Зимние сказки.Дилогия. (СИ) - Алексей Глушановский

– Скоропикора! – испуганно вскрикнула Арейша, отшатываясь и подхватывая брошенное Софией Копье.

Странное оцепенение, охватившее отряд, спало. Рау быстро вскинул правую руку, на которой начал стремительно формироваться зародыш ледяного тарана.Световые копья спецназовцев дружно полетели на землю, а вместо них в руках бойцов как по волшебству возникли до того мирно висевшие за спиной автоматы, немедленно разразившиеся тихими выдохами задушенных глушителями коротких очередей. Тим, неуловимым движением перехвативший отброшенное гаммовцем Копье света, весь напружинившийся, замер на фланге, готовый броситься вперед в любой момент. Ольга, автоматически, не отдавая себе отчета, нарастившая когти вьюги, замерла в позе яростной тигрицы, готовая пронзить тварь десятью острейшими ледяными лезвиями, как только та приблизится на расстояние удара.

– Хм‑м. Как это мило со стороны Хаоса… – Загоревшимися от предвкушения битвы глазами София смерила уменьшающееся расстояние до скоропикоры и грациозно‑ленивым, но вместе с тем неуловимо‑быстрым, каким‑то кошачьим движением проскользнула вперед. Исходящая от нее мгла еще более сгустилась, парящим тьмой коконом окружая девушку, приглушая и без того неяркий свет вечно скрытого за свинцовыми тучами солнца. – Мне… оставьте мне… – каким‑то совершенно несвойственным ей звеняще‑нежным тоном, как капризный ребенок, протянула София, почти скрывшаяся за темной вуалью.

Не обращая внимания на рикошетящие от панциря пули, скоропикора ловким движением увернулась от ледяного тарана,разнесшего немалых размеров валун за ее спиной, и серией быстрых, длинных прыжков приблизилась почти вплотную. Глухо скрежетнули по темной броне острые сосульки, отчаянно чертыхнулась Ольга: ее излюбленное оружие – когти вьюги – также оказалось бессильно.

В руке Рау льдистым взблеском материализовался длинный меч, и альфар решительным движением шагнул наперерез, заслоняя собой сестру, готовясь к рукопашной схватке. Отчаянно матерился Шестаков, проклиная свое решение не брать на короткую прогулку гранатомета, с тихим звоном упал на землю отстрелянный магазин Зиятдинова, Тим перехватил поудобнее Копье света, готовясь к самоубийственной атаке…

– Хорошая киса… – Мягкий, все такой же неестественно нежный голос Софии разнесся среди схватки, и было в этом голосе нечто такое, что заставило даже опытных бойцов на миг замереть, подавленных звучащим в этих негромких звуках жестоким безумием. – Киса пришла меня развлечь, киса пришла, чтобы умереть… – Непонятно как, каким образом, но укутанная тьмой девушка внезапно оказалась далеко впереди отряда, прямо перед замершей от такой наглости скоропикорой.

Шок твари продолжался недолго. Короткий взмах хвоста – и взблеснувшее на солнце полупрозрачное, покрытое желтоватыми потеками яда жало с невероятной скоростью метнулось к груди Софии. Метнулось и замерло перед телом, остановленное сгустившейся дымкой.

– Киса меня хорошо развлечет, киса медленно умрет… – все тем же доверительно‑нежным тоном продолжила свою считалочку жрица Темного Божества, бестрепетно берясь за хвост твари чуть пониже ядовитого жала и выкручивая его, словно белье после стирки. Затрещал, раскалываясь, прочнейший хитин, обнажая нежно‑розовое мясо, тут же сокрытое потоком хлынувшей крови.

Дикий, наполненный непредставимой мукой вопль разнесся над пустошью, вырвавшись из искривленной болью пасти скоропикоры. Забыв обо всем, тварь рванулась в сторону… Но мучительница держала крепко. Окутывающая ее тьма раздалась в стороны, все расширяясь и вместе с тем становясь все плотнее и плотнее, как будто боль несчастной твари подпитывала ее, давая все больше и больше сил.

– Киса хочет поиграть, долго будет умирать… – Перехватив хвост одной рукой и легким движением второй оборвав ядовитое жало, София начала наматывать его на кулак, как это иногда делают люди, когда им надо смотать в компактный клубок какую‑нибудь тонкую, но достаточно жесткую веревку, например шпагат. Вот только изящный скорпионий хвост твари на такое обращение был никак не рассчитан, и потому подобное действие, похоже, было для этого создания просто невероятно болезненным.

С каким‑то жалобным вскриком, совершенно не идущим к ее грозному облику, скоропикора вновь рванулась в сторону, противоположную той, где стояла ее мучительница. И на этот раз ее попытка оказалась успешной. Не выдержавший такого с собой обращения хвост оборвался у основания, и не помышляющая больше об атаке тварь бросилась наутек.

– Киса в ужасе бежит, тьма ее посторожит, – вновь донеслось из клубящегося сгустка мрака, в котором лишь угадывались нечеткие очертания стоящей в его сердцевине девушки, и две длинных полосы черного тумана рванулись наперерез монстру, закрывая ему дорогу к отступлению.

