Каждый выбирает по себе - Людмила Безусова

— Вместо того чтобы окопы рыть? — уже довольно едко оборвала его Людмила.

— Я не это имел в виду! Хоть бы потрудилась выяснить, что это было! — и вздрогнул от синхронно сказанного: — 'Морена'. Оказывается, котофей давно уже присоединился к компании, и теперь был рад поделиться добытыми сведениями, потому и слился в один возглас его вальяжный прононс и низкий голос ведьмага.

— Ну что ж, пошли тогда, разговоры разговаривать будем, чего уж тут толпиться. Толку все одно не будет, — вздохнула чародейка.

С шумом рассевшись вокруг стола, — кот все же сел поодаль от ведьмага — притихли. Никто не решался начать первым.

— Баюн, ты там вроде с Птахом шептаться хотел, но поскольку уже не с кем, выкладывай всем, что накопал…

— Плохи наши дела, — сделав скорбную мину, сказал кот.

— Наши, значит, мои, — констатировала Людмила, не дослушав. — Вы тут все люди пришлые и потому к вам какие притязания могут быть? А у меня одна забота — Пути хранить, — и покосилась на невозмутимо молчащего Отлюдка. Не стоило так вот прямым текстом все тайны открывать, да уже никуда не денешься. И так тот видел, что не положено, значит, многое ведомо… — Знать бы ещё, зачем они ей? Да не спросишь.

— А спросишь, не скажет… — вдруг вмешался ведьмаг. — А что за пути такие? Кем поставлены, куда ведут?

— Экскурсий устраивать не буду, — отрезала Людмила.

— Эскур… что?

— Неважно, — отмахнулась она, рассердившись теперь на саму себя. Появление Антона пробудило в ней ту, прежнюю, наивную девчонку, какой она попала сюда много лет назад. Думалось, все забыла, а оно вон как пробивается, ставя в тупик окружающих. Хотя коту это слово не в диковинку, ишь, как ехидно ухмыляется. — Так расскажу.

*****

Борута наотрез отказался помогать Тисе, уповая на то, что оставит дочь свою безумную затею. Но не из тех была Тиса, чтобы менять свои задумки по чужому разумению. Раз за разом она прогоняла в памяти то, что успела ухватить, пока Борута не вышвырнул её из своей головы. Смотрела и удивлялась — чаще всего видела человеческого детеныша, похожего на подрастающего лягушонка: нескладную девчонку с неожиданно яркими синими глазами. Кто она Родославу, что память его тщательно хранила её обличие?

Нет, были там и другие люди — бородатые мужчины на крепких грациозных животных, напоминающих крупных гиппусов, замороченные женщины, суетящиеся в домовых постройках и во дворе. Были и детеныши, такие же невзрачные, как и примелькавшаяся девчонка. Для ариев, чтивших гармонию и красоту во всем окружающем, вид людей и их убогих жилищ был неприятен, но Тиса знала, что на самом деле можно привыкнуть к любому уродству. Привыкла же она к Родославу… Не это главное. Важнее то, что люди жили куда более насыщенной жизнью, пусть короткой, но яркой, наполненной безудержными чувствами, о которых арии давно уже стали забывать, находя радость только в одиноком постижении мира. И ей даже магия и способность творить уже не приносили того удовлетворения, как раньше…

Пожалуй, узнай кто-либо о мыслях и намерениях Тисы, её без проволочек выгнали бы из Ариана, но она была благоразумна, и ни с кем не делилась своими сомнениями. За Боруту она не беспокоилась — на предательство тот неспособен. Только и оставалось, что сделать последний шаг. Самой… Но вот это казалось почему-то самым трудным.

*****

Долго молчал ведьмаг, осмысливая рассказ Людмилы. Она тревожно наблюдала за ним, но мало что могла понять по непроницаемому лицу Родослава. Наконец тот недоуменно хмыкнул:

— Зачем понадобилось связывать то, что однажды было разъединено? Изначально Мир сущий возродился иными мирами: Явью, созданной для плотского существования, непроявленной Навью, последним приютом беспокойных душ и неприкаянных духов, и Правью, куда удалились боги, уставшие от земного бытия. Границы неразличимы обычным взором, но, тем не менее, достаточно прочны, чтобы не допустить смешения миров. И кому это нужно?

— Не знаю, — пожала плечами чародейка, — меня как-то забыли об этом оповестить… Баюн, может, ты в курсе?

— Дела богов непостижимы разумом смертного, а кто иной, кроме богов, мог это сделать? — несколько запутанно изрек котофей… Уходить от ответа всегда получалось у него виртуозно. — Но вы несколько отклонились в сторону. Сейчас куда важнее понять, что выискивает здесь Морена. И отчего она так старалась удалить Хранительницу от Путей, хотя куда проще было бы её просто уничтожить.

— Просто так меня не уничтожишь, — едко усмехнулась чародейка, — по крайней мере, пока я здесь. Пытались некоторые, как помнишь, да зубы пообломали. Думаю, Морена это знает не хуже нас…

— А может, у неё открыт сезон охоты на ведьм? — некстати вмешался Антон. — Из-за личной неприязни… Вспомни, сестра, вдруг ты ей ненароком дорогу перешла?

— Помолчал бы, что ли! Сказал тоже, на голову не натянешь! — Людмила даже не старалась сдерживаться. Раньше была одна и боялась, до дрожи в животе боялась, сейчас же вокруг друзья, но страх, гораздо более сильный, сжимает горло и мешает мыслить… — Нет ей до меня никакого дела! Нет! Одно лишь волнует тех, кто сюда пытается проникнуть — открытый проход в Навь и Правь…

Парень обиженно насупился. Сидят тут, мировые проблемы решают, когда надо найти ответ на один единственный вопрос — как убить эту тварь, пока она тут всех на клочки не порвала.

— И не мечтай, — предваряя его высказывания, сказал ведьмаг. — Владычицу смерти нельзя убить. Отпугнуть ещё худо-бедно получится, убить никак… Но не можем же мы держать оборону вечно.

— Так какие дела? Если загвоздка в этих пресловутых путях, так чего проще, закрыть их наглухо и дело с концом!

— И как ты это себе представляешь? — высказался Баюн, весьма красноречиво подергивая кончиком хвоста.

— А разве сложно? Видел я эти пути… будто двери в иной мир. А любая дверь всегда два положения имеет, сами знаете.

— Только разница тут существенная. Жаль, что ты это ещё не уяснил, — устало произнесла чародейка. — Не всякую дверь закрыть можно…

— Всякую! — запальчиво возразил Антон. — А если не получается закрыть, то разнести её к чертовой матери! Нафига такая дверь нужна!

— Примитив… — пробурчал кот недовольно. — Ломать не строить…

— Нет, нет, нет… — раздался тоненький голосок из-под стола. Антон озадаченно приподнял скатерть. Это что ещё за явление? — Не надо ломать…

Людмила неопределенно пожала плечами. Ну что поделать, Кимря никак не могла остаться в стороне и нахально подслушивала, только вот не выдержала, как услышала угрожающие благополучию дома слова. Для любой домовихи 'ломать' было как ножом по сердцу, к чему бы оно относилось.