Экипаж Меконга - Е Войскунский

- Совершенно верно, - подтверждает Привалов.

- Ну-с, вторая задача - дело еще далекое, а вот первая... Впрочем, смотрите сами.

Он распахивает дверь.

Посреди комнаты - круглый бетонный бассейн диаметром в три с половиной метра, облицованный белым кафелем. Стенки бассейна - почти в человеческий рост. Его опоясывает желтой металлической лентой большое горизонтальное кольцо, укрепленное на ребристых изоляторах.

- Кольцо Мебиуса? - нерешительно спрашивает Николай, разглядывая желтую ленту. - Ну да, вот перекрутка... Вот это колечко!

Вслед за Григорием Марковичем они поднимаются на площадку вровень с верхним краем бассейна. Отсюда видно: чаша бассейна залита до половины густой черной жидкостью с зеленоватым отливом.

- Масло, - коротко бросает академик. - Десять тонн. А теперь смотрите.

Он нажимает кнопку на пульте.

Поверхность масла вспучивается в середине, растет... Края начинают отходить от стенок бассейна, обнажая дно... Все быстрее и быстрее... Какая-то могучая сила стягивает черную жидкость в трехметровый шар почти правильной формы. Поверхность его становится глянцевитой, переливчатой, радужной, и в ней отражаются фигуры на площадке - уродливо искаженные, как в "комнате смеха".

Но, конечно, никому и в голову не приходит смеяться.

- О-о! - вырывается у Привалова.

Николай изумленными, счастливыми глазами смотрит на черный шар, лежащий в бассейне.

- Попробуйте проколоть! - Григорий Маркович протягивает Николаю эбонитовый стержень с острым наконечником.

Николай берет стержень и упирает острие в шар. Поверхность не поддается. Он давит изо всех сил. Он чувствует - поверхность шара пружинит. Она лишь слегка прогибается под острием, но не прокалывается, нет!

- Не прокалывается! - кричит он.

Академик тихо смеется. Смеется Лида Иванова, усмехается Василий Федорович. Ли Вэй-сэн обнажает крупные белые зубы.

Галерея в Бондарном переулке... Пульсирующая капля ртути... Все отодвинулось, заслонилось огромным черным шаром. Так вот ты какое, поверхностное натяжение!

- Частота... На какой ч-частоте? - Николай заикается от волнения.

- Все расскажем. Эта сила пока недостаточна. Она еще не может заменить десятимиллиметровую стенку стальной трубы.

Академик выключает ток - и шар сразу опадает. Растекается в чаше бассейна. Черная маслянистая поверхность тяжело колыхнулась концентричными волнами, отраженными от стенок, и застыла.

- Сто тонн, - говорит Привалов. - На погонный метр шестнадцатидюймовой трубы при внутреннем давлении в восемь атмосфер действует сто тонн. Неужели это...

- ...будет, - кивает академик. - Кольцо Мебиуса даст нам и такое поле усиления. Вы, - он наставляет указательный палец на Николая, - шли правильным путем, мы добавили к вашей схеме совсем немногое.

- Товарищи с юга и-зо-бре-тательны. - Ли Вэй-сэн отчетливо произносит каждый слог. - Увеличение поверхностных сил - крупное открытие. До сих пор мы умели обращаться с жидкостями, только заключая их в сосуды. Теперь... Теперь мы будем уметь больше.

- Верно, товарищ Ли, - говорит Григорий Маркович. - "Будем уметь больше" - сказано хорошо. Кольцо Мебиуса дает именно поле увеличения поверхностных сил. Но - и это закономерный в физике обратимый процесс - на каком-то узком режиме, который нам еще неизвестен, оно дало прямо противоположный эффект: ослабление, раскрытие связей. Строго говоря, случай с пальцем вашего лаборанта, проницаемость, - явление побочное.

- Паразитное, - вставляет, улыбаясь, Василий Федорович.

- Именно.

Все смеются.

- Кстати, товарищи, - академик переводит взгляд с Николая на Привалова, - вы представляете себе масштаб этого "паразитного" явления?

Николай молчит. Он давно уже дал себе слово не заноситься. Только трубопровод - больше ничего...

- Всего, конечно, себе не представишь, - говорит Привалов. - Но мы думаем... Переворот в холодной обработке металлов - резание без сопротивления...

Академик кивает.

- Строительство шахт и проходка нефтяных скважин проницающим инструментом, - продолжает Привалов, воодушевляясь. - Я даже думал... Только не смейтесь... Думал о метеоритной защите для космических кораблей...

- Может быть, может быть, - медленно, раздумчиво говорит Григорий Маркович. - Но каждый случай практического применения потребует специальных решений. Нелегких решений... Поверхность вещества обладает энергией, и, кажется, она будет у нас в руках...

- Новый вид энергии?! - Привалов запускает руку в шевелюру.

- Новый источник, - поправляет академик. - Более близкий и доступный, чем ядерная энергия.

С минуту все молчат.

- Ну-с, давайте спустимся с небес на землю.

Один за другим они спускаются с площадки. Коридор. Вестибюль. Снова хрустит под ногами снег.

Теперь в кабинете академика они обсуждают программу дальнейших работ.

- Перестроенное вещество... - говорит Григорий Маркович. - Подержать бы его в руках... Когда еще наша установка выдаст первый образец... Жаль, что эффект с пальцем вашего лаборанта оказался нестойким. Вот если бы к нам попал каким-нибудь чудом нож Матвеева. Если, конечно, он существовал в природе...

- А может быть, нож и сейчас где-нибудь валяется? - несмело говорит Лида Иванова. - Ведь Матвеев привез его в Россию.

Нож где-нибудь валяется?..

В памяти Николая живо встает летний день, залитый жарким солнцем. Парусные гонки. Моторка Опрятина, и Вова у борта моторки. Он, Николай, подплывает к ним и слышит, как Вова говорит: "Мне, кроме ножа, ничего не нужно". Что-то в этом роде. У Вовы акваланг. У Опрятина в моторке поисковый прибор. Они ищут в том месте, где упала за борт Маргарита Павловна. Перед этим Опрятин приходил к ним в институт - выведывал координаты места падения. И спрашивал... Да, спрашивал, не было ли в руках у женщины металлического предмета... Нож! Матвеевский нож - вот что они искали! Ведь если ящичек с матвеевской рукописью был выброшен из Дома Маргариты Павловны - в этом Николай не сомневался, - то у нее же мог быть и матвеевский нож... Ну конечно, он мог быть в другом ящичке!..

Николай припоминает эскизы на последнем листе рукописи. "Источник" так назывался ящичек, в котором они нашли рукопись. Потом был эскиз другого ящичка, под названием "Доказательство". Доказательство! Что, как не этот нож, могло служить лучшим доказательством!..

И еще: Юрка видел у Опрятина в лаборатории ламповый генератор. Юрка уверял, что не для поднятия уровня моря Бенедиктов и Опрятин возятся с высокой частотой...

Наконец-то он, Николай, связал разрозненные впечатления в единую картину. Есть матвеевский нож! О нем знает Маргарита Павловна, его ищут Опрятин и Вова. Или - уже нашли?..