Маги - Jordy Rivers

Амальонцы сели за длинный массивный стол напротив Леонида и Бастиана. Висела скорее неловкая, чем недружелюбная тишина, которая вскоре должна была рассеяться и все это понимали, даже Леонид. Но говорить он по-прежнему отказывался.

– Мы пришли с дружественным визитом, Леонид! – начал Арун.

Голос его был напряженным, а суровый прямой взгляд серых глаз ни на мгновение не выдавал хорошо скрываемое неодобрение позиции его коллеги.

– Потому что пришло время мира, – добавил Арун с непреклонностью в голосе.

Леонид поднял на него голову и встретился с ним взглядом.

Ингрид вздрогнула. Черты его лица напомнили ей Диану. Жесткость, безжалостность даже в резкой линии губ. Особенно ту Диану, которую она знала в самом начале их знакомства. Диану, полную внутренних противоречий и внутренних демонов. Ингрид готова была встать и пересесть за другую сторону стола, если бы не чувствовала, что в сердце Леонида непроглядная ночь. В то время как в душе Дианы начался новый день. Ингрид знала это. Просто знала.

– Чего ты хочешь, Арун? – заговорил, наконец, Леонид.

– Нашим народам нужно воссоединиться, – ответил Арун.

– Хочешь всеобщее празднование?

– Да, будет праздник.

– Может, еще и свадьбу сыграем, как в преданиях говориться? – мускул на покрытой черной бородой щеке Леонида дернулся. Это был знак пренебрежения.

Арун ничего не ответил. Но по его лицу Леонид прекрасно понял, что тот думает на этот счет. И поняв это, Леонид расхохотался. Смех его разнесся по всему залу, и долго еще гулял под сводами замка.

– Да какая же амальонка пойдет за гронгирейца? – спросил, вытирая слезы.

Арун повернулся к Ингрид, но в этот момент раздался дрожащий, но решительный голос Эльзы:

– Я пойду! – сказала она.

Девушка поднялась, не спуская взволнованного взгляда с Бастиана, который тоже поднялся. В этот момент она смотрела на него так, будто бы именно его взгляд позволял ей держаться на ногах. В его глазах было столько любви…

– За него!

Кивнула Эльза в сторону молодого гронгирейца.

Если Арун и был удивлен, то не подал виду. Ричарду же пришлось приложить немало волевых усилий, чтобы не уронить челюсть на стол.

Ингрид качнулась на стуле назад и метнула довольный взгляд Клариусу. Тот склонил голову, признавая ее правоту.

– Это утопия! – взревел Леонид, вскакивая на ноги.

Ситуация накалялась. Аруну тоже пришлось встать из-за стола, чтобы уравновесить положение дел.

– Это предательство! – продолжал Леонид.

Поднялась и Ингрид.

– Это естественное течение истории, – сказала она. И добавила, – Папа!

Леонид, может, и хотел вскрикнуть от возмущения, но подавился своим криком, и тот застрял у него в горле.

– Как ты смеешь? – прошипел он, сузив глаза.

Его поза была настолько угрожающей, что с одной стороны от Ингрид тут же появился Филипп Фаридэ, а с другой Ричард.

– Незадолго до исчезновения, – это слово далось Ингрид нелегко, – Ваша дочь и я соединили свои жизни. Мы… – она искала слова.

Ричард поморщился. Бастиан изумленно раскрыл глаза. Верховные Маги едва сдерживали свое удивление.

Эльза смотрела на нее с пониманием.

– Это ложь! – прервал ее Леонид. – Это ложь! Этого не могло быть! Никогда.

– Ты не задавался вопросом, папа, – амальонка намеренно хлестала его этим словом и обращалась к нему на «ты», – где пропадала твоя дочь днями и ночами последние недели? Ты думал, она готовится к войне? Так вот это было не так!

– Нет! – орал он. – Нет! Ты нагло лжешь мне!

Никто не возразил ему. Ингрид смотрела на Леонида. В уголке губ ее покоилась улыбка. «Папа» звенело в ее голове насмешкой. Никогда она не сможет называть этого человека своим отцом. И ей не придется уже. Уже не придется.

– Да будет, по-твоему, Арун! – буря утихла также внезапно, как и началась. Леонид прожигал Аруна горящим взглядом темных глаз, но в остальном выглядел уже вменяемым. – Наши народы воссоединятся! Но только если дочь твоего советника выберет себе спутника на праздновании! На моей территории! В часовне Гронга! И мне все равно, кто это будет!

Арун не вздрогнул и ничем не выдал своего гнева. Он повернулся к Ингрид. Та смотрела на него, сквозь него. Так, как она это делала в последнее время. Потом она согласно кивнула. Ричард не мог поверить своему счастью.

– Через неделю! – сказал Арун.

– Мы выполним свои обещания! Гронг будет праздновать мир вместе с Амальоном! – сказал Бастиан.

Ему пришлось произнести эту фразу, потому что Леонид на такие слова был не способен.

Встреча была закончена.

Посланники вернулись в Амальон. По пути домой, пролетая на своем единороге над Огненной Рекой, Ингрид отделилась от группы. Она опустилась на травянистый берег. Солнце спешило к зениту. Никто ее не остановил. Ингрид села на берегу и стала смотреть в прозрачную воду. Она разговаривала с Дианой. Без слов. Водный поток практически бесшумно устремлялся в сторону моря. Гладь реки была спокойной и прозрачной. И холодной.

Но вдруг что-то изменилось. Цвет воды стал более насыщенным, где-то более голубым, где-то более бирюзовым, от воды повеяло теплом и солнцем и через мгновение река уже бежала в противоположную сторону. В сторону леса. Ингрид опустила руки в воду и попробовала ее на вкус. Соленая. Огненная Река меняла свое течение.

Ингрид подняла голову к небу. И увидела, что просидела на берегу целый день. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая все вокруг в нежно-розовые тона, которые вскоре должны были стать фиолетовыми. Глядя в закатное небо над Гронгом Ингрид поняла, почему ауры гронгирейцев фиолетового цвета, а ауры амальонцев золотистого. Потому что на восходе, в Амальоне небо было золотым, а на закате в Гронге фиолетовым.

Все так просто. И почему ответы на все вопросы приходят именно сейчас? Когда их не ждешь. Когда уже ничего не ждешь. Кроме смерти.

Эта неделя была не самой лучшей в жизни Ингрид. Не самой простой. И все же эту неделю тоже надо было прожить. Ингрид практически не было дома. Она летала на своем единороге далеко-далеко за пределы Амальона и Гронга. Но куда бы она ни летела, внизу расстилались либо бесконечные горные склоны, где покрытые снежными шапками, где скалистые серые, где зеленые, будто мягкие на ощупь, либо лес. Разный, лиственный, хвойный, темный, редкий, вперемешку с кустарником, но все один и тот же лес.

И как бы рано Ингрид не отправлялась на свои поиски, за половину дня, отведенного ей на путь в одну сторону, преодолеть эти безлюдные пространства, она не могла. Она не знала, зачем это делает. Просто ее душа рвалась вдаль. За пределы этого маленького Громальонского Королевства, похоронившего ее жизнь так внезапно. Ей хотелось знать, ей необходимо было знать, что в ее мире существует что-то кроме Долины с ее историей, что-то большее, чем Долина. Ей хотелось видеть, что где-то протекает другая жизнь. И люди живут. И они счастливы.