Масть пиковая - Рауль Мир-Хайдаров

Ни во что в жизни Беспалый не вложил столько энергии и силы, как в организацию собственного игорного дела. Получив от человека из ЦК существенную финансовую помощь, он уже через полгода открыл первый зал, а спустя два месяца еще один, на автовокзале, и дела сразу пошли на лад. Правда, ка­кие-то несмышленыши, корейцы с Куйлюка, попытались во втором зале обложить его налогом, но Беспалый тут же свя­зался с Кареном, у которого под рукой находилась чуть ли не рота, показал свою мощь, и рэкетиры обходили владения Парсегяна за версту.

Через год, в Москве, Артур Александрович вывел Парсегяна на одного из организаторов международных технических выставок, и ему удалось заполучить одновременно двадцать игральных автоматов, которых еще не видали в Ташкенте. Чтобы выкупить такое количество автоматов сразу, пришлось продать прежнюю технику в Самарканд, сделка с бухарскими евреями оказалась столь выгодной, что ему не пришлось в Мо­скве доплачивать ни копейки.

Новые игральные автоматы он не стал дробить по частям, а снял трехзальное помещение в людном месте, где и разме­стил их по степени сложности. В первый же год работы новые аппараты позволили ему рассчитаться с долгами, и он соби­рался теперь лет десять пожинать плоды от эксплуатации но­вейшей японской и американской техники. В залах игральных автоматов Парсегяна заправляли его жена и сын, время от вре­мени помогал племянник, а в дни особого наплыва людей вы­зывали на подмогу и другую родню, сам он бывал в своем вла­дении лишь наездами, стоять у аппаратов или у разменной кассы считал для себя делом оскорбительным. Разбогатев, Беспалый стал вести солидный образ жизни, ежедневно обедал в ресторане «Узбекистан», где днем собирались многие дело­вые люди Ташкента, вечерами частенько заезжал в «Ереван», чтобы быть в курсе всех событий в столице, праздники, конеч­но, отмечал в «Лидо», где его появление в зале оркестр встре­чал любимой армянской песней «Крунк» («Журавль»). Ездил в новой белой «Волге» с форсированным мотором, отдавал пред­почтение светлым костюмам в любое время года, и трудно бы­ло представить, что этот человек еще недавно ходил в слесар­ной робе и с вечными ссадинами на руках.

Впрочем, и сам Артем Парсегян думал, что с прошлым покончено навсегда, несколько раз приходили к нему лихие люди, знавшие его прошлое ремесло, и делали заманчивые предложения, но он разводил могучими руками в тяжелых перстнях с бриллиантами и говорил искренне, с обвораживаю­щей улыбкой: «Завязал, ребята, не обессудьте!» И глядя на не­го, становилось понятным, зачем человеку рисковать, когда он имеет свое дело.

Но однажды удача отвернулась от Парсегяна. Слякотной декабрьской ночью, когда в городе вовсю шли приготовления к встрече Нового года, а кое-где уже шумно провожали год уходящий, какие-то злоумышленники проникли через крышу в заведение Беспалого и вывезли все двадцать игральных ап­паратов, которые новизной вызывали зависть у многих кол­лег, занимавшихся подобным бизнесом. Конечно, к поиску грабителей подключились многие, и даже милиция по просьбе Сенатора рьяно кинулась с собаками искать похитителей, но действовали, вероятно, профессионалы, и ни люди ни собаки след взять не смогли. Через три дня Беспалый устало сказал:

– Бесполезно искать, сейчас мои аппараты приближают­ся к красноводскому парому и завтра будут уже в Баку, или они уже сегодня монтируются в Алма-Ате или Ашхабаде.

За последний год такие аппараты, как у него, появились и в других городах, и это лишало его надежд на удачу. Беспалый с горя запил, мотался по катранам, по всяким воровским сход­кам, обещал тому, кто выведет на след грабителей, крупное де­нежное вознаграждение, но удача, казалось, навсегда отверну­лась от него.

Ранней весной, когда он спозаранку приехал похмелиться на Чигатай, за его столик подсели двое молодых людей и ска­зали без обиняков:

– Кончай, Беспалый, дурака валять, что с возу упало, то пропало. Есть два дела, и нам нужен компаньон, такой, как ты, и с инструментом, выпадет удача, заведешь себе снова свои игрушки.

Беспалый внимательно посмотрел на молодых людей, так откровенно предлагающих вступить в дело, и спросил:

– Почему вы решили, что именно я гожусь вам в компа­нию?

