту, просочиться сквозь любую, самую узкую щель, если имелся хотя бы мельчайший шанс. Сейчас такая ужасная возможность появилась перед его взором, вынуждая, испытывая невероятную боль, собирать заново заботливо разорванные им мельчайшие клочки своей личности, дабы попытаться предотвратить подобный сценарий.

Восстановившись в достаточной степени, чтобы иметь возможность принимать решения, Проклятый настороженно замер, ожидая очередного отголоска, который позволил бы ему определить носителя силы его собрата.

Конечно, проведи он более полное восстановление, его силы и возможности были бы значительно большими, однако одно лишь воспоминание о том, насколько усилится при этом его боль, повергала заточенного в нестерпимый ужас, заставляя надеяться, что уже восстановленного хватит для уничтожения неизвестного жреца.

Желаемый отголосок не заставил себя долго ждать, оказавшись к тому же столь четко направленным и ясным, как будто смертный, несущий на своей душе печать власти одного из Великих, обращался прямо к нему, как это бывало в те счастливые времена, когда его Асти еще была жива, боль потери не терзала душу, а смертные были не ненавистным препятствием на пути к желанному НИЧТО, но младшими, любимыми детьми, которых он оберегал и о которых заботился.

Встрепенувшись и напрягая все имеющиеся в его жалком состоянии силы, Проклятый попробовал отдать приказ об уничтожении жреца наиболее могущественной твари из находящихся рядом с источником чужой силы. И какое‑то из странных, но могущественных порождений его безумия охотно откликнулось, жадно впитывая брошенные им крохи силы, отправленные вместе с просьбой, стремительно развиваясь из крохотной, незаметной личинки в могучую и смертоносную тварь.

Но – увы. Предпринятых усилий оказалось недостаточно. Смерть твари лишь добавила сил жрецу неизвестного родича. И тогда Проклятый предпринял последнее, что было в его власти. Собравшись с духом и превозмогая навалившуюся на него боль, он на крохотное мгновение целиком восстановил свою прежнюю сущность, превращая самое себя в подобие моста. Моста, протянутого между плещущимся по одну сторону его темницы безбрежным Хаосом и упорно цепляющимся за жизнь миром по другую сторону. Моста, по которому в мир хлынула ничтожная частица Хаоса, заботливо направленная им туда, где были замечены опасные ростки божественной силы.

А затем боль, как всегда, одержала верх над слабеющей волей, и в его с облегчением распадающемся разуме мелькнула последняя мысль о том, что он сделал все, что мог, и, значит, теперь можно отдохнуть. Дальнейшее от него не зависит.

Глава 3БЕГИ И СПАСАЙ

Готовится к взлету «Фантом». Докладывает на башню:

– Первый, я двенадцатый, к взлету готов.

– Понял, записываю, взлет разрешаю.

– Первый, я двенадцатый, благополучно взлетел.

– Понял, записываю.

– Первый, я двенадцатый, набрал заданную высоту.

– Понял, записываю.

– Первый, я двенадцатый, навстречу летит МиГ‑31.

– Понял, вычеркиваю…

Анекдот

– Что это значит? – слегка сбившимся от быстрого бега тоном поинтересовался Рау. Все остальные члены отряда бежали молча, сохраняя дыхание, дабы не отстать от несущихся во весь дух Арейши с Тимом.

– Это набат, – выдохнул сквозь сжатые губы драконид. – Приближается Волна. Дай мне девушку. – Он кивнул в сторону переброшенной через плечо альфара Софии. – Я сильнее. Так мы бежим слишком медленно – Волна будет здесь минут через двадцать, а мы еще даже не достигли поселка!

– Во‑первых, некогда. Во‑вторых, люди все равно не смогут двигаться с большей скоростью, – отрезал эльф. – А в‑третьих, этого времени нам вполне хватит, чтобы добраться до поселка.

– Не в поселок. Нужно в форт. Сигнал – Волна очень сильна. Необычайно. Защита поселка не выдержит. Быстрее! – Короткий выдох‑стон арахниды заставил людей еще больше ускориться.

Они почти успели. Когда мутное туманно‑белесо‑радужное марево, несущееся со скоростью гоночного автомобиля, налетело на покинутый жителями пустой поселок и, чуть помешкав перед окружающим его защитным кругом, рванулось дальше, они уже были менее чем в ста метрах перед призывно раскрытыми воротами форта. Ясно виделись замершие у привратных столбов напряженные фигуры старейшины и «великого мага», оставшегося с «дроудессами» в деревне, сейчас вместе с местными жителями находящихся под защитой надежных стен старого форта.

Они были в безопасности. Относительной, конечно. Но что в этом безумном, смертельно больном мире не было относительным?

– Смотри, – коротко скомандовал старейшина Артему. – Ты хотел учиться? Сейчас самое время! Мы не можем позволить их смерти. Видишь заклинание? – Перед мысленным взором «великого мага» повисла сложнейшая, словно сплетенная из множества цветных нитей конструкция, удерживаемая его собеседником. Было ясно видно, что подобное удержание дается старику весьма нелегко. Он побледнел, на лице выступили капли холодного пота, однако зародыш заклинания твердо висел прямо перед его лицом, быстро наполняясь необходимой для активации энергией.

– Повторяй за мной! – коротко выдохнул маг и, заметив, что туман уже приближается к бегущей изо всех сил группе, спустил заклятие.

Яркая световая полоска прорезала воздух, обдав людей запахом грозовой свежести и позволив выгадать еще несколько десятков метров у притормозившего тумана.

– Ну же! Скорей!!! – Было видно, что это заклинание здорово вымотало старика и в ближайшее время повторить его он просто не в силах. Артем лихорадочно пытался воспроизвести увиденное, но – увы… заклятие было слишком сложно, слишком хитрым узлом должны были сплетаться чересчур тонкие нити… И умений человека, только пару недель назад не имевшего к магии ровно никакого отношения, для повторения этого произведения искусства было совершенно недостаточно.

К счастью, отступающие спецназовцы не рассчитывали на одну лишь помощь. Когда загадочный туман уже фактически наступал им на пятки, в него полетело несколько небольших цилиндров, разорвавшихся с оглушительным грохотом и заливших окрестности ярчайшим светом. Светошумовые гранаты оказались весьма эффективным оружием. Словно пораженный яркой вспышкой, туман отпрянул, завихряясь в грозные подобия смерча, свиваясь кольцами… И вновь метнулся в погоню, мазнув по бегущему в хвосте отряда Рау с бессознательной Софией на руках самым кончиком далеко вытянутого призрачного щупальца. Альфара словно подбросило, однако он, пошатнувшись, все же не замедлил своего движения, продолжая стремительный бег к спасительным воротам.