Небесные девушки - Бернард Глэмзер

Приняв душ, я обнаружила роскошный бар с косметикой, снабженный губной помадой всевозможных оттенков от Элизабет Эрден и тенями для глаз и всеми остальными принадлежностями, которые едва ли можно ожидать найти в любой квартире холостяка. Это свидетельствовало о том, что хозяин заботится о гостьях. Любая девушка, не важно, была ли она блондинкой, рыжеволосой или брюнеткой, могла снова придать себе свежий вид, если она пережила весь обряд с корнфлексом.

Я слегка мазнула губы помадой, чуть припудрилась, скользнула в предательское изделие без бретелек, причесала волосы и возвратилась к Н. Б.

— Вызови, пожалуйста, такси! — попросила я.

— Такси? Черт побери, я отвезу тебя назад.

— Нет нужды…

— Не будь смешной теперь, — сказал он.

Я спросила, когда мы выходили:

— Сколько времени, Н. Б.?

Он посмотрел на свои часы:

— Без четверти час.

— Спасибо.

Ночь была нежной, тихой и мирной, когда мы ехали к «Шалеруа». Мы не разговаривали друг с другом. Я думала, Боже, как все смехотворно. Как странно, как комично, как бессмысленно все сложилось. Если бы «Магна интернэшнл эйрлайнз» не запретила мне общаться с этим человеком, возможно, мы могли спасти жизнь Альмы. Если бы только вчера днем доктор Дьюер и я вернулись в отель на десять минут раньше, он не встретил бы Донну, он избежал бы драки с Элиотом, я не спустилась бы к нему в номер, чтобы заступиться за Донну, не впала в истерику, не нуждалась бы в снотворных пилюлях доктора Шварц, не пропустила бы сегодня занятия в школе, я бы не встретила Н. Б. у бассейна и не стала бы тем, кем я теперь была — девицей легкого поведения. Возможно также, беременной. Все просто прелестно!

Мы подъехали ко входу «Шалеруа» и как только остановились, я взяла свою сумку, собираясь вылезти, и вспомнила — новая блестящая идея, — что лежит в ней. Я открыла сумку, вытащила банкноты и положила их на сиденье рядом с Н. Б.

Он спросил:

— Что это?

— Деньги, которые ты выиграл на скачках.

— Это твои деньги. Я их не выиграл. Их выиграла ты. .

— Я не могу их взять, Н. Б., я просто не могу.

Он сказал:

— Что с тобой произошло, детка? Это деньги не от меня, это деньги выиграны на скачках. Эти деньги — находка. Ты могла не выиграть ни цента. Ради всего святого, голубушка, не будь такой дурехой.

Он положил деньги в мою сумочку; вот когда я впервые услышала имя, которое больше всего подходило ко мне.

Когда швейцар открыл мне дверцу, Н. Б. спросил:

— Когда я снова увижу тебя?

Я ответила:

— Извини, у меня не будет ни одного свободного вечера на этой неделе. У нас очень трудный график занятий.

Он поджал губы, потом спросил:

— Как насчет уик-энда?

— Не могу сейчас ничего сказать.

— О'кей.

— Спасибо тебе за очень приятный день.

— Не за что.

Я медленно вошла в вестибюль, похожая на глупую Золушку; доехала до четырнадцатого этажа и медленно вошла в номер. Джурди и мисс Уэбли ожидали меня.

Мисс Уэбли сказала:

— Ну, слава Богу, ты здесь.

Джурди лишь посмотрела на меня.

Я сказала несколько туманно:

— Извиняюсь, что я опоздала.

Прекрасные синие глаза мисс Уэбли были мокрыми от слез.

— Мы уже звонили в полицию. Что с тобой случилось, Кэрол?

— Я не могла переносить одиночество в отеле.

Она поняла. Аргументы не требовались. Она подошла ко мне и обняла.

— Ты здесь, это очень важно. Мы с Мэри Рут начали воображать всякие ужасы. — Она источала очень нежный аромат.

— Со мной все в порядке, — сказала я; на самом деле это было не так. Комната кружилась вокруг меня. Она посмотрела на меня с жалостью.

— Ты измучена, бедное дитя. Мэри Рут, ты проследишь за тем, чтобы она легла? Может быть, ей следует выпить стакан теплого молока.

— Да, мисс Уэбли.

Через несколько минут мисс Уэбли ушла. Джурди сказала:

— Она пришла по своему собственному почину. Я ее не звала и ничего не предпринимала. Она заглянула в десять часов, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь. Ты все не возвращалась, и мы забеспокоились.

— Почему вы забеспокоились?

— Беспричинно. Хочешь теплого молока?

Я покачала головой. Она болела. Затем я сказала:

— Да, может быть, я и хочу. Не беспокойся, Джурди. Я приготовлю его сама.

— Отправляйся в постель, — пробурчала она. — Ты выглядишь как страх Господен.

Я надела пижаму в ванной комнате и нырнула в постель; а она сидела возле меня, куря сигарету, пока я пила молоко.

— Я могу спать здесь, если ты не возражаешь, — предложила она.

— Нет. Не беспокойся обо мне.

Она сказала:

— Мы сегодня обсуждали наши перспективы. Куда мы все отправимся.

— Куда отправишься ты?

— Я остаюсь здесь, в Майами. Ты тоже.

— О!

— Прояви хоть капельку энтузиазма. Ты будешь поблизости от своего друга.

— Это какой еще друг?

— Доктор Дьюер.

— Кто сказал тебе, что он мой друг?

— Но… — начала она, потом возмутилась: — Черт побери, Кэрол, все знают об этом. Мой Бог, когда это было? В субботу. С полдюжины девушек видели вас в кафе вместе, вы держались за руки. Даже мисс Уэбли как-то намекнула на это. У вас видимо, будет выдающийся роман в подготовительной школе.

— Рой Дьюер абсолютно ничего для меня не значит.

— Нет? — Она была совершенно расстроена.

— Я не хочу больше слышать его имени.

— О'кей. — Она снова обрела свое обычное спокойствие. Она встала, собираясь уйти. — Случайно, у тебя нет никаких соображений относительно того, где бы ты хотела жить после окончания школы?

— Джурди, у меня в голове нет никаких идей.

— Как насчет того, чтобы нам с тобой снять на двоих квартиру?

— Превосходно. Почему бы и нет?

— Люк будет здесь всю неделю. Я могу попросить его поискать в округе и попытаться подобрать квартиру.

— Люк должен сделать нечто лучшее.

Она сказала холодно:

— Нет, он не должен.

Она пошла к своей кровати. Но спустя два часа я медленно прошла в ее комнату и разбудила ее. Она села тотчас же и включила лампу.

— Что случилось? — спросила она. — Почему ты плачешь?

— Джурди… — Я была готова умереть.

— Скажи мне, ради всего святого, если ты пришла ко мне рассказать.

— Джурди, я сегодня ночью была с мужчиной. Я не знаю, что делать…

Она пробурчала:

— Я догадываюсь, где ты была. Боже всемогущий, это происходит постоянно. Кто-то сыграет в ящик, и каждая дама по соседству сходит с ума от секса. — Ее голос стал резким. — Что означает, что ты не знаешь, что делать? Ты заботишься о чем-то?

— Нет.

Она сказала:

— Беби, ты знаешь, что ты должна сделать прежде всего? Прямо сейчас?

— Что?

— Стать на колени и помолиться.