Тульский – Токарев - Андрей Константинов

– Ты вот что… Встретишь на похоронах Артура – ты не говори ему… В общем – тут патологоанатомы заключение дали… Она беременная была… Самый ранний срок – чуть больше месяца… И так жалко парня…

У Артема в груди остановилось сердце, потому что при таком сроке очень спорным оказывался момент отцовства… Но говорить отцу, что вместе со Светланой мог погибнуть его собственный неродившийся внук (или внучка), Токарев-младший не стал…

На похоронах Светланы Артем поймал было совершенно невменяемого Артура, но тот снова сумел, обманув приятеля, скрыться – хорошо еще, что Токарев-младший успел отобрать у него ствол и удостоверение. Артем корил себя за жестокие слова, сказанные Тульскому в коридоре отдела, – ну да прошлого, как известно, не воротишь. К тому же Токарев все-таки немного злился на друга за то, что тот как бы присвоил себе всю монополию горя по Светлане. Впрочем, все это раздражение быстро прошло – нечего уж теперь делить было. А самому себе Артем пообещал, что никогда не расскажет Артуру о Светкином звонке ему как раз накануне зарождения у Тульского идеи выступления на радио. Ему-то Светлана позвонила сама и, кстати, намекала на возможность встретиться, да Токарев-младший моментом не воспользовался – наверное, из-за ложно понимаемого чувства товарищества… Потом, уже после печально известного интервью, Артем все понял и локти себе кусал, но поезд уже ушел…

После похорон Светланы у Артема состоялись два серьезных разговора – с Варшавой и с отцом. С вором они вместе выследили уже совершенно потерявшего человеческий облик Тульского и запустили в отношении него «программу реанимации», а пока возились с практически невменяемым Артуром (да и пока искали его), разговаривали. Варшава считал, что теперь уже настал момент, когда для поимки Шахматиста (как он его называл) можно инициировать и более широкие и действенные мероприятия силами и возможностями Василия Павловича. Все-таки Невидимка впервые практически на глазах у многих убил, и убил безмотивно, не так, как тогда – на набережной Макарова. Именно странные обстоятельства убийства Светланы, по мнению вора, качественно меняли ситуацию.

Теперь уже можно было практически в открытую и доказательно сказать, что в городе живет и действует человек, совершающий преступления по очень необычным мотивам без опасения, что заявившего такое сочтут сумасшедшим. Со своей стороны Варшава гарантировал всю возможную поддержку и содействие, а Артема фактически уполномочил быть связным между милицией и ворами…

…Василий Павлович с доводами Варшавы, транслированными сыном, в основном, согласился, однако посчитал, что широкие оперативно-разыскные мероприятия надо запускать все же не официально, а полуофициально. Тянуть он не стал, и уже на следующий день в его кабинете состоялся, говоря языком воров, «авторитетный сходняк».

Список присутствовавших составлялся тщательно, но быстро, поэтому компания единомышленников сложилась из избранных, лучших людей, обладавших пусть узкими, но уникальными дарованиями.

Рядом с Василием Павловичем восседал начальник 7-го отдела главка Богуславский. В углу кабинета на единственном кресле развалился Боцман. На диванчике ерзали Лаптев с Петровым-Водкиным. Легендарный 2-й, убойный, отдел ГУВД представляли Евгений Родин и Птица, несколько лет тому назад ушедший из района. Ткачевского не было – он валялся дома с ангиной. Из молодежи отобрали Харламова и Кружилина. Единственным не аттестованным в этой компании был Артем, правда, и у него в кармане лежали красные корочки – но не свои, а Тульского.

Каждый из вышеперечисленных обладал каким-то необычным даром, становясь тем самым уникальным ингредиентом для настоящего праздничного «салата оливье» во время веселья и для «гремучей смеси» в лихую пору.

Богуславский знал всех более-менее заметных мошенников, и не только Ленинграда, но и Сочи, Поти, а также многих других городов. Он знал все их уловки и приемы, а потому и был необходим – как специалист по фокусам. Частенько, когда оперсостав разводил руками, Богуславский тяжело вздыхал, глядя на лица подчиненных, и говорил что-нибудь вроде такого:

– Этот «номер» привез из Польши еще в 83–84 году Непоседа… Елки-палки! Только ленивый не знает!

Боцман знал территорию Васильевского острова так, как женщина «за тридцать» знает все свои морщинки. Кроме того, у Боцмана был специфический нюх, он умел вычислять преступный элемент даже со спины. Как-то он сидел с молодыми операми в кафе, и мимо него прошел к стойке паренек. Боцман, не видевший его лица, изрек:

– Вор средней руки. Первая судимость по малолетке, вторая – 2–3 года. Сидел под Питером. Мечтает угонять машины, но так и не научился. Возможно, скоро перейдет к разбоям, но… надолго не сядет.

