Человек-эхо - Сэм Холланд

Гриффин воспринимает ее такой, какая она есть. И не делает никаких попыток исправить ее.

Однако ей нельзя сейчас с ним повидаться. Гораздо более важно найти эту флешку и фото. Это единственное свидетельство того, что Нава шантажировали. Она передаст все это полиции, и они сразу все поймут.

Добравшись до мужской раздевалки, Джесс оглядывается по сторонам и осторожно толкает дверь. К ее большому облегчению, комната пуста, и она сразу направляется к хорошо знакомому шкафчику Нава. Набирает на цифровом замке простенькую комбинацию — номер его старой комнаты в студенческом общежитии, — и дверца со щелчком отпирается.

Внутри находит его сумку с лэптопом и вытаскивает его, кладет пустую сумку на одну из скамеек, шарит по накладным карманам. Там сразу две флешки. Одна с инициалами «Н.Ш.», нацарапанными авторучкой, другая черная и без надписей.

А еще фотографии. Пачка из пяти штук в простом белом конверте. Старомодные, с широкими белыми полями, изображения размытые и зернистые. Но у Джесс нет никаких сомнений относительно того, кто на них. Женщины: глаза широко распахнуты, рты разинуты в безмолвном крике, ноги раздвинуты. Окровавленные пальцы, выставленные к объективу, явно в тщетных попытках защититься.

Ее рука взлетает ко рту. Неудивительно, что Нав почувствовал, что у него нет иного выбора, кроме как сделать ту смертельную инъекцию. Когда он уже знал, кого успел убить этот человек, когда увидел наглядные свидетельства того, на что тот способен. В том числе по отношению к ней.

Осознав, насколько рискованно находиться здесь, Джесс чувствует, как по спине пробегает леденящий холодок страха. Но ей сначала надо увидеть это собственными глазами. Можно было просто рассказать обо всем старшему детективу-инспектору Эллиотт, едва только выйдя из допросной, но Джесс чувствует себя совершенно униженной оттого, что этот тип ее заснял. Хочет сама посмотреть запись, увидеть то, что видел Нав. Чтобы подтвердить самой себе, какой дерьмовый она человек.

Собрав все обратно, Джесс выходит из раздевалки, торопливо идет по коридору, высматривая укромное местечко, где ее никто не потревожит. Наконец видит впереди кладовку уборщиц, открывает дверь, включает свет. Закрывает ее за собой, садится прямо на пол среди швабр и ведер, кладет лэптоп на колени. Включает его, входит как гостевой пользователь и нетерпеливо ждет, когда компьютер загрузится.

Появляется заставка, и Джесс вставляет в гнездо черную флешку. Компьютер жужжит, и на экране возникает иконка дисковода. Она щелкает на ней — руки ощутимо дрожат. Здесь только один файл.

Видео зернистое, черно-белое, но Джесс сразу узнает туалет, который помнит по той встрече недельной давности. Камера располагается высоко, в кадре — раковина умывальника и дверь. Никого в помещении нет.

Потом дверь открывается, и Джесс видит саму себя, входящую в туалет. Позади нее идет мужчина, который сразу начинает целовать ее в затылок, после чего она оборачивается, и они начинают целоваться по-настоящему. Джесс чувствует, что краснеет, спина покрывается испариной. Ну как она могла сделать нечто подобное? В то время она понимала, что это плохо, знала, что это неосмотрительно, но при этом казалось, что происходящее находится в полном соответствии с ее поврежденным разумом, с ее испорченной телесной оболочкой; а теперь, когда смотришь на это со стороны… Это просто кошмар. Случайный парень, который имеет ее сзади, просто урод, да и сама она выглядит не лучше — хотя вряд ли это может служить каким-то оправданием. Джесс кажется, что ей не хватает воздуха. При мысли о том, что меньше чем через сутки после этого ее мужа убили, на глаза наворачиваются слезы.

Она отворачивается от экрана. Больше не может смотреть. Но прямо перед этим ее взгляд вдруг что-то улавливает. И это режет глаз. Даже сильней, чем этот грязный половой акт сам по себе. Джесс вытирает глаза рукавом и вновь смотрит на экран. На видео она повернута лицом от объектива, склоняется над умывальником, юбка задрана до талии, мужчина по-прежнему мерно двигает голой задницей у нее за спиной — так что же это?

Джесс останавливает видео, немного отматывает назад. Вновь нажимает на воспроизведение.

И тут видит это. Замирает. На эти пару секунд она полностью парализована, воздух застревает в легких.

Мужчина на прежнем месте, все так же трахает ее, но на долю секунды поднимает взгляд. Смотрит прямо в камеру.

И что у него на лице? Чистая ненависть.

Глава 70

Когда Гриффин просыпается, спина разламывается от боли. На миг он сбит с толку. Слышит попискивание мониторов, голоса в коридоре, видит голубую занавеску, натянутую возле койки.

На голову обрушиваются воспоминания более чем годичной давности. О том, как он очнулся в больнице с тяжело пульсирующей головой, едва способный открыть заплывшие глаза. Обе руки в гипсе. Не мог даже пошевелиться, когда ему сказали, что Миа мертва.

Гриффин опять крепко зажмуривается. Вспоминает, как Джесс вышла из квартиры. А потом стук в дверь и стоящего за ней Нава. И что-то в этом докторе казалось странным с самого начала. Плечи его были ссутулены, руки дрожали, когда он поставил сумку на пол. Нав никак не мог встретиться с ним взглядом, но Гриффину было так плохо, тело так сильно болело, что ему было совершенно плевать.

— Ты достал таблетки? — спросил его Гриффин, тяжело падая обратно в кровать.

Нав кивнул.

— Но сначала тебе нужно кое-что другое. У тебя гораздо более тяжелая ломка, чем я ожидал.

Гриффин лишь согласно буркнул. Позволил врачу закатать себе рукав, наложить жгут на руку. Ощутил быстрое холодное прикосновение спиртовой салфетки, а потом жалящую боль от иглы, вонзившейся в вену.

И тут же облегчение. Благословенный всепоглощающий прилив эйфории, когда опиоидный наркотик ударил в кровеносную систему. Он почувствовал, что доктор наблюдает за ним, и, открыв глаза, удивился тому, что тот плачет, по-прежнему сжимая в руке шприц с торчащей из него иглой.

Нав помотал головой. «Прости!» — выдавил он, пятясь от Гриффина, а потом развернулся и бросился к двери.

Гриффин понял, что что-то не так. Он знал, как действуют наркотики — поимел их множество в своем организме за последний год, — но это казалось уж слишком. Попытался встать, но жутко кружилась голова и не держали ноги. Он понял, что должен найти телефон, позвонить кому-нибудь, но мир шатался перед глазами. Пол вдруг резко метнулся к лицу — он почувствовал удар, когда голова соприкоснулась с досками.

Шипман, подумал он. Как он мог быть настолько слеп, впустив Шарму в квартиру? Позволив ему накачать себя наркотиками, когда на свободе серийный убийца, копирующий убийц из прошлого?

Так