Вернуть Онегина. Роман в трех частях - Александр Солин

Ирина: Вам приходилось с ним встречаться? Ведь вы часто бываете заграницей!

А.С.: Нет, к сожалению, не довелось. Маэстро большой затворник, так же, как и Пьер Карден. Но я была представлена господам Кляйну, Лагерфельду, Кавалли, Готье, Армани и другим. Знаете, мы давно и успешно работаем с французами, и через них нам открыт мир высокой моды…

Ирина: Уверена – наши телезрители, а особенно телезрительницы ждут, что вы откроете им некоторые тайны этого яркого, самобытного мира…

А.С.: Видите ли, Ирина, многие по незнанию считают высокую моду чем-то вроде пристанища небожителей. Уверяю вас – высокая мода не выше любого из искусств, и никаких особых тайн у нее нет, а есть кропотливый труд, успехи и разочарования. Приходится изучать продукцию конкурентов, следить за тенденциями, а главное, постоянно бороться за финансовый результат, потому что если как художники мы свободны, то как производители – повязаны спросом по рукам и ногам…

Ирина: Но эти головокружительные наряды, эти фантастические дефиле, эти сногсшибательные манекенщицы, это ощущение яркого пьянящего праздника!..

А.С.: Согласна: на непосвященных такое зрелище действует безотказно, но специалисты смотрят на все это гораздо проще. И неправы те, кто провозглашает высокую моду искусством, а повседневную моду – всего лишь фактом культуры. По моему мнению, разработка моделей для широкой моды требует куда больше ответственности и внимания, чем высокие коллекции. Да, потребителем можно манипулировать, но только в той степени, в которой он это позволяет. По большому счету потребитель непокорен. Вы не представляете, сколько условий должны совпасть, чтобы платье появилось на витрине, и женщина его купила!

Ирина: Да, да, согласна! Недаром о вас пишут, как о королеве элегантной повседневности!

А.С. (смеется): Неужели так и пишут?

Ирина: Именно так! А что вы, Алла Сергеевна, можете сказать о тенденциях нынешней моды?

А.С.: Прежде всего, мода перестает быть самобытной и обезличивается процессом глобализации. Мы, отечественные производители, конечно, включены в этот процесс, но конкурировать с известными мировыми брендами многим у нас тяжело…

Ирина: То есть, вы хотите сказать, что в один прекрасный день наша легкая промышленность может оказаться на задворках мировой моды?

А.С.: Именно так, если наше правительство не предпримет ряд мер…

Ирина: А вы – ваша фабрика и Модный Дом? Вам в этом смысле что-нибудь угрожает?

А.С.: К сожалению, я не могу сказать вслед Карамзину: «Моя безопасность в моей нищете», а потому все может быть… Знаете, многое ведь зависит от нас самих! Если бы мы, например, рекламировали наши сибирские пельмени так, как итальянцы свою пиццу, мы бы завалили ими весь мир и обходились бы без экспорта нефти!

Ирина: Да, в самом деле! Или как американцы свою кока-колу и чипсы!

А.С.: Совершенно верно!

Ирина: Хорошо. (После короткой паузы, как с красной строки) Теперь позвольте спросить вас вот о чем: что вы, как модельер думаете о том, что такое мода, и почему, собственно, ей следует следовать? Создана ли она, как считают одни, для того, чтобы преодолевать обыденность нашей жизни или является, как полагают другие, результатом заговора модельеров и производителей?

А.С.: Хороший вопрос, требующий обстоятельного ответа. (После паузы) Оба ваших предположения кажутся на первый взгляд вполне разумными. Ведь давно известно, что одежда имеет свойство кардинально менять облик и настроение человека, так почему бы ему не помочь! Однако суть дела лежит глубже и заключается в том, что моду никто не создавал – она сама себя создала. Вернее, она выросла из странной, я бы даже сказала, назойливой потребности человека анонсировать и фиксировать свою изменчивость, которая прекрасно уживается в нем с основательным консерватизмом.

Известно, что модификация одежды есть лишь часть феномена моды – феномена, который в широком смысле влияет на человеческое поведение вплоть до его нормирования. Любой философ скажет вам, что мода есть обратная сторона обычая, что она есть модель потребительского поведения и что ей неважно, идет ли речь об одежде, складе мыслей, собрании звуков, хоре красок или пирсинге пупка. В отличие от морали мода ни истинна, ни ложна, ни добра, ни зла, но она прожорлива и неразборчива и требует все новых жертв. Когда-то считалось, что чем предмет бесполезнее, тем он более подчинен моде. Однако дело, как мы видим, зашло слишком далеко, если сегодня в полном соответствии с законами моды изменениям подвергаются части женского тела и даже его святая святых – сам пол. Меняется все, даже наряды приглашенных на казнь. Ничего, что я издалека?

