Иномерники - Николай Басов

– Это еще что такое?

– Так, слушай внимательно. Человечество всегда развивалось последовательно, сначала палка для охоты, потом огонь, кремниевый нож, приручение животных… И лишь потом, допустим, волокуши, и затем – колесо. Иначе невозможно. Если изобретаешь колесо прежде одомашнивания тягловых животных, это ничего не даст.

– Допустим, таскать волокуши или даже тележку я могу заставить пленников каких-нибудь или всяких малоценных соплеменников… Но основную твою мысль я поняла. И что дальше, что это за петля открытий?

– А в нашем случае получается вот что. Мы не последовательно приобретаем способность изучать те зеркала Земли, которые лежат за голубым горизонтом, а сначала совершаем прорыв сюда, в эту звездную систему, и лишь потом начинаем изучать зеркала. То есть делаем открытие более высокого порядка, чтобы получить возможность использовать свои способности там. Это и есть ненормальная, ретроградная петля открытий. Ну ты же должна была в планетарной астрономии изучать ретроградные орбиты и циклы?!

– Ты об этом писал свою диссертацию? – подозрительно спросила она. – Ха, или даже три – ха-ха-ха! Кто тебе сказал, что прорыв сюда – открытие более высокого порядка, чем возможность выхода за пределы, ограниченные голубым горизонтом? Может быть, именно сейчас все и развивается последовательно?

– Не знаю, мне так показалось… Все-таки прорыв через червоточину, достижение других миров делает человечество космическим фактором. А изучение зеркал, как бы там ни было, какая-то местечковая возня.

– Тебе просто хочется, чтобы нас спасли, вот и напридумывал… – Она опять вздохнула. – Хотя мне тоже хочется.

Они посидели молча. Ромка перенаправил верньером какой-то из экранчиков на нее, рассмотрел ее лицо и вдруг удивился – она плакала.

И вот тогда… Словно откровение самого космоса, сначала очень издалека, неуверенно, слабо… не громче комариного писка, но бортовой комп каким-то образом, можно сказать – догадался, усилил звук. Они разобрали – на чистейшем русском языке:

– Параскаф из ожерелья миров, Роман Олегович… Гюльнара Сабирова, отзовитесь! Отзовитесь, вас вызывает спасательный модуль.

Оба затаили дыхание. Ромка даже попробовал привстать, но обессиленно опустился в кресло… Потому что этот голос продолжал:

– Вызываем вас. Мы почему-то вас не видим! – И после недолгой паузы, почти с упреком: – Мы тут уже неделю болтаемся, вас встречаем. Да отзовитесь же!

Голос теперь был сильный и ясный.

– Они прошли… Они научились там чему-то и явились сюда, чтобы спасти нас, – произнес Ромка, хотя мог бы этого и не говорить.

– Знаю, – только губами, беззвучно отозвалась Гюльнара. Теперь она плакала уже откровенно, не сдерживаясь. И лишь когда поняла, что он за ней наблюдает, попробовала вытереть эти слезы, по-детски, ладошкой. – А ты, Вересаев, молодец, не обманул.

– Я же тебе про эту обратную петлю открытий только что рассказал. – Он даже приободрился. – Я на это рассчитывал…

Но она уже его не слушала, она крутила поисковую антенну, чтобы найти в черном, безбрежном космосе, который, казалось, вливался к ним в машину через многие экраны… вызывавшую их крохотную точку, зернышко человеческого космического кораблика. А сама уже кричала:

– Мы здесь, мы вас еще не видим!.. Но мы – здесь! Мы подаем сигнал, чтобы вы подобрали нас поскорее! – Потом она вскочила, поцеловала Ромку крепко-крепко в губы и уже ему одному тихонько призналась: – Оказывается, я так соскучилась по Земле. А ты?