– Кису я поймать могу, аду в жертву принесу… – Резко сократившиеся щупальца тьмы швырнули жалобно взвизгнувшего монстра назад, к ногам мучительницы, и сомкнулись над ним, скрывая от глаз людей происходящее действо.

Ошарашенные, испуганные люди, меньше минуты назад готовившиеся к смертельной схватке, лишь переглядывались, наблюдая за жестокой расправой и гадая – не будет ли это спасшее их «лекарство» страшнее самой болезни. Впрочем, сомнения терзали отнюдь не всех. Рау взирал на происходящее со спокойным, слегка равнодушным лицом, словно ему уже неоднократно доводилось наблюдать такое или очень похожее зрелище, и он не видел в происходящем ровным счетом никакой опасности ни для себя, ни для своих спутников. В глазах же драконида и выражении лица Арейши можно было прочесть лишь недоверчивую, но все более и более расцветающую надежду. Меж тем звуки, доносящиеся из‑под покрова тьмы, становились все более и более жуткими. Радостно‑звонкий, буквально журчащий от переполняющей его неестественной нежности голосок Софии и исполненный бесконечной муки скулеж твари сплетались, не заглушая друг друга, но создавая непредставимую в своем ужасе адскую симфонию.

«Кажется, теперь я знаю, как звучит ад», – подумал Максим Петрович, изо всех сил борясь с нестерпимым желанием наплевать на осторожность и, бросив автомат на землю, зажать уши ладонями, только чтобы не слышать этого кошмара. Судя по завистливым взглядам его бойцов, которые те бросали на именно так и поступившую Ольгу, подобные мысли возникли не у него одного.

Впрочем, действо, похоже, заканчивалось. Туман постепенно редел, словно втягиваясь в продолжающую чтение своих неуклюжих, кое‑как рифмованных стишков Софию. Вскоре стала видна растерзанная, кое‑как дышащая, вся в потеках неправдоподобно алой крови, самым варварским способом обезноженная скоропикора с разбросанными по сторонам выдранными «с корнем» лапами. Поражала невероятная живучесть создания. С вырванными конечностями и вскрытой спиной, в которой как раз сейчас с увлечением копалась темная жрица, скоропикора все еще была жива, отчетливо вздрагивая и иногда тихо постанывая в такт напеваемым жрицей куплетам.

– Вот и киса умирает, силу брата пополняет. Киса душу отдает, Ариох ее возьмет. – С этими словами София бестрепетно погрузила руку куда‑то глубоко в тело создания и с силой выдернула оттуда темный, сочащийся кровью трепещущий комок. Полюбовавшись на судорожные биения, она торжествующим голосом закончила: – Смерти сила полноводна, жертва демону угодна! – и резко сжала кулак. Казалось, в воздухе полыхнула темная зарница, затмившая на миг солнце и без остатка впитавшаяся в тело девушки.

Окончив жертвоприношение, София брезгливо вытерла сочащуюся темной жидкостью руку о подол и без того измазанного кровью балахона, отошла на несколько шагов от растерзанной твари и обвела присутствующих ничего не понимающим взглядом. После чего своим нормальным голосом, с некоторым изумлением спросила:

– Ничего не понимаю! Что здесь произошло? Кто такое со зверюшкой сделал? Что вообще случилось?

– Вообще‑то это сделала ты, – ответил ей, пожимая плечами, альфар и как‑то изощренно взмахнул рукой с зажатым в ней магическим мечом, отчего тот мгновенно исчез, рассыпавшись снежным вихрем.

– Как это я? – непритворно возмутилась София. – Ничего подобного не помню!

– А, это нормально. Обычное явление у темных жрецов после первого жертвоприношения. Память скоро восстановится. Если не веришь – взгляни на себя. Только не волнуйся особенно, ладно? – улыбнулся ей снежный эльф, подходя вплотную. В голосе Рау звучали совершенно несвойственные этому воителю ласковые ноты.

– Да ну… Не может быть… – обрадовалась такому знаку внимания София и, пользуясь случаем, придвинулась к предмету своих воздыханий еще ближе. – Это же просто нево… – Она протянула руку, чтобы воспользоваться странной, неожиданно появившейся заботливостью альфара по полной программе, но тут ее взгляд упал на залившую ладонь кровь и ошметки плоти. Медленно, с крайним подозрением осмотрев свою конечность, она перевела взгляд на перепачканный ало‑бурыми пятнами балахон, а затем посмотрела на растерзанную кучу плоти, еще недавно бывшую опаснейшим из творений Хаоса. Вновь перевела взгляд на свою одежду, взглянула на четкие кровавые следы, ярко отпечатавшиеся на плотной, покрытой редкой и блеклой травой земле пустоши. Проследила их направления от самого тела до своих ног. Опять взглянула на кисти рук, на разорванное тело твари и, не договорив фразы, рухнула в тихий обморок.