Сфера: Один в поле воин (СИ) - Светлый Александр

Правда, на чердаке дома, в котором меня приютили авантюристы, и куда я вернулся сразу после окончания бафа, я всё же увидел несколько испуганных лиц. Марч, и еще пару парней укрылись на высоте и выжили, но от этого на душе не становилось легче. Казалось, что я мог сделать гораздо больше, вмешаться раньше.

— Это ты, Риз? — почему-то не узнав меня, шепотом спросила женщина.

— Да, — вяло откликнулся я, помахал рукой, и увидел, что всё это время находился на прицеле.

Марч отвела в сторону арбалет и также шепотом, взволнованно спросила:

— Риз, где зверь? Он ушел?

— Нет. Он притомился и прилег отдохнуть, — неуместно пошутил я.

— Роланд, скорее, спускай лестницу. Риз лезь к нам, — озираясь по сторонам, скомандовала Марч, и парни стали в спешке спускать ко мне запутанное веревочное приспособление.

Видимо, авантюристы не оценили моей шутки или слова невнятно перевелись на местный язык, но мне пришлось им растолковать, что «прилег отдохнуть» — означает нечто другое.

— То есть, звероморф мертв? — не веря своим ушам, переспросил Роланд.

— Ну да, мертв, убит, прикончен, уделан, — использовав несколько синонимов, чтобы мои собеседники окончательно меня поняли, подтвердил я.

Авантюристы озадаченно переглянулись. Для них слова «звероморф» и «мертв», были трудно сопоставимыми словами, и они принялись и дальше расспрашивать меня с чердака, не решаясь спуститься на землю.

— Ты сама видела? — спросил патлатый паренек, судя по голосу, являвшийся Нильсом.

— Ты точно уверена? — допытывался Роланд.

— Где его тело? — не дожидаясь ответа на другие вопросы, спросила Марч.

— Там, — махнув рукой в сторону центра поселения, сказал я, потом заметил, что парни смотрят мне совсем не в глаза.

Едрить! Я ж полуголый. Пришлось срочно прикрыть оголенную грудь руками. Обращаясь к Марч, я спросил:

— А где здесь можно помыться и взять другую одежду?

Вместо ответа, Марч приказала Нильсу пойти и проверить, действительно ли там, где я указал, лежит тело звероморфа.

— А чего я? Пусть Роланд идет! — возмутился Нильс, но после тяжелой оплеухи от женщины, парень перестал ныть и всё же полез по лестнице вниз.

Пока он на полусогнутых ногах крался к центру поселения, Марч сказала мне, что воду можно найти в бочке за домом, но вода там очень холодная, потому что набрана из колодца. Пулей вернувшийся к дому Нильс доложил, что на центральном пятачке и вправду лежит тело какого-то монстра, но звероморф это или нет, он не знает.

— У него нет головы, — закончил отчет парень и собирался уже лезть назад на чердак, но Марч, которая явно держалась в команде на роли заместителя лидера, приказала ему помочь мне с нагревом воды и сама стала спускаться вниз.

* * *

Вскоре выяснилось, что лидер команды авантюристов всё еще в своей комнате. Мужчина не обратился в монстра и остался лежать крепко привязанным к кровати, а значит, поверженным Ликаном был не он. Только после рассвета, когда стало достаточно светло, и из домов повылазили прятавшиеся в подвалах жители, удалось определить общие потери. Тела всех погибших уложили на центральной площадке, и тут Марч поняла, что тела Люка среди них нет. Из-за меня, парню пришлось уйти спать на сеновал возле конюшни. Там же рядом нашли его разорванную рубаху, и мертвую, взятую авантюристами в аренду лошадь.

Нильс и Роланд признали в обрывках ткани на ногах монстра остатки штанов Люка. Всё сходилось. Ранение и проклятие от звероморфа получили два члена команды, но из-за более тяжелого, предсмертного состояния, в этом сознался лишь Барт. Люк таился, боялся, что его убьют его же товарищи или жители поселения и никому ничего о своем самочувствие не сказал. Он и обратился в Ликана с приходом красной луны.