Ирина: Ничего, ничего! Мы вас очень хорошо видим!

А.С.:…Вместе с тем сущность моды не сводится к изменчивости, иначе самыми модными у нас были бы манекены и афиши. Но как, скажите, можно познать ее суть, если даже воззрения на самое себя она делает модными, а значит, противоречивыми! Вычурно говоря, моду можно представить как некий неизлечимый, постоянно мутирующий вирус. Она есть материальный эквивалент настоящего, от которого сама же спешит избавиться. Мода не повторятся, но иногда оживляет ту или иную деталь, которой в прошлом не было уделено достаточно внимания. Попытка остановить ее – все равно, что удержать призрак…

Ирина: Да, но согласитесь – есть немало людей, которые считают, что не подчиняются, а значит, и не следуют моде!

А.С.: Хорошо, давайте говорить о более привычном для нас виде моды – моды на одежду, а точнее, моды на образ.

В наши дни человек, что бы он ни говорил, одет и выглядит не так, как, например, люди времен Пушкина или Чехова. То есть, он так или иначе следует современной моде, даже если сам это отрицает. Одежда прошлого в наше время воспринимается, как нечто курьезное и даже шутовское. Кто же хочет выглядеть нелепо! Поэтому всякий современный человек вынужден подчиняться духу времени, даже если это дух десятилетней давности.

Люди старомодные привержены прошлому. Спешащие за модой устремлены в будущее. Но и те, и другие неправы: первые – потому что не хотят меняться, вторые – потому что им не хватает времени усвоить пройденное. Вы поймёте, что я имею в виду, если с одной стороны представите себе любителя литературы, признающего только классику, а с другой – читателя, без разбору поглощающего книжные новинки.

Ирина: Это легко представить…

А.С.: И все же это позиция потребителя. Модельеры смотрят на моду совершенно по-другому…

Ирина: Интересно, как?

А.С.: В первую очередь они художники, а стало быть, служители красоты. Красота растворена в мире, и ее проявления бесконечны. Люди застывают перед радугой, любуются золотым закатом, склоняются над бабочкой, восхищаются звездным небом и говорят: «Ах, как красиво!». Заметьте, многие при этом не могут объяснить, почему это красиво, и потому отдают красоту на откуп высшим силам, не ведая, что она заключена в них самих.

То, что для потребителя – очередная новинка, для модельера – результат сговора с миром гармонии. Творчество для него – вечная погоня за жар-птицей прекрасного. В погоне участвуют многие, но лишь немногим счастливцам удается обжечь об нее пальцы. Остальные довольствуются ее дальним неверным отсветом.

Как художник, модельер беспокоим красотой и обречен искать ее воплощения. В то же время он, пожалуй, единственный из художников, кто своим искусством призван облагораживать прозаическую потребность человечества. Своей неугомонностью он задает ритм тому, что называется модой, но для него самого понятие моды вторично: есть нескончаемый процесс поиска, и его коллекции и есть его находки. Люди могут признать их, и тогда они становятся модными, или не признать, и тогда окажется, что он гнался не за жар-птицей, а за химерой… Побеждает тот, кто оправдывает общественные ожидания.

Ирина: Вы хотите сказать, что создавая коллекции, модельеры меньше всего думают о моде?

А.С.: Именно так, именно так!

Ирина: Ну, хорошо… Скажите, а какова цель вашего приезда в наш город?

А.С.: Ну, во-первых, навестить, так сказать, родные пенаты, встретиться с друзьями, вспомнить и вновь пережить далекое былое… Кстати, именно в таких волнующих, эмоционально насыщенных поездках и рождаются новые идеи. Признаюсь вам по секрету, что у меня здесь уже возник замысел осенней коллекции, которая настроением будет схожа с атмосферой золотой осени. Я так и назову ее – «Ностальгия места»…

Ирина: Ах, как это волнительно и значительно – присутствовать при рождении творческого замысла! Ну, хорошо, а во-вторых?

А.С.: А во-вторых, помочь местной швейной фабрике, где я когда-то работала… Мы договорились с руководством фабрики о сотрудничестве, и после некоторой реконструкции будем размещать у вас часть наших заказов, в том числе экспортных. Кроме того, наш Модный Дом возьмет на себя расходы по пребыванию и стажировке в Москве девочек, имеющих способности к моделированию одежды, с тем, чтобы создать на вашей фабрике собственное конструкторское бюро…