Тот, что постарше, с новомодной наколкой на правой руке, судя по всему недавно освободившийся или попавший под ам­нистию 1987 года, называемую в уголовной среде горбачевской, сказал:

– Ну, во-первых, рекомендовали тебя авторитетные люди, во-вторых, нам нужен человек с машиной, и в-третьих, ты имеешь инструмент и золотые руки, и в нашей операции тебе отводится главная роль…

Беспалый и без объяснения понял, что придется вскры­вать сейф.

А второй, чуть помоложе, но тоже, видимо, парень быва­лый, кореец, добавил:

– Мы за тобой, Артем, неделю ходим, видим, без дела пропадешь. Не рви себе душу, поднимешься еще, не тот ты че­ловек, чтобы согнуться при неудаче, хотя и кинули тебя, гово­рят, прилично, тысяч на триста.

– Все вложил в дело до копейки, только обновил зал, ду­мал, до старости обеспечил себя и детей куском хлеба. – Пар­сегяна от волнения аж затрясло, он никак не мог смириться с тем, что произошло.

Кореец ловко достал откуда-то из-за спины бутылку конь­яка и сказал:

– Если согласен, распиваем бутылку за удачу и расходим­ся. Два дня не пить, привести себя в форму, сауна, бассейн… А мы за это время уточним детали и заедем за тобой перед са­мой операцией. Ну, как?

Беспалый, оглядев еще раз незнакомых молодых людей, согласно кивнул.

Два дня Парсегян готовился к операции, привел в порядок машину, достал инструмент, к которому уже давно не прика­сался, трижды посетил сауну на Лабзаке и за все это время не выпил ни капли спиртного, дома наконец-то вздохнули сво­бодно. Он поверил в то, что поднимется, если операция ока­жется удачной, он попросит Артура Александровича еще раз помочь с автоматами и снова откроет свой салон, но теперь-то он примет все меры безопасности и прежде всего застрахует имущество, как предлагали ему уже не однажды. Так, в хлопо­тах, волнениях, прошли дни, и вечером в условленное время у калитки раздался звонок.

Точность подельщиков обрадовала Беспалого, он терпеть не мог безалаберных людей. Выведя машину из гаража, он хо­тел отлучиться за инструментом, хранившимся в домашней мастерской, но старший, назвавшийся при встрече Варламом, сказал:

– Не нужно. Сегодня инструмент не понадобится. – И ввел его в курс дела.

Оказывается, новая подружка Олега, подельщика-корейца, Настя, тоже кореянка, работающая в универсаме, попалась на контрольной покупке какому-то обэхаэснику, и тот заставил ее вступить в любовную связь, и вынужденный роман продол­жался уже полгода. Так вот Настенька, у которой сегодня ро­ман и с Олегом, как-то призналась, какой у нее богатый поклонник, какие он делает ей подарки и какие ценности, какие суммы держит в доме. Все это Настенька сказала без умысла, ибо не знала основной род деятельности Олега, представивше­гося ей рядовым инженером.

Варлам сказал, что они навели подробные справки о со­стоятельном ухажере и тот действительно оказался весьма бо­гатым человеком, пользуясь покровительством свыше, хапал отовсюду не таясь. Узнали, что тот и машины, и видеомагни­тофоны меняет чуть ли не каждые полгода. В общем, объект представлял интерес. На днях он похвалился Настеньке, что скоро будет катать ее на вишневом «вольво», и даже назвал сумму в сто двадцать пять тысяч, за которую ему должны при­гнать из Москвы шведскую машину экстракласса. Машину он ждал со дня на день, значит, деньги держал где-то дома.

Для налета представлялся подходящий случай: жена обэхаэсника находилась в туристической поездке по Индии, и се­годня у него дома свидание с Настей. Но Настя должна уйти от него не позже двадцати двух часов, потому что последней элек­тричкой в двадцать три часа уезжала к родителям в Янгиюль, а значит, после ухода любовницы он должен был остаться дома один.

Беспалый понял, что, если человек намерен купить за 125 тысяч машину, значит, там есть чем поживиться, но на всякий случай спросил:

– А как мы войдем в дом? У вас есть план?

Варлам, довольный тем, что вызвал интерес Беспалого, сказал с гордостью:

– Все предусмотрели, Артем, мы за ним две недели до­гляд ведем, изучили все его привычки. Он уже так придушил торговлю, что ему все на дом возят, и, как мы заметили, не са­ми директора, завмаги, а кто придется, вплоть до грузчиков. Мы тоже не поскупились, собрали ему коробку деликатесов, с нею и пойду к нему, я видел не раз, как это происходило.

– А если он надумает провожать любвеобильную Настю, а потом закатится еще куда-нибудь? – спросил Парсегян.

– Не должен. Провожать он никого не провожает, я ведь сказал, что уже давно ведем за ним наблюдение, у него таких, как Настенька, много, дальше калитки не провожал ни одну. В махалле его хорошо знают, зачем ему приключения?