Когда оперативники узнали, что спину этого хлопца Боцман видит первый раз в жизни, они скроили такие рожи, которые бы посмешили даже доктора Ватсона. Поспорили на коньяк. Паренька остановили, подсадили к столику, и его прошлое сошлось.

Опера выставили Боцману коньяк, но чуть обиделись, потому что так и не поверили, что тот хлопчика не знал…

Что касается Лаптева и Петрова-Водкина, то они, в принципе, были рождены гениальными карманными ворами, но где-то с какими-то хромосомами произошел маленький сбой, и они стали «тихарями», то есть операми по «карманной тяге». Эти могли часами, днями, неделями, месяцами и тысячелетиями ходить за жульем в общественном транспорте и вдвоем брать по шесть гастролеров, к тому же вооруженных. Что им было за это надо? Да ничего особенного: «беломор», глоток пива на бегу и уважение.

Начальство боялось спугнуть их задор некорректной фразой, зная, что если надо достать что-то из-под земли, то этих можно только попросить, а потом еще придется терпеливо выслушивать:

– Да в гробу мы это видали! Народу – Змею Горынычу не сожрать, а как топтать улицу – так некому!

А потом они пойдут туда – не знаю куда, и приволокут-таки то – не знаю что. И демонстративно напьются дешевым портвейном.

Уникальность Птицы заключалась в том, что он не имел воображения – начисто. Птица ничего не умел считать даже на ход вперед. В этом-то вся фишка и заключалась. Как-то ему донесли, что в одной хате собралась вооруженная банда – прямо как в фильме про 20-е годы. Он поперся в эту хату один. Так один и вошел. Разбил голову первому рукояткой от пээма. Прострелил потолок в восьми местах. Перезарядил пистолет. Закурил. И рассказал присутствовавшим историю:

– Когда мне было восемь лет, я подобрал щенка на улице и принес домой. Батя говорит: «Ты решил – ты и гуляй, и корми – ни рубля не дам!» Я – в слезы. Он кричит: «Тогда иди и утопи – пусть на всю жизнь урок будет!» Я утопил. Вот. И как вы думаете: перехуярю я вас тут всех или совесть не даст?

И, что характерно, вся банда (действительно хорошо вооруженная) сдалась, не пикнув.

Женю Родина Бог создал для поисков маньяков. Работал он по «сериям сексуалов». Ловил. Когда в городе начиналась очередная «серия», его глаза выпучивались, и он переставал реагировать даже на сильный шум вокруг. Его начальство говорило, что маньяка может поймать только маньяк. Когда Женя все-таки ловил урода и закреплялся на одном эпизоде, то он недели проводил с ним в следственных кабинетах.

– Ну что, расколол? – спрашивали у Родина, а он отвечал:

– А я его колоть и не собираюсь.

– А что же ты с ним шесть часов делал?

– Разговаривал о фильмах, о чемпионате страны по футболу, о его классной руководительнице…

– Зачем?

– А с ним за последние двадцать лет никто по-человечески не разговаривал. Он через две недели все расскажет сам…

Вот такой был у Жени метод.

Ваня Кружилин хоть и был самым молодым в этой компании, но все же попал в нее не случайно. Он совсем недавно потряс всех своим внезапно открывшимся «божьим даром». Оказалось, что несостоявшийся дирижер Кружилин чувствует, как бы это сказать, мелодию, слышит (не видит, а слышит) почерк преступления. На убое жены капитана модного парома «Ленинград – Стокгольм» Ваня поводил носом и вдруг заявил Ткачевскому:

– В апреле в Красном Селе завалили торгаша… Так вот – работал один прыщ… Дай-ка папироску.

Ткачевский обалдел:

– А чем это подтверждается?

– Пока – хрен знает… Слышу. Ритм один.

– Да, Кружилин, это, конечно, довод…

Пару дней Ваню подкалывали все кому не лень, а потом убийство чудом раскрыли, и все ахнули, потому что на злодее и впрямь оказался еще и красносельский торгаш.

Лично

Экз. единств.

Главному военному прокурору генералу-лейтенанту юстиции

Шапошникову К. Л.

Довожу до Вашего сведения, что 22 июня 1995 года, в 22.17 во дворе дома 14 по Большой Пушкарской улице (я провожал дочь на праздник «Алые паруса») я случайно застал трех офицеров в форменной одежде – капитана милиции Кружилина, лейтенанта ВМС Брыкина, старшего лейтенанта милиции Очурчалова. Последний находился в состоянии сильного алкогольного опьянения и сидел в песочнице.