Я наблюдал, как угрюмые и измученные страшной ночью люди сооружали кострища для сжигания своих родичей и соседей. В поселение погибло несколько крупных семей. Всего двадцать восемь человек. Тело звероморфа также сожгли на костре. Нильс предлагал доставить его в гильдию авантюристов, но Марч настояло на том, чтобы тело сожгли, аргументируя это тем, что арендованная авантюристами лошадь убита, а тащить тяжелого монстра на себе в город никто не сможет.

Я понимал, что женщина не просто хочет избавиться от лишней мороки, она желает скрыть тот факт, что причиной бойни в поселении стало принесенное авантюристами проклятие. Из-за того, что «Кинвальские охотники» потеряли лошадь, в город пришлось возвращаться пешком. Лидер команды, Барт Мортсен, после моего вчерашнего наложения «снятия чар» сразу пошел на поправку, но он был всё еще слишком ослаблен, чтобы совершать долгие пешие прогулки. Присматривать за ним остался Роланд, а компанию в дороге мне составила Марч и болтливый Нильс. Он сам вызвался идти в город, но всё время возмущался, почему это он один несет тяжелый груз, а мы шествуем налегке.

По пути не произошло ничего интересного. Марч почти всё время молчала, а Нильс засыпал меня дурацкими вопросами о повседневной жизни послушниц в Храме, на которые я не знал ответов и тоже отмалчивался, очень желая, чтобы парень, наконец, заткнулся. Наверное, из-за не самой лучшей компании дорога мне показалась ужасно долгой, но в город мы попали еще до обеда, а значит, путь не занял больше четырех часов. Взамен моей испорченной одежды Марч дала мне старое, очень заношенное и местами дырявое платье своей матери. Его ткань имела раньше какой-то цвет, но давно выцвела, и сейчас имела желтовато-серый цвет. Вырядившись в него, я напоминал нищенку-попрошайку, но только пахнул получше.

Перед входом в город я решил изобразить щедрый дружеский жест и вызвался помочь Нильсу с грузом. Парень с радостью избавился от половины тяжелой ноши, и в город я прошел с нахлобученным за спину мешком. Чтобы не сталкиваться со стражниками взглядами, я специально низко сгибался под ношей, опустив глаза в землю. Может, страже на воротах не давали задание искать пропавшую жрицу, а может они внимательно осматривали только тех, кто покидал город, но в Кинвал я проник без проблем.

* * *

Луиза чувствовала себя раздавленной. Она приходилась родной дочерью лорду Селвишу и являлась уважаемым членом общества, главой отделения гильдии авантюристов, но ничего не смогла сделать, когда к ней в кабинет вломились люди из карательного отряда её отца. Вместе с Ральфом её доставили в мрачное подземелье замка и, как преступницу, приковали к холодной, сырой стене кандалами. Луиза не оказывала никакого активного сопротивления, ведь по закону это означало бы неповиновение лорду земель. Она надеялась, что отец узнает о произволе его слуг и справедливость восторжествует. По какому праву вообще с ней обращались так пренебрежительно? Вскоре в темницу доставили сестру Ризольды, Виолетту и хозяина южной гостиницы, Брука, и причина её внезапного заточения начала проясняться.

Только одна персона могла связывать всех этих людей — Ризольда, но почему тогда в темницу посадили её? Какие претензии храмовники могут предъявить к ней, никак не связанной с проявленными «чудесами» одаренной жрицы. Ральф был живым доказательством её способностей и вменяемой вины, Виолетта выступит свидетелем, а после пыток обвинит сестру во всем, что ей прикажут. Как используют трактирщика, было неизвестно, но зачем карателям потребовалось задерживать и бросать в темницу главу отделения гильдии? Хотят обвинить её в неуплате налога Храму за новую принятую в гильдию жрицу? Только это приходило Луизе на ум. Однако, никакой пользы и доходов новая жрица гильдии пока не принесла. Она даже не приступила к работе из-за отсутствия команды.

Размышления женщины прервала усиливающаяся боль в ногах и спине. Давно она не стояла на протезах дольше пяти минут, но присесть или сменить позу не позволяли удерживающие в одном положении оковы. С каждой минутой боль в теле нарастала и становилась всё сильней, и Луиза стала терять самообладание. Через полчаса боль стала просто невыносимой. Неудобные ложа под культи её ног давили в бедра и ягодицы. Женщина стала настойчиво звать стражников и требовать встречи с отцом. На её, сначала грозные, а после, всё более отчаянные призывы не последовало никакой реакции.