Повести - Юрий Алексеевич Ковалёв

чувствую, что вам это знать действительно необходимо, и не ради того, чтобы выявить и наказать подпольных «частников»...

— Честное слово, нет!

— У меня, правда, никаких конкретных данных нет. Все это только из области предположений. Но три-четыре фамилии я могу вам назвать...

— И адреса их тоже? — не скрывая удовлетворения, спросил полковник.

— Разумеется!

— А я и не знал, что у нас еще существует частная практика! — вполне искренне удивился заведующий горздравотделом.

— Частная практика не существует, — поправила его Елизавета Андреевна, — но отдельный частный случай, к сожалению, не исключается...

У генерала, к которому полковник поднялся сам, без вызова, настроение было явно лучше, чем во время последней оперативки.

— Только сейчас, Абдулла, был звонок... С Кавказа, по нашему запросу...

— И что?

— Сообщили, что «почерк», который обнаружился в нашем городе, им был знаком уже несколько лет назад... И грабежом в военной форме занимался не кто иной, — помедлил генерал, — как небезызвестный вам, товарищ полковник, Робик Абрамян!

— Значит, точно: это их работа!

Хаджиханов опустился в кресло и, вытащив из кармана маленький сверток, осторожно развернул его. На столе тускло блеснуло золото. Это обломок верхней челюсти одного из «волков»...

— Рассказывай, — приказал генерал.

...Мудрая женщина, как мысленно назвал ее Хаджиханов, не только дала адреса, но и сама вызвалась поехать с ним к подозреваемым в подпольной деятельности зубным техникам. «Мне они могут быстрее признаться, чем вам... Но могу ли я обещать, что наказания не последует?» Хаджиханов заверил ее, что с его стороны претензий не будет. А если сами горздравотделовцы что-то предпримут — это их дело...

Объехали несколько домов — никаких результатов. Тогда, подумав, Елизавета Андреевна предложила съездить еще в одно место.

— Поначалу у меня не было его в «черном списке», — пояснила она, — но чем черт не шутит? Парень молодой, недавно институт закончил. Спрос на все огромный... Мог и клюнуть на выгодное предложение...

Недавний выпускник института производил самое выгодное впечатление. Лицо круглое, мальчишечье, усеянное крупными веснушками, глаза веселые, смешливые. Он с полуслова понял, о чем идет речь, и только спросил:

— Так вы, Елизавета Андреевна, клянетесь, что за честное признание мне ничего не будет?

— Клянусь! — серьезно ответила та.

— Тогда, пожалуйста, пройдемте на кухню, — пригласил он. Из жестяной баночки из-под кофе вытащил часть золотой челюсти и протянул ее полковнику.

— А что вы дали пациенту взамен? — спросил Хаджиханов.

— Две бракованные челюсти из обыкновенной пластмассы.

— Он не обещал еще к вам зайти?

— К счастью, нет! В глазах у него что-то, отчего не по себе становится...

— А обрисовать его вы могли бы?

— Только в общих чертах... Мне хотелось как можно скорее от него избавиться. Не приведи бог иметь дело с такой клиентурой!

— С ним никого не было? — продолжал расспрашивать Хаджиханов.

— Ко мне он зашел один... Но на улице ждала женщина. Когда я выглянул в окошко, они шли по противоположной стороне под ручку...

10

В намеченную на вечер операцию по задержанию девушки-машинистки и «рыбака» из железнодорожного поселка внес неожиданные и существенные коррективы звонок старшего лейтенанта Мелкумова.

— Товарищ полковник! — услышал Хаджиханов его сочный баритон. — Получилось прямо по пословице «На ловца и зверь бежит». А точнее — «На рыбака и рыба плывет...»

— Какая рыба и на кого она выплыла? — начиная догадываться, спросил начальник угрозыска.

— Только что в ресторане «Новбахор» наш «рыбак» со своими дружками затеяли драку... Всех взяли, конечно, держим пока здесь, в служебной комнате... Какие будут распоряжения?

— В ресторане они давно?

— С обеда гуляют!

— Это еще ничего! — усмехнулся Хаджиханов. — С обеда начали пьянку, а передрались только к ужину. Фамилия «рыбака», кажется, Красильников?

— Так точно! Красильников Анатолий Фомич... — подтвердил Мелкумов.

— Красильникова доставьте сюда, к нам, — приказал полковник, — остальных — в райотдел. До утра никого не выпускать! С Красильниковым работать можно?

— Наверное, нет, товарищ полковник, он сильно пьяный...

— Ладно, везите, посмотрим, на что он способен. Остальных, как сказал, в райотдел. Завтра с каждым в отдельности разбираться будем... Может, среди них есть соучастники Красильникова по тому делу... Нет — пройдут по Указу за мелкое хулиганство... Что? Не нужно! Патрульную машину не берите, пусть занимаются своим делом! Высылаю свою машину, только быстро приезжайте... Я жду! — И положил трубку.

— Галина Алексеевна! — минутой позже говорил по телефону Хаджиханов. — Зайдите ко мне вместе с младшим лейтенантом Ходжаевым. Да, прямо сейчас! Такая сложилась обстановка, что придется, наверно, брать вашу машинистку. Звонил Мелкумов, «рыбак» только что драку учинил в «Новбахоре». Взяли его с компанией. Так вот, чтоб не упредили нас с девушкой... Заходите, здесь все обговорим!

Пригласив с собой председателя домкома, Райко вместе с Ходжаевым поднялись на третий этаж дома, где жила девушка-машинистка. Тяжелое дыхание их спутника слышалось еще где-то далеко внизу. На звонок дверь слегка приоткрылась, но цепочка осталась накинутой. В небольшую щель выглянула женщина.

— Вам кого? — подозрительно спросила она, стараясь разглядеть пришедших.

— Откройте, пожалуйста... Мы из милиции, — негромко ответила Райко.

— Знаем, какая сейчас милиция по домам ходит! — повысила голос женщина. — Придет милиция, а потом в доме ни одной тряпки не останется, какие наживали годами! Не открою — и все!

— Погоди, не шуми, Васильевна! — тяжело дыша, подошел к двери председатель домкома. — Из милиции люди! Открывай...

— А-а-а! Это вы, Анвар-ака? — переменила тон женщина. — Тогда другое дело! — Она сбросила цепочку. — Заходите, если дела... Только какие? Или ты, коза, что натворила? — обратилась хозяйка к сидящей за столом девушке. Та отложила в сторону книгу, поднялась навстречу нежданным гостям, вежливо поздоровалась.

Бегло обведя взглядом комнату, Райко сразу увидела то, что ее так интересовало последние дни: у окна, на стуле, стояла машинка «Москва», на футляр которой был наброшен самодельный маленький коврик. Такие коврики из отслуживших срок чулок и носков любила вязать сама Райко, когда выпадала свободная минута. Это занятие успокаивало, да и думать за ним можно было о чем угодно.

Хозяйка пододвинула пришедшим стулья.

— Нас интересуют кое-какие обстоятельства, которые вы можете и должны нам разъяснить, милая девушка, — сев на стул, начала Райко.

—